Расплата дьявола - Эллери Квин

— А, вот ты где, — сказал ее отец и сел на скамейку. — Иди сюда, кошечка. Что, твои гости разбежались?

— О, папа! — воскликнула Вал, подбежала к отцу и обняла его за шею. По навесу забарабанил дождь.

— Ну, Вальтер, — произнес Рис, — из тебя вышел хороший пророк. Но даже ты не мог предвидеть потопа.

Вальтер уселся в кресло, а Пинк принес напитки.

— Что нибудь осталось? — поинтересовался Вал.

— Не смотри на меня так трагически.

— Ну а все-таки?

— Ну, раз ты настаиваешь, — улыбнулся Рис, — то скажу тебе, что ничего не осталось. Наш актив опустел.

— Значит, именно поэтому ты был против моего приема сегодня? — воскликнул Вал. — Все это лишняя трата денег.

— Я никогда не думал, что доживу до такого дня, — вмешался Пинк, — когда Вал начнет думать о бунгало.

— Мы вернемся в Малибу? — с трудом спросила Вал.

— Не волнуйся, кошечка…

— Значит, и дом тоже?

— Он же тебе никогда не нравился.

— Дорогой, значит ты бросишь яхтклуб, гольф и пойдешь работать?

— Мы сможем кое-что получить от обстановки и других вещей…

— И отпустим Рокси и мисс Томпсон?

— Нет, Вал.

— Да. И Пинк уйдет от нас…

— Чушь… — буркнул Пинк.

Вал немного успокоилась.

— Я знаю, что мои карикатуры, направленные против кампаний, не помогут,

— неловко сказал Вальтер. — Вы понимаете, мистер Джарден… газетчики не могут…

Джарден рассмеялся.

— Вшиво получилось, — заметил Пинк. — Этот старик мог бы спасти Огиппи. Только не захотел. Тут нужен закон.

— Если бы я послушался вашего совета, а не совета вашего отца, все было бы в порядке, — вновь рассмеялся Джарден.

— Что вы имеете в виду, Пинк? — медленно произнес Вальтер.

Пинк взмахнул руками.

— Он прибрал к рукам…

— Мой отец прибрал к рукам?

— Успокойся, Пинк, — сказал Рис.

— Одну минуту. Я имею право знать!

— Это не столь важно, Вальтер. Забудь об этом.

— Забудьте вашу бабушку! — заорал Пинк. — Расскажите-ка ему об этой возне со Спетом.

Джарден пожал плечами.

— Знаешь, Вальтер, твой отец и я были равноправными партнерами. Как только он вошел в дело, он создал семь корпораций, прежде чем правительство запретило это, и оставил себе сорок девять процентов акций.

— Да? — прочти простонал Вальтер.

— Не надо, пап, — произнесла Вал, глядя на Вальтера.

— Продолжайте, мистер Джарден.

— Я ничего об этом не знал, так как доверял твоему отцу и Руигу полностью. Руиг посоветовал мне держать все эти акции. Однако, твой отец через агентов тайно продал все акции, и теперь акционеры требуют все назад.

— Понял, — побледнел Вальтер. — И он… я верил…

— Свои деньги он получит, — проворчал Пинк. — А мы…

— Вы тоже потеряли деньги?

Рис поморщился.

— Боюсь, я втянул своих друзей, которые мне доверяли.

— Простите меня, — проговорил Вальтер. Он встал и торопливо шагнул прямо под дождь.

— Вальтер! — закричала Вал. — Вернись! — она бросилась за ним.

— Иди назад, — сказал Вальтер, не оборачиваясь.

— Нет!

— Это мое дело. Иди назад.

— И мое, — сказала Вал. — Я иду с тобой.

Она взяла его под руку и они направились к дому Спета. И вот уже Вал нервно расхаживает по террасе этого дома.

— Вальтер, не делай ничего такого… — прошептала она, но он уже скрылся за стеклянной дверью отцовского кабинета.

Соломон Спет сидел за овальным столом и, покачивая головой, смотрел на толпу репортеров.

— Успокойтесь, джентльмены! — сказал он.

— Но как насчет этого наводнения?

— Что вы собираетесь делать?

— Где обещанное вами заявление?

— Я дам вам только это, — Солли достал лист бумаги и положил его на стол. Репортеры успокоились. — Вследствие катастрофы на Огайо и долине Миссисиппи наше оборудование разрушено. На восстановление гидроэлектростанции потребуются миллионы. Боюсь, что мы остановим свои заводы, джентльмены.

Наступила зловещая тишина.

— Это большая неудача, джентльмены, — добавил Солли.

— Но ведь это означает потерю кучи долларов вложений! — воскликнул какой-то репортер.

— Но что мы можем предпринять против стихии? На все воля Божья, — Солли поднял руки к небесам.

Репортеры даже не заметили Вальтера, остановившегося у двери. Его губы были плотно сжаты. Репортеры проходили мимо него, как мимо пустого места. Его отец углубился в бумаги.

Винни Мун бродила по кабинету с неопределенной улыбкой. Джо-Джо, шимпанзе Винни, прыгал возле камина.

На террасе терпеливо ждала Вал. Луна освещала ее фигурку и странная тень шевелилась на стене.

— О, здесь Вальтер! — закричала Мун. Вал вздрогнула и подумала, что Вальтер не станет разговаривать с отцом, а если и станет, то лишь потому, что она, Валери, стоит тут и Вальтер знает это.

— Валли, дорогой, как это ужасно, вода затопила этих людей. Знаешь, это было похоже на шторм. Я просил Солли, твоего отца, вызвать полицию…

— Прекратите! — крикнул Вальтер.

— Почему, Вальтер?

Солли поднял голову над столом.

— Выйди, Винни, — проронил он.

— Конечно, папочка, вы должны поговорить без свидетелей…

Вал смотрела в кабинет сквозь стеклянную дверь.

«И все из-за вещей», — думала она.

Винни поймала шимпанзе и покинула кабинет.

ВЕЩИ! ВЕЩИ!

Вальтер шагнул вперед, остановился перед отцом и, глядя ему прямо в лицо, сказал:

— Ты жесток.

Соломон Спет привстал в кресле, но тут же опустился.

— Ты не должен разговаривать со мной подобным тоном!

— Ты очень жесток!

Румянец на щеках Солли стал ярче.

— Спроси государственного прокурора США. В этом деле нет ничего противозаконного.

— О, я уверен в этом, раз Руиг приложил к этому руку, но ты не стал от этого менее жестоким.

— Если ты еще раз скажешь это… — начал отец и неожиданно улыбнулся.

— Ба! Да ты возбужден! Я прощаю тебе. Хочешь выпить?

— Мне не нужно твое прощение! — рявкнул Вальтер.

«Вальтер! Вальтер!» — отчаянно подумала Вал.

— Прежде чем разразился потоп, правительство сделало подкоп под…

— Послушай, — прервал его Вальтер, — сколько денег ты сделал на этом деле?

— Не так много, — улыбнулся отец. — Джарден тоже мог сделать деньги, но он предпочел держать акции при себе.

— Ты заставил эту крысу Руига посоветовать ему держать акции!

— Кто тебе это сказал? — прошипел Солли. — Докажи это… Пусть он докажет.

— Мало того, что ты обманул народ, так ты еще обманул и своего партнера!

— Если это сказал Джарден, он лжет!

Вал сжала зубы.

«Какой негодяй! — подумал она. — Если бы только он не был отцом Вальтера!»

— Джарден разорен и ты это знаешь!

Странная улыбка показалась на лице Солли.

— Ну и что? Это правда? Тебе это сказал Джарден?

Вал ощутила бешено бьющееся сердце в груди. На лице Вальтера она увидела изумление. Что имеет в виду этот человек? Неужели возможно, что…

— Факт остается фактом. Ты получил миллионы на том, что разорило держателей твоих акций.

— Они тоже могли их продать, — заметил Спет.

— Почему ты бросаешь теперь заводы? Ты можешь снова поставить их на ноги.

— Чушь? Ты понятия не имеешь обо всем этом.

— Ты должен вернуть эти миллионы тем, кому они принадлежат по нравственным идеалам и по праву. Ты обязан снова восстановить «Огиппи» после спада наводнения.

Спет забарабанил пальцами по столу.

— С тех пор, как в 1934 году власти приняли закон о компаниях… Да, в 1934 году.

— Проклятый закон!

— Во всяком случае, со временем все утрясется. Правда, снова придется прибегнуть к инвестициям, а моих денег не достаточно. Ты даже не представляешь, что случилось.

— Ты нажил эти грязные миллионы на Джардене и других людях! И твоя моральная обязанность вернуть им вложения.

— Ты — дурак! — грубо заявил Солли. — Уходи! Когда придешь в себя, тогда поговорим.

Глядя с террасы на лицо Вальтера, Валери ощутила беспокойство. Если бы она только посмела зайти туда…

Вальтер наклонился над столом и схватив бумаги, бросил их в огонь.

— Выслушай меня, — произнес он. Солли спокойно сидел на своем месте. — Я прощу тебе твою жестокость, обман Джардена и ложь мне, но ты должен сделать одну вещь.

— Вальтер, не волнуй меня! — прошептал Солли.

— Ты спасешь заводы!

— Нет!

— Мне не повезло, что я ношу твою фамилию, — хрипло проговорил Вальтер. — Ты разорил отца женщины, на которой я хочу жениться. Ты понял меня?

— Что, что? — воскликнул Солли. — Жениться на дочери Джардена?

— Ты слышал, что я сказал!

— Нет! Нет! Нет! — закричал Солли, размахивая пальцем перед Вал отошла на край террасы и присела прямо под дождем. Ей хотелось плакать и смеяться одновременно.