Болевой порог. Вторая чеченская война - Олег Палежин

вертолёты. Они кружили над сопками, покрытыми зеленью, снижались на короткое время и вновь набирали высоту. Поезд встал на железнодорожной станции Манас. Машины одна за другой съезжали на землю, образуя боевые порядки. Всю ночь колонна шла на Хасавюрт. Где-то далеко гремели взрывы, так похожие на весенний гром. Война была совсем близко. Пехоту встретили милиционеры, создав видимость боевого охранения. Вкратце описав довольно сложную обстановку, пожелали удачи, добавив, что по всей стране сейчас формируются сводные бригады и полки. Старший лейтенант Макеев вслух высказал предположение о том, что охраной границы здесь и не пахнет и всё, что сейчас происходит, очень похоже на первую чеченскую кампанию. Личный состав полка получил оружие согласно предписаниям в военных билетах, и тут Скачков вновь стал механиком-водителем БМП-2. Боевые машины построили в колонны по типу «ёлочка», развернув стволы пушек в стороны. Разведрота ушла вперёд для обозначения безопасного маршрута колонны. В небе опять появились два боевых вертолёта Ми-24. Покружив немного над колонной, они ушли в сторону. Многие бойцы, испугавшись, лезли в десант БМП, но после нескольких километров такой некомфортабельной езды просились на броню. КамАЗы автомобильного батальона везли в своих кузовах ящики с боеприпасами. Все вакантные места были заняты. Скачков на идущей позади машине увидел отказавшегося ехать с полком лейтенанта. Тот отчаянно жестикулировал, что-то объясняя сержанту. В армии почти всё делается добровольно-принудительно.

На лица солдат толстым слоем легла первая дорожная пыль. Парни промывали глаза водой из армейских фляжек, не зная, что вскоре вода станет на вес золота. Прибыв на место, полк занял господствующие высоты и окопался. Полевая кухня долго не могла найти источник воды для приготовления пищи. Бойцам снова раздали сухие пайки. Солдаты собирали дождевую воду, натягивая плащ-палатки на раскрытые двери десанта машин. Перед употреблением кипятили, добавляя обеззараживающие таблетки. На занятых батальонами высотах запретили передвижение и розжиг костров. Пехотинцы наполняли пустые цинки соляркой и жгли её в специально отрытых окопах. Окоп накрывали палатками, чтобы не обнаружить себя. Наутро личный состав напоминал африканские племена, а не регулярную армию России. Лица вытирали нательным бельём, постепенно привыкая к такому образу жизни. В одну из первых ночей у подножия одной из сопок третьего взвода седьмой роты сработала сигнальная ракета. Взвод ответил огнём из всего, что могло стрелять. Прямым попаданием БМП разорвало в клочья одного из разведчиков неприятеля.

За подразделениями всё время наблюдали гражданские. Среди них были и те, кто своевременно сообщал боевикам о манёврах батальонов. Невозможно было скрытно передвигаться такой колонной, да и незачем. Противник знал номер, численность и пункт постоянной дислокации полка. На высотах стояли неделю. Командование приняло решение о переброске полка в Кизляр. На марше произошёл несчастный случай. Дождь размыл шоссе, по которому шла колонна, и водитель автомобиля «Урал» не справился с управлением. Его занесло, и машина сорвалась в пропасть. Так появились первые небоевые потери. После этого в колонне сократили дистанцию между техникой, исключив манёвры на больших скоростях. Проезжая дагестанские сёла, Скачков вглядывался в лица людей. Они приветливо встречали солдат и угощали едой.

– Не спорю, гостеприимный народ. Но, говорят, среди местных есть боевики! – крикнул Саня сидевшему на броне Титову.

– В семье не без уродов, – ответил Серёга, запихивая в рот галеты.

Малышня, снующая туда-сюда у обочин дорог, кидалась айвой. В колонне запретили останавливаться, поэтому бойцы отбивали её на лету, матерились и грозно трясли кулаками. На подъезде к Кизляру Саня встретился взглядом с довольно злобным аборигеном. Тот смотрел Скачкову в глаза, медленно проводя рукою по горлу.

– Вот сука, – выругался Титов, наводя дуло автомата на старика, имитируя стрельбу.

В Кизляре полк перегруппировался и пополнил запасы воды. Офицерам и солдатам удалось немного пообщаться, делясь впечатлениями, прогнозируя свою дальнейшую судьбу. Многие были уверены, что полк растянется вдоль границы и просто нароет блиндажей и окопов. Но вслед колонны федеральных сил должна была выдвинуться бригада внутренних войск. Титов предложил Скачкову написать письма родным без обратного адреса. Слишком много было впечатлений. Письма были написаны, но покидать машины строжайше запретили командиры. На счастье, парням навстречу шла женщина с ребёнком на руках. Титов спрыгнул с БМП и обратился к ней за помощью. Сержант всё может, когда захочет. Он вручил ей письма и заранее поблагодарил, обещая, что в одиночку защитит Дагестан и накажет всех ваххабитов. Макеев выменял на свой старый кожаный планшет отличный кизлярский кинжал. Кизлярская сталь и коньяк славятся на всю Россию. Офицер долго вертел его в руках, радуясь такой выгодной сделке.

Титов, посоветовавшись с друзьями, решил завести дневник. Детским корявым почерком он писал всё, что видел и слышал, делая кучу грамматических ошибок.

– Эй, лилипуты! – крикнул он танкистам, которые сверяли свои карты с нашей. – Вас, что, выращивают где-то?

– Субординацию соблюдай, «мабута», – ты с офицерами разговариваешь, а не с друзьями, – резко ответил один из них.

– Извиняюсь. Я не заметил ваши звёзды, – оправдывался Титов, прячась в башне.

– Нарвёшься на неприятности, Серёга, – предупредил Скачков, – тут и так все на нервах.

Перегруппировка подразделений закончилась, и машины вновь выстроились в походную колонну. Рывками страгиваясь с мест, броня разъезжалась по своим маршрутам. Наводчик Ефим во время одного из таких толчков случайно дал очередь из пушки тридцатого калибра. Снаряды прошли между КамАЗом и МТЛБ медицины. Старший лейтенант Макеев ударом кулака привёл в чувство испуганного бойца.

Впереди военнослужащих ждали Ногайские степи. Огромная засушливая пустыня с серо-жёлтыми холмами песков-бурунов. Днём стояла невыносимая жара, машины кипели, и механики часто глушили двигатели, охлаждали радиаторы водой из фляг. Бойцы жевали восточный боярышник, кусты которого изредка встречались по пути. Собирали его в каски и горстями пихали в рот, чтобы хоть как-то унять жажду. Ягода казалась куда свежее, чем тёплая вода из армейских фляжек. Сухой и горячий ветер жестоко бил в лица крошкой песка. Он забивал глаза механиков и неприятно скрипел на зубах. Колонна упрямо ползла на юг, образуя за собой огромные столбы пыли. Изредка мелькали кошары чабанов-ногайцев, которые от всего сердца меняли свою воду на топливо. Реже предлагали кукурузную муку.

«Чем не обитатели Крайнего Севера? – думал Саня. – Их жилища так похожи на юрты, только вместо снега – песок».

– Как же они тут живут? – размышлял вслух Титов. – Тут и пожрать нечего.

– Как нечего? – возразил кто-то из бойцов, сплёвывая слюну вперемешку с песком. – Овец пасут, охотятся.

– На кого?

– На москвичей! – раздался дружный смех пехотинцев.

– Стреляй, Саня, – подпрыгнул, как ужаленный, Серёга, увидев, как дёрнулся куст можжевельника, – стреляйте, парни, а то уйдёт кабанчик.

– Успокойся, Титя, – отмахнулся Скачков, – не кабанчик это, а степная лиса. Да и невкусная она. Мясо жёсткое. До Грозного хрен разжуёшь.

– А мы в Чечню вроде как не собирались, – вставил своё сомнительное утверждение молодой боец по кличке Бригадир.

– Тебе откуда знать, где Дагестан кончается? – грозно гаркнул на молодого Титов.

– Да, наверное, прямо здесь и кончается, – еле слышно ответил боец и запрыгнул в кузов «Урала».

В обязанности Титова как командира отделения входила проверка постов и «секретов». Но он, являясь представителем младшего командного состава, решил, что в степи боевики нападать не станут. Поэтому, взяв спальный мешок, залез в десант машины и спокойно уснул. Взводный, проверяя посты, естественно, поинтересовался у бойцов, выполняют ли свои обязанности сержанты. На что получил правдивый и подробный ответ. Разгневанный Макеев взял в кабине «шишиги» дымовую шашку и направился к машине. Дым влетел в БМП через башню, для того чтобы виновник не мог его обнаружить и выкинуть обратно. Макеев знал, что сержант будет пробовать покинуть машину всеми доступными способами. Позвав на помощь Скачкова, они вместе подпёрли двери десанта, чтобы Титов прочувствовал всю серьёзность наказания. Боец просил пощады и звал на помощь, потом жалобным голосом сдавался в плен. Когда лейтенант открыл двери, на землю выпало дымящееся тело. Лицо