Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Детская литература » Детская образовательная литература » Стихотворения и поэмы - Александр Твардовский

Стихотворения и поэмы - Александр Твардовский

Читать онлайн Стихотворения и поэмы - Александр Твардовский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8
Перейти на страницу:

Эта целомудренная недосказанность, взволнованная, трудно дающаяся речь, наконец, вовсе прерванная словно бы подступившим к горлу рыданием, не может оставить читателя равнодушным.

Не только в «Доме у дороги», но и в лирике своей Твардовский создал замечательные образы русских женщин, на чью долю выпали величайшие испытания и лишения. Начиная с самых ранних, наивно-благородных строк («Я помню, ты каждое утро корову пасла за меня. Покуда я спал, улыбаясь, с сухим армяком в головах…») сквозь всю его лирику прошел образ матери с ее нелегкой судьбой. Именно в цикле «Памяти матери» поэт впервые прямо сказал о жертвах коллективизации и раскулачивания («В краю, куда их вывезли гуртом…», «– Ты откуда эту песню…»):

…с земли родного краяВдаль спровадила пора.Там текла река другая —Шире нашего Днепра.

В том краю леса темнее,Зимы дольше и лютей,Даже снег визжал больнееПод полозьями саней.

Образ матери неотделим для поэта от родной земли, природы, русской речи, песни. «Впервые поэзия звучит для нас из уст матери напевом полуимпровизированной колыбельной, называющей нас по имени или сопровождаемой счетом на пальцах детской ручонки коротенькой сказочкой о том, как „сорока-ворона кашу варила, деток кормила…“. Без этого первоначального приобщения младенческой души к чуду поэзии даже самая драгоценная память человеческая – память матери – была бы лишена тех слов и мотивов, которые с годами не только не покидают нас, но становятся все дороже», – писал Твардовский в одной из своих статей. И в уже упомянутом стихотворении «– Ты откуда эту песню…» вся многотрудная женская судьба тесно переплетена с фольклорным сюжетом о «перевозчике-водогребщике, парне молодом», завершающимся пронзительной нотой прощания с жизнью:

Перевозчик-водогребщик,Старичок седой,Перевези меня на ту сторону,Сторону – домой…

Огромное и все возраставшее с годами благоговение Твардовского перед «таинством речи родимой» решительно отвращало его от «краснословья», «дежурных од», словесной пышности и побуждало к напряженным и многообразным поискам выразительного лаконизма. Так, в элегическом «Признании» читателю передается

затаенная, не высказанная прямо мысль о красоте и краткости человеческой жизни. Для самого последнего периода творчества поэта характерно тяготение к немногословности, сжатости. «Короче. Покороче», – «обуздывает» он себя в одном стихотворении, с насмешливой улыбкой вспоминая о том, как поначалу, в молодости, «катал… в рифму по сто строк».

Последние десятилетия жизни Твардовского неразрывно связаны с его деятельностью как главного редактора журнала «Новый мир», которым он руководил в 1950–1954 и 1958–1970 годах. Сам он отзывался об этом «новомирском» периоде своей судьбы как о равном или «даже больше чем равном» времени создания «Василия Тёркина». Как некогда поэт насыщал «Книгу про бойца» все большей и «густой» правдой о войне, так и его журнал становился все более самостоятельным и независимым в суждениях о жизни и искусстве. Преодолевая то глухое, то откровенное сопротивление самых разнообразных «вышестоящих инстанций», «Новый мир» сделался центром притяжения не только лучших литературных сил, но и всех, кто напряженно искал выхода из социально-экономического тупика, в который все больше втягивалась страна. В истории отечественной литературы и общественной мысли журнал Твардовского занял не меньшее место, чем «Современник» и «Отечественные записки».

На страницах «Нового мира» намеревался поэт опубликовать и свое оказавшееся последним произведение – поэму «По праву памяти» (1966–1969); память, как всегда, – одно из самых важных для Твардовского, «ключевых» слов. Весь ее пафос глубоко созвучен сказанному еще в «Тёркине»:

А всего иного пущеНе прожить наверняка —Без чего? Без правды сущей,Правды, прямо в душу бьющей,Да была б она погуще,Как бы ни была горька.

Твардовский вновь шел «против течения» – наперекор все отчетливее обозначавшемуся в годы брежневского режима стремлению «свернуть» критику сталинских преступлений:

Забыть, забыть велят безмолвно,Хотят в забвенье утопитьЖивую быль. И чтобы волныНад ней сомкнулись. Быль – забыть!

Поэт же, напротив, производил окончательный расчет со сталинизмом, выжигая его и в собственной душе. Этому в особенности посвящена глава «Сын за отца не отвечает», озаглавленная известными словами вождя, которые сначала показались многим, в том числе и самому Твардовскому, чуть ли не верхом великодушия. На самом же деле они «освобождали» не столько от ответственности, сколько от всяких нравственных обязательств перед близкими людьми, поощряли беспредельную вседозволенность и разрыв естественных человеческих связей:

Ясна задача, дело свято, —С тем к высшей цели – прямиком.Предай в пути родного братаИ друга лучшего тайком.И душу чувствами людскимиНе отягчай, себя щадя.И лжесвидетельствуй во имя,И зверствуй именем вождя.

В звучавших вокруг советах «не копаться в прошлом», «не бередить старые раны» автор поэмы справедливо ощущал такую же безнравственность, желание «обратить… всех навалом в одних не помнящих родства».

Сам же он, прежде столь жестоко конфликтовавший с отцом, теперь с покаянным, очистительным чувством воскрешал его истинный облик, его натруженные руки и наивную гордыню «хозяина», столь дорого ему обошедшуюся. И эта досказанная история «Гордеича» вместе с лирическим циклом «Памяти матери» в какой-то мере осуществили давнюю мечту поэта: «О том, что знаю лучше всех на свете, сказать хочу. И так, как я хочу». (Другое дело, что «вслух» – читателям – это сказать Твардовскому не удалось: за исключением первой главы, печатавшейся как отдельное стихотворение, поэма «По праву памяти» оставалась под запретом еще дольше, чем «Тёркин на том свете», – целых семнадцать лет.)

Быть может, завершая поэму, в которой подводились итоги всего пережитого, надежд и разочарований, обретений и потерь, автор припоминал слова, когда-то вложенные им в уста своего любимца – Тёркина:

Я загнул такого крюку,Я прошел такую даль…

Эта пройденная и запечатленная в его творчестве даль и ныне откроется для всех, кто вдумчиво перечтет написанное Александром Трифоновичем Твардовским.

А. Турков

Стихотворения

Братья

Лет семнадцать тому назадБыли малые мы ребятишки.Мы любили свой хутор,Свой сад,Свой колодец,Свой ельник и шишки.

Нас отец, за ухватку любя,Называл не детьми, а сынами.Он сажал нас обапол себяИ о жизни беседовал с нами.

– Ну, сыны?Что, сыны?Как, сыны? —И сидели мы, выпятив груди, —Я с одной стороны,Брат с другой стороны,Как большие, женатые люди.

Но в сарае своем по ночамМы вдвоем засыпали несмело.Одинокий кузнечик сверчал,И горячее сено шумело…

Мы, бывало, корзинки грибов,От дождя побелевших, носили.Ели желуди с наших дубов —В детстве вкусные желуди были!..

Лет семнадцать тому назадМы друг друга любили и знали.Что ж ты, брат?Как ты, брат?Где ж ты, брат?На каком Беломорском канале?..

1933

Песня

Сам не помню и не знаюЭтой старой песни я.Ну-ка, слушай, мать родная,Митрофановна моя.

Под иголкой на пластинкеВырастает песня вдруг,Как ходили на зажинкиДевки, бабы через луг.

Вот и вздрогнула ты, гостья,Вижу, песню узнаёшь…Над межой висят колосья,Тихо в поле ходит рожь.

В знойном поле сиротливоДень ты кланяешься, мать.Нужно всю по горстке нивуПо былинке перебрать.

Бабья песня. Бабье дело.Тяжелеет серп в руке.И ребенка плач несмелыйЕле слышен вдалеке.

Ты присела, молодая,Под горячею копной.Ты забылась, напеваяЭту песню надо мной.

В поле глухо, сонно, жарко.Рожь стоит, – не перестой.…Что ж ты плачешь? Песни ль жалкоИли горькой жизни той?

Или выросшего сына,Что нельзя к груди прижать?..На столе поет машина,И молчит старуха мать.

1936

«Кто ж тебя знал, друг ты ласковый мой…»

Кто ж тебя знал, друг ты ласковый мой,Что не своей заживешь ты судьбой?

Сумку да кнут по наследству носил, —Только всего, что родился красив.

Двор без ворот да изба без окон, —Только всего, что удался умён.

Рваный пиджак, кочедыгда копыл, —Только всего, что ты дорог мне был.

Кто ж тебя знал, невеселый ты мой,Что не своей заживешь ты судьбой?

Не было писано мне на родуЗамуж пойти из нужды да в нужду.

Голос мои девичий в доме утих.Вывел меня на крылечко жених.

Пыль завилась, зазвенел бубенец,Бабы запели – и жизни конец…

Сказано было – иди да живи, —Только всего, что жила без любви.

Жизнь прожила у чужого стола, —Только всего, что забыть не могла.

Поздно о том говорить, горевать.Батьке бы с маткой заранее знать.

Знать бы, что жизнь повернется не так,Знать бы, чем станет пастух да батрак.

Вот посидим, помолчим над рекой,Будто мы – парень да девка с тобой.

Камушки моет вода под мостом,Вслух говорит соловей за кустом.

Белые звезды мигают в реке.Вальсы играет гармонь вдалеке…

1936

1 2 3 4 5 6 7 8
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Стихотворения и поэмы - Александр Твардовский торрент бесплатно.
Комментарии