Бриллиантовая пыль - Светлана Марзинова

— Слушай, Димон, у тебя образование высшее?

— Ну высшее, — насторожился Саватеев.

— И у меня высшее. Юридическое. И чего мы с тобой тогда в нотариусы не пошли, а? Тоже бы старушкам наследство оформляли. Глядишь — имели бы сейчас по квартирке, по машинке приличной, а может даже, и по симпатичной жене. И даже — страшно признаться — по любовнице! А то, дураки, пошли мы в опера, и каков результат? Ни одного, ни другого, ни третьего! А про любовницу я вообще молчу.

Ребята загоготали.

— Ну ты-то, Леша, в УБЭПе чего ж на машину не заработал? Или тоже благотворительностью занимался? — спросил кто-то.

— Ага, мне тоже старушек жалко.

Оперативники продолжали посмеиваться:

— Ну так иди в нотариусы, еще не поздно!

— Да он пошел бы! Только у него лапы в высшей Нотариальной палате нету.

— И денег нету, чтобы такое теплое местечко себе прикупить!

— Хватит балаганить! — вмешался Никоненко. Смех разом умолк. — Заморочнов, ты, собственно, на что намекаешь? Что эта Журавлева на самом деле мухлевала во всяких там наследственных делах? Старушек обманывала?

— Нет, товарищ майор, про старушек — это я так, к слову. Журавлева, как я уже сказал, пользовалась хорошей репутацией, — терпеливо пояснял посерьезневший старлей, — и если где-то и мошенничала, то так тонко, что об этом никто не знал. Во всяком случае, мне пока такие люди не попались. Я и в Нотариальной палате уже побывал — там о ней очень хорошо отзываются.

— Гляди-ка, инициативный, — вставил Димон.

— Помолчи ты, Саватеев, — цыкнул на него майор.

— Ага, я такой, — опять добродушно улыбнулся Алексей.

— Ну так на чем она, собственно, деньги-то делала? Как думаешь, старлей? — повторил интересовавший его вопрос Никоненко.

— Думаю, что на своей репутации как раз и делала.

— Ты мне эти свои замороченные штучки брось! Нормально объясняй! Тут тебе, собственно, догадываться никто не обязан! — вознегодовал начальник. Ребята тихо посмеивались, но так, чтобы грозный майор не заметил.

— Я нормально, собственно, и объясняю, — в тон ему ответил старлей и, не давая майору взъерепениться за услышанное им передразнивание, быстро продолжил: — В первые годы перестройки, когда частникам разрешили оказывать нотариальные услуги, эти самые новоявленные нотариусы лишались лицензии за раз и пачками. Вы знаете, что тогда самый беспредел был в этой среде, особенно в части купли-продажи квартир. Журавлева свою контору основала одна из первых и за все годы ни в чем таком замешана не была. Это как раз и привлекало к ней клиентов. Почему я и сказал, что деньги она зарабатывала на своей репутации. И договоры она умела составить так, что не придерешься, даже если вдруг возникал процесс по отчуждению проданной квартиры. Нотариат же — доходное дело, сами знаете, и любой, кому посчастливилось туда устроиться, живет неплохо и без махинаций. Вообще же я предполагаю, что Журавлева основные деньги зарабатывала не на физических лицах, не на доверенностях и прочей мелочевке, а на больших предприятиях. То есть на крупных сделках по недвижимости, по купле-продаже имущественных комплексов.

— Понятненько-понятненько. Я, собственно, примерно так и думал. — Никоненко рассеянно тер подбородок. — Если учесть еще, что в последнее время участились всякие там захваты предприятий, то нотариусу, который в этом грязном деле помогает, очень даже хорошо платят. А что, Заморочнов, собственно, у нее в ближайшее время никакой такой крупной сделки не намечалось?

— Намечалось, товарищ майор. Как рассказали работники ее конторы, как раз сегодня Журавлева со своей помощницей собиралась выехать на одну фирму, — Заморочнов заглянул в свой блокнотик, — «Металлопродукт». Вроде бы они должны были присовокупить к своему производству еще один заводик. Но это пока неточные данные. Журавлева подробности с коллегами не обсуждала — коммерческая тайна, а документы по сделке в конторе не обнаружены.

— Помощница что, тоже не в курсе?

Заморочнов сделал паузу. Подходил неприятный момент, когда придется признаться, что он прошляпил важную свидетельницу.

— С ней мне пока не удалось поговорить.

— Что так? — поднял брови Никоненко.

— Уволилась она. Сегодня утром как раз. А я не видел, не знал. На улице свидетелей опрашивал. Помощница — это та самая девчонка, помните, что сквозь кордон прорвалась.

— Это та лохматая, что ли? — наморщил лоб майор, вспоминая утренний инцидент на месте происшествия.

— Да.

— Уволилась, говоришь? — заинтересованно протянул майор. — А чего это она? Документики по продаже заводика не у нее ли, случайно?

— Не думаю, товарищ майор. Она работает в конторе недавно, и ей не доверяли серьезных сделок и бумаг. Коллеги убитой утверждают, что Журавлева все документы по предстоящей сделке забрала на дом — на окончательную подготовку. И скорее всего она везла их утром с собой, как раз в том портфеле, который похитил преступник, — пояснил Заморочнов. — Может быть, за эти документы ее и убили.

— Н-е-е-т, это увольнение выглядит странно. Они же вдвоем должны были сделку оформлять, так? — упрямился начальник, сощурив глаза.

В этот момент старлей, словно отгоняя навязчивую мысль, тряхнул головой:

— Переругались они утром все в конторе. Ну сами понимаете, нервы. Девчонка психанула и хлопнула дверью. К тому же она приходится племянницей убитой, не выдержала, разволновалась, испугалась. — Алексей как-то замялся, запнулся и наконец выговорил: — Но есть тут еще один момент… В общем, это… она по завещанию наследует все имущество убитой.

Кто-то из ребят присвистнул.

— Вот, значит, как. Для полной комплекции еще и завещание образовалось. — Кустистые брови Никоненко так и поползли на лоб. — Надо бы ее, собственно, разыскать. И побыстрее.

— Постараемся, товарищ майор. Прописана-то она у убитой, но живет где-то у своего парня. К сожалению, никто не знает адреса.

— Как это?.. Погоди, Заморочнов, погоди… Никто не знает, где она живет? Она ж в твоих руках была! Выходит, ты, собственно, прозевал… упустил, значит, племянницу-то? — Майор вопросительно и с выражением угрозы уставился на Алексея.

Старлей вздохнул и потупил взгляд, словно провинившийся школьник.

— Т-а-а-к… И чему вас только в вашем УБЭПе учили, а, старлей?

Заморочнов удрученно развел руками и открыл было рот, чтобы попытаться оправдаться, но Саватеев приложил палец к губам, лучше, мол, помолчи, и старлей прикусил язык.

Майор походил маятником по кабинету. Посмотрел в окно. Потер подбородок. Закурил. Порвал какие-то бумаги на своем столе. Оперативники молчали, зная, что поперед батьки лучше не лезть, особенно в такие вот минуты, когда кто-то проштрафился и когда настроение у начальника портилось на глазах.

— Ну, товарищи, — наконец окинул взглядом сотрудников Никоненко, — раз у нас Заморочнов такой старательный, такой умный, такой дальновидный, думаю, ему мы и поручим расследование вести по делу Журавлевой. Вы, собственно, как, не возражаете?

Сотрудники отдела с видимым облегчением закивали головами.

— А ты, Саватеев, будешь ему помогать. Надо же тебя просветить в нотариальных вопросах. А то, я вижу, ты очень интересуешься, — добавил Никоненко.

Саватеев попробовал было возмутиться:

— У меня еще четыре дела, Виктор Петрович!

— Знаю, знаю. Мы все тут, собственно, делами занимаемся, а не штаны протираем. Есть еще у кого что сообщить? Нет? Тогда все по рабочим местам, а мы продолжим совещание.

Ребята, тихо переговариваясь, вышли. В кабинете с Никоненко остались лишь Саватеев и Заморочнов.

— Садись, старлей, поближе. И давай-ка теперь поподробнее, что у нас еще на эту племянницу есть. Может, у нас это и не висяк вовсе будет, а? — И майор с надеждой подмигнул оперативникам.

Алексей рассказал о том, что еще ему удалось выяснить:

— Зоя Журавлева, племянница убитой, приехала в Москву около года назад. Учится на юриста, скоро получит диплом. Работала в разных местах, пока тетка не взяла ее к себе в контору. Характер у нее взрывной, поэтому нигде долго не держится. Да, вот еще что: Заварзина, второй нотариус конторы, говорит, будто она взяла деньги из теткиного сейфа — десять тысяч рублей, субботнюю выручку. Может, по ошибке. А взять их действительно больше некому — разве что только сама убитая их куда-то дела.

— А о завещании эта твоя лохматая в курсе была?

Алексей пожал плечами:

— Неизвестно. В конторе, похоже, о нем никто не знал, завещание составлено совсем недавно — меньше месяца назад. Во всяком случае, когда мы его нашли в одном хитром ящике секретера, все женщины были крайне удивлены. Даже как-то неприятно поражены, я бы сказал. Это, наверное, потому, что по завещанию Зоя наследует не только теткину квартиру, но и часть помещений конторы, которая была у погибшей в собственности. Другая часть офиса принадлежит Заварзиной.