Господин судебный пристав - Александр Чиненков

Кузьма Малов не спеша прогуливался по улицам Верхнеудинска. «Середина мая 1916 года, – думал Малов, не спеша шагая по улице. – Весна нынче наступила рано…»

В парках и скверах распускались почки на деревьях, зеленели и цвели кустарники. Потоки тёплых солнечных лучей омывали улицы, дома.

«Да, город изменился, и как-то незаметно для меня, – думал Кузьма, следуя мимо вокзала. – Раньше Верхнеудинск был расположен на ровной площадке в устье Уды, по берегу Селенги. Ну и частично в нагорной стороне. А теперь вот возник и разросся железнодорожный посёлок. Берёзовка и Верхняя Берёзовка тоже разрослись…»

Прогуливаясь по улицам Большой и Троицкой, Малов туда-сюда вертел головой, не переставая удивляться. «Как много двухэтажных домов!» – думал он, с восхищением разглядывая строения.

По пути домой он ещё прошёлся по улицам Почтамтской и Мостовой, постоял немного у Одигитриевского собора, но внутрь не зашёл. В соборе шёл молебен, и Кузьме не хотелось толкаться в толпе прихожан, привлекая к себе внимание.

Переполненный впечатлениями, Малов перестал замечать суету на городских улицах и мыслями вернулся к предложению, полученному утром. А предложили ему ни много ни мало – сменить опостылевшую работу в конторе Управы и… перейти на государственную службу судебным приставом! Кузьма был в замешательстве. Подумать ему разрешили всего сутки, и с этой новостью он поспешил на свидание к любимой, но… Поговорить и посоветоваться с ней на этот раз не удалось.

Вернувшись домой, Кузьма натолкнулся на недовольный взгляд сидевшего за столом отца.

– Ну, чего замер как истукан, проходи, – смотрел он исподлобья на сына. – Чего так долго домой добирался? Или снова к своей татарке заглядывал?

Кузьма потемнел лицом, но перечить не стал.

– Чего ты там возишься? – хмурил брови отец. – Мой руки и за стол садись. Отужинаем и сходим соседям подсобим. Они нас уже больше часа ожидают. Я пообещал, а тебя где-то черти носят.

– А чего соседям помогать? – буркнул Кузьма, усаживаясь напротив отца. – Совесть бы поимели: мы уже им полдома выстроили, а они всё зовут нас каждый день.

– Ты язык-то попридержи! – рассердился отец. – С соседями дружить надо и подсоблять, если попросят.

– Что-то уж больно часто они нас просят, – пробубнил недовольно Кузьма. – А мы разок позвали, так тысячу отговорок нашли…

– Ладно, – сказал отец примирительно. – Сегодня подсобим ещё разок, если уж пообещал я, а потом откажу. Им и так грех на нас обижаться.

Молча поужинав, они пошли к соседям. Не прилагая особых усилий Маловы подняли на крышу строящегося дома большое тяжёлое бревно на матку.

– Всего делов-то, – ухмыльнулся отец, присаживаясь на крыльцо. – Могли бы и без нас обойтись. Я шесть человек насчитал, а толку-то?

– А для чего им пупы надрывать, когда ты им нашу помощь обещал, – хмыкнул Кузьма. – Вот они нас в самый раз и поджидали.

– Всё, теперь им дулю лысую, а не помощь, – нахмурился отец. – У нас самих забот полон рот.

Из больницы вернулась мать. Она работала санитаркой и домой приходила поздно.

– О чём вы тут балаболите, скажите на милость? – спросила она, приближаясь к крыльцу.

– Я молчу и всё больше слушаю, – ответил Кузьма. – Жду вот, когда папа выговорится и позволит мне слово сказать.

– Что? – отец недоумённо посмотрел на сына. – Ну давай говори что хотел, а мы с мамой послушаем.

– На службу меня зовут, государственную, – ошарашил родителей ответом Кузьма. – Судебным приставом… Я сразу ответа не дал, решил вот с вами посоветоваться.

Помолчав для солидности, Прохор Малов произнёс:

– Государственная служба – дело хорошее и значимое. Но ведь и ты на такой же состоял?

– То одно, а это другое, – пожал плечами Кузьма.

– А что с родителями посоветоваться решил, – продолжил Прохор, – это правильно сделал. Видать, должность ответственную предлагают, сынок? Я не знаю, что и как, но сердцем чувствую, что предложение принять надо!

– А что делать-то будешь на службе этой, сынок? – поинтересовалась мать.

– Я и сам ещё толком не знаю, – признался Кузьма. – При суде состоять буду, вот что мне известно пока. Ну а если согласие дам, то меня к начальству на собеседование вызовут и всё разъяснят.

– Сынок, а это не опасно? – встревожилась мать. – Вон сколько злодеев кругом, а ты ещё мальчик совсем.

– Да он при суде состоять будет, а не сыскарём служить, – со знанием дела разъяснил ей отец. – В суде люди культурные служат и с уголовниками не якшаются. Так ведь, сынок?

Кузьма промолчал, а мать не унималась:

– А почему тебя приглашают, не знаешь? Ведь так просто, с улицы, на государственную службу не принимают?

– Понятия не имею, – пожал плечами Кузьма. – Меня вызвали в кабинет к городскому голове, а там два господина из юстиции. Вот они мне и предложили… Я даже растерялся.

– Вот и я говорю, что неспроста это, – подал голос отец. – Значит, к тебе давно приглядываются, что даже к самому голове в кабинет пригласили!

– Выходит, что так, – согласился с ним Кузьма. – Только боюсь, что не справлюсь я. Может, служба эта, как сказать, не по Сеньке шапка?

– Ничего, ты справишься, – похлопал его по плечу отец. – Вон какого орла с матерью вырастили! А орлам высокий полёт нужен!

– Вы думаете, надо согласиться? – с надеждой посмотрел на родителей Кузьма.

Мать с отцом переглянулись и утвердительно кивнули.

– Получается, вы меня благословляете на эту службу?

Родители дружно ответили:

– Благословляем, сынок, благословляем…

2

Историческая справка

Город Верхнеудинск был основан в 1666 году. Случилось так, что казачий отряд облюбовал местечко в устье реки Уды и на высоком скалистом берегу построил деревянный домик. Впоследствии это строение назвали Удинским казачьим зимовьем. Уже вскоре Удинское зимовье стало центром сбора ясака с местного бурятского населения.

В «домике», расширенном и укреплённом, останавливались отряды казаков, отправлявшихся на освоение и подведение «под царскую руку» новых земель.

Дальнейшее своё развитие Удинское зимовье получило в конце XVII века. Торговый путь был проложен по реке Селенге и проходил мимо зимовья. Выгодное географическое положение, а также участившиеся нападения маньчжурских и монгольских ханов подтолкнули московское правительство принять решение об укреплении военного пункта для обороны от враждебных нападений. Место зимовья было очень удобным в стратегическом отношении: с юга оно было защищено рекой Удой, с запада – многоводной Селенгой, а с севера и востока его прикрывали горы, покрытые густыми труднопроходимыми лесами. Вот и было принято решение укрепить зимовье и превратить его в острог, т. е. военный городок.

В 1698 году по рекомендации царского посла Головина Удинский острог был переименован в город, получивший в 30-х годах XVIII века название Верхнеудинск. Развитие торговых связей России с Монголией и Китаем, заселение Забайкалья русскими способствовали росту населения Верхнеудинска и его застройке.

По мере освоения территории Забайкалья и оживления мирных торгово-меновых и бытовых отношений между бурятами и русскими поселенцами, с проведением в 1726–1740 годах сухопутного Сибирского тракта, развитием русско-китайской торговли и полным прекращением военной опасности извне, Верхнеудинск постепенно утрачивал свою первоначальную функцию центра сбора ясака, а также своё военное значение. На первый план выдвинулись торговые, транспортные и административные функции города.

Занимая выгодное положение на пути России с Китаем и Монголией, Верхнеудинск сравнительно быстро превратился в один из главных торговых центров России на Востоке. Через Верхнеудинск перевозились товары за границу и обратно. Здесь взимались торговые пошлины и таким образом контролировалась, по существу, вся торговля между Россией и другими странами.

В Верхнеудинске выгружались с судов грузы, идущие в Нерчинск, в ожидании зимнего пути. После присоединения Приамурья выросло значение дороги на Нерчинск и Читу, а вместе с этим возросли роль и значение Верхнеудинска как главного перевалочного и товарораспределительного центра.

Торговля с Китаем и Монголией, а также на внутреннем рынке в Сибире, в том числе в Забайкалье, для русских купцов была весьма прибыльным делом. В Верхнеудинск и Кяхту стали стекаться купцы не только из городов Сибири, но и из центральной России – из Москвы, Новгорода, Суздаля, Казани, Уфы, Самары, Оренбурга и других городов. Купцы вели бойкую торговлю не только с зарубежьем, но и на внутреннем рынке, проникая в бурятские улусы, эвенкийские стойбища и русские деревни. Они скупали у населения меха, пушнину, скот, кожу, шерсть и многое другое, а продавали им различные промышленные товары широкого потребления…

Купец Сибагат Халилов был значимой фигурой в Верхнеудинске. В городке с населением 20 000 человек все хорошо знали, кто был Сибагат Халилов и кем он стал теперь.