Ветер перемен - Инид Джохансон

Если только не уверена, что отчим отказал ей все свое состояние, в чем наверняка захочет убедиться немедленно, цинично рассуждал Норман.

Скривив в презрительной усмешке жесткие губы, он решительно подошел к телефону и снял трубку.

Алисия рылась в кухонном шкафу в поисках банки кофе, которая, как она знала, должна была где-то быть. Из гостиной донесся телефонный звонок.

— Я подойду. — Грег оторвал свое длинное стройное тело от косяка кухонной двери, возле которого стоял, наблюдая за ней, и медленно растянул губы в чарующей улыбке, такой же сексуальной, как и его хрипловатый голос.

Алисия возобновила поиски, спрашивая себя, почему с неизменным постоянством наотрез отклоняет каждое его приглашение на любовное свидание. Впрочем, она могла бы и не задаваться подобным вопросом. Ответ был ясен: Грег — отличный парень и, пожалуй, устроил бы ее во всех отношениях. Все дело было в ней самой.

На протяжении последних восьми месяцев они занимали квартиры на одном этаже реконструированного особняка викторианской эпохи в зеленом пригороде Лондона. Она провела в Штатах более шести лет и по возвращении в Англию не имела знакомых в городе, поэтому, когда Грег предложил ей свою дружбу, очень обрадовалась.

Он частенько заглядывал к ней вечерами поболтать. Иногда, как сегодня, просил что-нибудь взаймы, иногда приносил бутылку вина, которое они потягивали вместе за приятной беседой, или новую пластинку, которая, как ему казалось, ей должна была понравиться. Примерно раз в неделю Грег приглашал ее поужинать в ресторане, на что обычно получал отказ, вовсе не повергавший молодого человека в отчаяние.

А она просто не желала допускать, чтобы примитивный секс разрушил те легкие приятельские отношения, что установились между ними.

Алисия наконец нашла банку с кофе и вылезла из шкафа. Телефон продолжал назойливо звонить. Она поспешила из кухни. Грег, должно быть, не смог отыскать аппарат, по всей вероятности, похороненный под грудой каких-нибудь вещей.

Именно по этой причине она и взяла с нынешнего дня трехнедельный отпуск. Чтобы наконец-то навести порядок в квартире. Восемь месяцев она трудилась как проклятая, и теперь пришло время обустроить для себя пригодное жилье.

В этот момент Грег отыскал телефон под шторами, которыми Алисия собиралась прикрыть безобразные двери — чтобы глаза не мозолили, — установленные в процессе переоборудования особняка под дом из четырех квартир.

— Да, здесь. Минуточку. — В голосе Грега, ответившего на телефонный звонок, зазвучали металлические нотки. — Мужик какой-то. Не назвался, — доложил он недовольным тоном, протягивая ей трубку.

Будто «мужикам», кроме него самого, разумеется, не дозволено разговаривать с ней, раздраженно подумала Алисия. Ну почему, как только у нее завязываются стабильные дружеские отношения, кто-то — мужчина или женщина — обязательно вмешивается, угрожая ее благополучию? Игнорируя сердитый взгляд Грега, она взяла трубку и коротко представилась.

Если это сотрудник агентства, миндальничать она не станет. Успешной презентацией своего последнего проекта на совете директоров гигантской компании по изготовлению детских игрушек она заслужила право на полноценный отдых.

Но звонили не из агентства. Это был Норман Пейдж!

Семь лет, семь долгих лет, насыщенных событиями, решительными переменами и борьбой с собственными воспоминаниями, миновало с их последней встречи. И, однако, его низкий скрипучий голос до сих пор имел над ней власть: встряхнул до глубины души, перевернул все внутренности, поверг в оцепенение. Грудь сдавило, стало трудно дышать.

Зачем он звонит теперь?

— Ты слушаешь?

Его внезапно изменившийся тон, пронизанный жалящей резкостью, вернул ей дар речи. Дыхание участилось, сердце забилось быстрее.

— Разумеется! — отрывисто бросила Алисия. — Чем обязана?

Не очень-то она любезна. Ну а с какой стати ей любезничать, когда при первом же звуке его голоса кровь в жилах словно Ядом пропиталась?

— Леон умер три дня назад, — сообщил он все тем же сухим неприветливым тоном. — Внезапно. От кровоизлияния в мозг. Похороны завтра утром, в одиннадцать. Думаю, тебе следует приехать в Мэлверн. И будь готова провести здесь не менее суток.

Алисия похолодела, по телу побежали мурашки, хотя на ней были джинсы и толстый свитер. Леон? Умер? Даже в голове не укладывается.

— Полагаю, ты пытаешься решить, сумеешь ли выкроить время, что присутствовать на похоронах, — продолжал Норман, не дождавшись ответа. — Будь ты замужем, Леон поставил бы меня в известность. Значит, насколько я понимаю, у тебя уже существует некая договоренность на этот день… очевидно, с тем парнем, что ответил на мой звонок. Приезжайте вместе, если не можешь обходиться без него по ночам.

— Не в моих правилах навязывать твое малоприятное общество тем, кто мне не безразличен, — парировала Алисия, неприятно пораженная собственной реакцией: язвительное замечание относительно ее неспособности провести в постели без мужчины хотя бы одну ночь отозвалось в душе нестерпимой болью.

— Оставь свои выкрутасы, — с досадой сказал Норман. — Я прошу тебя приехать не ради собственного удовольствия. Это твой долг перед отчимом. Ты обязана отдать ему дань уважения. И не только.

— Что ты имеешь в виду?

— Нужно уладить немало дел, — пояснил Норман. — Как тебе, должно быть, уже известно, ты являешься наследницей всего его состояния. Следовательно, на тебя ложится большой груз ответственности, и я хочу быть уверен, что ты серьезно отнеслась к своим новым обязанностям. В частности, меня беспокоит судьба людей, честно служивших в доме на протяжении многих лет.

Известие о неожиданно свалившемся на нее наследстве, оставленном ей по какой-то непонятной причине, явилось для Алисии еще большим потрясением, чем сообщение о внезапной кончине Леона. На несколько долгих секунд она словно оцепенела, не воспринимая дальнейшие слова Нормана.

А потом мысли буквально зароились в голове. Наследство или нет, о том, чтобы проигнорировать похороны, и речи быть не могло. Однако уже стемнело, и дождь с самого обеда лил как из ведра, а если верить прогнозу погоды, к ночи ударит сильный мороз. У нее не было ни малейшего желания рисковать собственной жизнью — или, если уж на то пошло, новой спортивной машиной, — пускаясь утром в путь по ледяной дороге.

— Буду через пару часов! — надменно бросила Алисия и повесила трубку.

Если Норман решил, что ей не терпится «наложить лапу» на состояние Леона, значит, так тому и быть. Терять ей все равно нечего: он и без того о ней настолько плохого мнения, что хуже и быть не может.