Бриллиантовая пыль - Светлана Марзинова

— Ну какая теперь сделка, милочка? — заметила Татьяна Николаевна. — Я уже туда звонила. Им-то, конечно, пришлось сказать, чт? с Ниной Львовной случилось. Я бы могла поехать вместо нее, но… они наотрез отказались от дальнейших услуг нашей конторы и просили вернуть их документы. Впрочем, я их понимаю… такая ситуация…

— Понятно… Плакали, значит, мои комиссионные… Ну почему, почему мне так не везет! — расстраивалась Зоя. — Только вроде бы что-то начинает налаживаться — и на тебе!

— Ты, Зойка, как всегда, в своем репертуаре, — усмехнулась Ирина. — Нет, Татьяна Николаевна, вы только посмотрите на нее! У нее только что тетку убили, а она о комиссионных жалеет! — Она возмущенно качала головой.

— Да уж, Зоя, какая-то ты… жестокосердная, — подхватила Татьяна Николаевна. — И вообще, ты, кстати, опять явилась в джинсах на работу! Опять опоздала! Ну как можно с тобой дела делать? Брала бы пример с моей помощницы Риты. Всегда подтянутая, чисто одетая, причесанная. Никогда ничего не забывает. На столе у нее идеальный порядок, не то что у тебя! И в делах она уже разбирается, хотя на работу к нам позже тебя устроилась. — Татьяна Николаевна назидательно ткнула в Зою пальцем.

В этот момент в самом дальнем углу приемной на стульчике, спрятанном под двумя роскошными пальмами, вдруг шевельнулось бесцветное существо, которое и было помощницей второго нотариуса этой конторы, Ритой Ивановой. Все это время девушка сидела там, как мышонок, не давая о себе знать. Ее начальница тем временем продолжала учить Зою:

— Учти, не исправишься — никакая солидная фирма тебя на работу не возьмет. И клиенты хорошие, то есть по-настоящему хорошие, тебя не то что уважать не будут, они тебя даже и не заметят! И о чем ты только думаешь? Да еще такая необязательная, непунктуальная! Вот и Нина Львовна сколько раз тебе говорила все о том же. Да только слова от тебя отлетают, как от стенки… Что называется, стряхнула и дальше пошла. А еще на какие-то комиссионные рассчитывает… — Татьяна Николаевна, всем своим видом выражая осуждение, покачала головой и пожала плечами.

Зоя, покраснев от возмущения, мгновенно вскочила с кресла и ощетинилась:

— Да вы на себя посмотрите! Джинсы ей мои не нравятся! Вам, Татьяна Николаевна, уже пятый десяток, а вы все в коротенькой юбочке! Что, клиентов привлекаете? «По-настоящему хороших»? Больше привлечь-то нечем… Ха! Мне, значит, на комиссионные не рассчитывать?! Зато ваша Рита, — она ткнула пальцем в пальмовый угол, — я уверена, уже все рассчитала! Видела я ваши реестры, вас любая проверка тут же лицензии лишит. И еще вы завышаете стоимость услуг! Жаль, что я не успела тетке об этом рассказать. Вы Нине Львовне завидовали, что все солидные люди именно с ней предпочитают иметь дело. Вот вы и наверстывали упущенное!

Татьяна Николаевна прямо-таки поперхнулась дымом, заерзала в своем кресле, пытаясь незаметным движением опустить пониже действительно коротковатую для ее возраста юбку.

— Да как ты смеешь? Я… я работаю строго по тарифу… А ты лазила в мои документы?! Рита, как ты ей позволила?

Бесцветное существо стащило с носа очки, быстро-быстро захлопало глазками, пробормотало: «Она сама…» — и как-то совсем усохло на своем стульчике. Зойка сделала шаг к «пальмовому» углу:

— А на тебя, Рита, я вообще удивляюсь. Как это тебя стажером в нотариат взяли? По блату, да? Ты же тупая, как валенок! Диплом-то у тебя небось купленный. Ты же самого простого договора составить не можешь. И вы еще будете мне говорить, что она разбирается в делах! — Зоя оглянулась на Заварзину. — Да ей экзаменов на нотариуса сроду не сдать, даже если она всю комиссию завалит взятками!

— Ой, можно подумать, что ты сюда не по блату попала, — встряла в перепалку секретарша Ирина. — Где бы сейчас была, если бы не тетка твоя? Такой и должности-то нет — «личная помощница». Это Журавлева специально для тебя придумала! Бедная родственница ты, а не помощница!

Разъяренная Зоя подскочила к блондинке:

— Это я бедная родственница?! Да тетка меня взяла, потому что у меня есть способности! И потому что я скоро диплом юриста получу. И здесь в отличие от некоторых я занимаюсь делом. А ты только чай наливаешь и марки на конверты наклеиваешь! Ну еще, пожалуй, мужиков ловишь на свою блондинистую прическу. Да ты только посмотри на свои дурацкие пергидролевые волосы! Это ж пакля, ну пакля натуральная! — И Зойка пребольно дернула Ирину за истонченный краской локон. Та отшатнулась и поморщилась.

За секретаршу вступилась Татьяна Николаевна:

— Зато она не сует нос в чужие дела. И скандалы не устраивает. А ты, Зоя, прохвостка! Прохвостка и хамка! И тебе нечего делать в такой конторе, как наша! Ты только все портишь. Научись усмирять свой паршивый характер и держать язык за зубами, тогда, может, из тебя что-то в этой жизни и выйдет. А пока… можешь писать заявление об уходе!

— Д-а-а? — взлетели вверх Зойкины брови. — Это с какой-то стати? Вроде не вы меня на работу брали.

— А с такой. Я теперь тут за старшую! Так что, Ирина, дай ей бумагу и ручку, пусть действительно полезным делом займется, заявление напишет. А то — комиссионные ей! Бессовестная!

— Никакого заявления я писать не буду!

— Ну, тогда я тебя так уволю! По статье. Ты меня вывела.

— Только попробуйте! Раз с теть Ниной такое случилось, значит, завтра же сюда приедет ее муж. А он, насколько мне известно, является владельцем этих помещений. Так что мы еще посмотрим, кто отсюда вылетит!

— Деточка! — медленно поднимаясь со своего места, с торжеством человека, за которым остается последнее слово, изрекла Татьяна Николаевна. — Он не муж ей вовсе! Это первое. Второе: Андрей Кириллович Легостаев уже месяц как сидит в СИЗО города Архангельска! И третье: этими помещениями напополам с Журавлевой с некоторых пор владею я! И решения здесь буду принимать тоже я!

От таких известий Зоя даже изменилась в лице. Она растерялась, ее темно-серые глаза забегали по сторонам, как бы ища поддержки, помощи, разъяснений. Но в сложившейся обстановке рассчитывать на нечто подобное было невозможно, и Зоя, внешне подобравшись, угрожающим тоном произнесла первое, что пришло на ум:

— Ну это мы еще посмотрим! Я… я на вас в суд подам! — Зоя как-то хищно сверкнула своими потемневшими глазищами и, четко печатая шаг смешными ботинками, с достоинством покинула комнату. Правда, нервы ее все же не выдержали, и дверью она хлопнула от всей души. Так, что цветные витражи в ней жалобно звякнули, чуть не разбившись.

Из «пальмового» угла донесся тихий вздох. Татьяна Николаевна сердито закурила новую сигарету. А Ира задумчиво спросила: «А пергидролевые волосы это как?»

За дверью приемной Зоя громко выдохнула, ругнулась в пустоту коридора и направилась в свой кабинет. Вернее, кабинетик — такой он был маленький: там помещались лишь рабочий стол, шкаф для бумаг, пара стульев да вешалка. В раздумье девушка села за стол и обхватила голову руками. «Вот ситуация… — размышляла она. — Черт побери, ну почему со мной вечно так! Только вроде вздохнешь, как опять что-то да случится! И ведь не важно, по моей вине или нет, а больше двух месяцев в моей жизни спокойно не проходило. Вот и сейчас: погибла тетка — ужас какой… Значит, опять прощай работа! Все равно ведь выживут! Это ж гиены, а не женщины!»

Да, так уж складывалась Зойкина жизнь — всё неудачи да передряги. Родом она была из якутского города Мирный. В Москву приехала год назад, сбежала от отца с его неизменными моралями и от новой мачехи, очередной отцовской жены с ее маленьким, вечно орущим отпрыском.

В столице Зою поначалу приютила двоюродная тетка, Нина Львовна Журавлева. Она же помогла и с переводом из мирнинского вуза на вечернее отделение московского. Причем устроила все так, что обучение Зои было бесплатным — редкостная удача по нынешним временам. Хлопотала, задействовала все свои высокие связи. Через месяц после приезда племянницы она подыскала ей другое жилье — выдержать сложный характер и острый язык Зои мог далеко не каждый. Журавлева сняла и оплатила за два месяца вперед для Зои скромную комнатку, хотя и в коммунальной квартире, зато в центре и совсем без хозяев.

Зоя здесь развернулась во всю свою вольнолюбивую натуру. Почувствовав свободу, она не смогла устоять перед соблазнами большого города. Компании, друзья, танцы до утра в ночных клубах. Однажды, в самый разгар веселья, точь-в-точь как в фильме «Карнавал», в ее комнату заявился хозяин. Запах марихуаны, гора пивных бутылок, кучка молодых нетрезвых людей, нелепо извивающихся под звуки охрипшего старенького магнитофона, — ну кому ж такое понравится? Конечно, Зойка вылетела из квартиры в два счета.

В это же время вылетела она и со своей первой работы — из салона сотовой связи, за пропажу двух дорогущих телефонов, к которой она на самом деле не имела никакого отношения. За телефоны пришлось отвалить весь предыдущий менеджерский заработок, да еще и у тетки подзанять. Нина Львовна тогда лишь покачала головой и предложила дополнительную помощь в виде небольшой денежной суммы — на первое время, пока племянница не найдет новую работу. Зойка деньги, конечно, взяла и, конечно, поклялась, что отдаст с первого же заработка. И само собой, потом отдать «забыла». А вот на теткино покачивание головой разразилась гневной тирадой: «Только не надо меня жизни учить, я и так все знаю, что вы мне скажете! И нечего мне морали читать!» Хотя Нина Львовна, уже хорошо постигшая задиристый нрав своей племянницы, учить ее и не думала. А, наоборот, думала про себя, что чем больше жизнь преподаст ей подобных уроков, которые Зоя пройдет самостоятельно, тем быстрее она «возьмется за ум».