Аминазиновые сны, или В поисках смерти - Изольда Алмазова

в свою комнату. Она бросила их на кровать и присела, обхватив голову руками. В этот момент в комнату заглянула мать и затараторила в обычной для себя манере:

– Что ты сидишь, глупая! Разворачивай пакеты! Где Владик? На работе? Так поздно? Мы с папой так чудесно отдохнули! Завтра расскажем. Очень устали. Сейчас помоемся и на боковую.

– Ладно. Завтра так завтра, – равнодушно согласилась Кристина. Она неторопливо откинула одеяло и, как была в одежде, легла на бок свернувшись калачиком.

Когда родители угомонились, и в квартире повисла мертвая тишина, Лаврентьева медленно поднялась и босыми ногами пошлёпала в кухню. Там она неторопливо открыла все газовые конфорки и улеглась на пол рядом с плитой, подложив руку под голову. Лежать на полу было холодно и твердо. Но для Кристины это уже никакого значения не имело. Было важно одно – не проснуться завтра.

Глава 3.

Кристина Лаврентьева точно не смогла бы сказать в какой именно день она попала в психиатрическую больницу города N и сколько здесь находится. Но то, что она убивала себя ровно три дня – это она помнила хорошо и это ей не приснилось. Это было правдой на все сто процентов. В те моменты, когда она могла думать, то спрашивала себя: почему все три попытки оказались неудачными? Почему бог не забрал ее к себе? Почему она здесь, а не в том светлом мире, где тишина, покой и невесомость? Почему так долго длились ее муки? Наверное, отвечала она себе, ей еще необходимо в этом мире что-то сделать и это что-то и держит ее здесь. Но вот что именно?

Лаврентьева с трудом могла припомнить, как впервые вошла в восьмое, самое легкое отделение психушки. Она помнила лишь свои ощущения. Ей было холодно, страшно и очень одиноко. При приеме в больницу ее заставили встать под душ и хорошенько вымыться, поэтому длинные вьющиеся волосы были мокрыми и напоминали сосульки. Красивый маникюр был нещадно изуродован безжалостной санитаркой. Абсолютно тупые ножницы стригли ногти больно и так коротко, что стали выпирать подушечки пальцев. Там же ей выдали старую ночнушку с болтающимися по подолу нитками разной длины, байковый халат не по размеру и резиновые тапки, весьма смахивающие на пляжные сланцы. Лифчик забрали, но слава богу, трусы оставили свои.

А потом ее повели в отделение, какими-то извилистыми коридорами. При переходе из одного коридора в другой, сопровождающая Кристину медсестра открывала двери специальным ключом, строгим голосом командуя ей стоять смирно. Вот, наконец, они добрались и до нужного отделения. Переступив его порог, девушка поразилась чистоте, царившей там. Было видно, что совсем недавно здесь был сделан вполне приличный евроремонт. Стены, выкрашенные в зеленый мягкий цвет, успокаивали, а большие окна, выходящие во двор больницы, занавешенные короткими шторами из цветной органзы, украшали помещение и делали его даже нарядным. В торце длинного коридора стоял офисный шкаф с большим телевизором отечественного производства, а по центру у окон расположился мягкий диван из рыжеватого кожзаменителя. Рядом с ним стояло и несколько банкеток такой же расцветки. Проходя мимо палат, Кристина краем глаза заметила, что и они отремонтированы, только стены в палатах имели разные цвета: розовый, голубой, сиреневый.

По коридору быстро вышагивали или медленно передвигались, едва переставляя ноги, пациентки отделения. У многих из них лица совершенно ничего не выражали, но были и такие, которые имели вполне осмысленный взгляд. Трое умалишенных сидели на диване и с любопытством рассматривали вновь прибывшую. Женщины тихо зашушукались, прикрывая ладошками рты.

– Интересно, суицидница или подвешенная?

– Не-а… скорее алкоголичка или даже шизофреничка.

– Нет, на алкоголичку или шизу не похожа.

– Тогда суицидница, – твердо вынесла вердикт одна из женщин и тихо хихикнула.

Эту коротенькую беседу, Кристина услышала, поравнявшись с любопытной троицей. Пройдя мимо женщин, она почувствовала, как своими взглядами те буравят ее спину. Казалось, еще чуть-чуть и на халате задымятся дырки. «Кретинки», – беззлобно подумала Лаврентьева и немного ускорила шаг.

– Так, стой здесь, – притормозив у первого сестринского поста, приказала сопровождающая Кристине.

Девушка остановилась. Она молча наблюдала, как сестра вошла в кабинет медперсонала и доложила:

– К нам новенькая. Суицидница. Привезли из городской больницы, из реанимации.

– Ясно, – коротко отозвалась старшая медсестра, симпатичная женщина лет сорока.

Спустя пять минут в коридор была вынесена железная кровать и сестра-хозяйка застелила свежее постельное белье. Та же симпатичная женщина, равнодушно глядя на Кристину, сказала:

– Ложись пока здесь. Сейчас вынесут и тумбочку для твоих вещей.

– Но у меня ничего с собой нет.

– Вот и хорошо. Проблем будет меньше. Я сейчас позвоню в кабинет врачей и тебя вызовут. Поняла?

Кристина кивнула.

– Хорошо. Ложись.

И в ожидании своей участи девушка покорно легла на кровать.

Глава 4.

Около сорока минут Кристина лежала и бездумно пялилась в потолок. Правда Лаврентьева испытывала раздражение от того, что рядом с ее кроватью больные тетки, шаркая своими тапками по линолеуму, беспрерывно сновали туда-сюда. Некоторые ненормальные пытались завести разговор, но Кристина отмалчивалась. Она не обратила внимания и на дежурную медсестру, которая громко процокав высокими каблуками, остановилась у ее кровати. Эта женщина почему-то сразу не понравилась Кристине. Взгляд медсестры был каким-то колючим и очень злым.

– Лаврентьева, вставай! Врач уже ждет тебя.

Девушка присела на кровати, засунула босые ноги в резиновые тапки, неохотно выпрямилась и побрела за сестрой. Они приблизились к той же двери, в которую ранее Кристина вошла в отделение. Открыв дверь ключом, сестра пропустила Лаврентьеву вперед, а потом подтолкнула к первой двери слева. Медсестра тихо постучала и услышав: «Войдите!», вновь пропустила девушку вперед. Лаврентьева робко вошла в довольно просторный кабинет, где за письменными столами сидели четыре женщины. Самая старшая из них, миловидная блондинка в очках, мельком взглянула на новую пациентку и снова уткнулась в бумаги, лежащие перед ней.

– Садитесь, пожалуйста, в это кресло, – мягко произнесла шатенка с длинными волосами, забранными резинкой в высокий хвост.

Кристина примостилась на край кресла и уставилась на врача, которая доброжелательно улыбалась ей.

– Меня зовут Ирина Федоровна, и я ваш лечащий врач.

Девушка понимающе кивнула, а Ирина Федоровна так же мягко продолжила:

– Вы знаете где вы?

– Да. Я в дурке.

– Не в дурке, а в психиатрической больнице, – поправила Кристину шатенка. –Знаете почему вы здесь?

– Нет. Не знаю. Я думаю, что меня сюда привезли по ошибке. И я хочу домой.

– А вы помните откуда вас привезли сюда?

– Да. Я была в городской больнице. Кажется, я там лежала с отравлением.

– А что еще, Кристина, вы помните?

– Помню, что хотела убить себя, – равнодушно ответила