Ведьмина топь - Владимир Вячеславович Микульский

– А разве уже утро завтрашнего дня? – со злостью заявил король, – утром вы получите всё, что заслуживаете! А теперь, пёс, пошёл вон, не мешай нам пировать, а затем наслаждаться добычей!

Король довольно захохотал, и его хохот подхватили все пирующие в зале.

Красавицу немедленно увели прочь. Казалось, она осталась равнодушной к перемене своей судьбы, спокойно следуя среди солдат, но некоторые из присутствующих случайно перехватили её короткий взгляд, брошенный на короля. В нём было что-то такое, что заставило их содрогнуться. Но выпитое вино очень быстро стёрло из памяти воспоминание об этом взгляде. Тем более, что король, как только за командиром наёмников закрылась дверь, потребовал всеобщего внимания.

– С проклятыми наёмниками надо что-то делать, – решительно заявил он, – даже с учётом того, что их осталась меньше половины, они завтра потребуют столько золота, что на вашу долю почти ничего не останется!

Сидящим в зале потребовалось некоторое время, чтобы полностью.

понять ситуацию.

– Да что с ними церемониться? – вскричал кто-то из сидящих в зале, – раздавить гадину, и вся недолга!

– Тем более, что нас раз в двадцать больше, чем их! – добавил другой.

– И сделать это немедленно, сейчас же! – вскричал третий.

Собравшиеся одобрительно зашумели.

– Тихо! – повелительно закричал король, и когда установилась тишина, заговорил: – Вы всё правильно поняли. Ваши доли добычи будут удвоены за счет доли наёмников, когда мы расправимся с ними. Сейчас вся добыча будет доставлена сюда, – добавил король, выждав, когда стихнут одобрительные возгласы, – и вы будете реально знать, за что дерётесь.

По его знаку вереница слуг внесла мешки и стала выкладывать их содержимое на несколько составленных вместе столов у стены зала. В глазах собравшихся у столов командиров зарябило от блеска золотых украшений и драгоценных камней. А груда кубков, цепей, подвесок и тому подобного всё росла.

– Ну что, нравится? – самодовольно заявил король, когда присутствующие вдоволь налюбовались блеском золота, – это всё будет ваше! Итак, на лагерь наёмников мы нападём на рассвете, когда немного рассветёт и будет видно, куда идти и кого убивать. Сейчас за их лагерем следят – не почуяли ли они тревогу. Сейчас там всё спокойно. Мы же будем пировать, пока не наступит время атаки. Помните: ни один из них не должен уйти живым. Ни один! Конечно, я бы хотел содрать кожу с ещё живого их Капитана, но это блажь… А потом мы развлечёмся, тем более, что в опочивальне ждёт такая девушка, что пальчики оближешь! – под всеобщий смех и завистливые восклицания закончил король.

Пир продолжался до той поры, пока в зал не вошёл один из царских слуг и что-то тихо проговорил прямо в ухо короля.

– Ну что ж, господа, – зычным голосом сказал король, встал и довольно потёр руки.

Присутствующие в зале отставили кубки.

– Мне только что доложили, что в лагере наёмников все крепко спят. Скоро рассвет, следовательно, нам пора за дело! Ступайте по своим подразделениям, поднимайте их и постарайтесь производить поменьше шума. Я буду ждать ваших докладов о готовности наверху, в опочивальне.

Король ушёл. Присутствующие в зале стали продвигаться к выходу. Внезапно сквозь стрельчатые окна внутренность зала окрасилась красным трепещущим светом. И снаружи раздались непонятные крики. Спустя мгновение в зал влетел начальник ночного караула.

– Проклятые наёмники напали на лагерь! – задыхаясь от возбуждения, вскричал он, остановившись сразу у дверей, – они жгут всё подряд и убивают всех на пути сюда!

Едва начальник караула успел произнести эти слова, как внезапно появившаяся за его спиной могучая фигура, оказавшаяся Капитаном, развалила мечом на две половинки его не прикрытую шлемом голову, а затем ворвалась в толпу сразу отхлынувших от него командиров. Сразу же за Капитаном в зал ворвались еще с десяток наёмников.

– Стража! Стража! – завопил было кто-то из командиров, поняв, что их, безоружных, Капитану перебить сейчас легче лёгкого. Однако никого из прежде многочисленной стражи, располагавшейся снаружи, не было видно.

– Стража была такой же трусливой, как и всё ваше войско! Где король? – гневно сверкая глазами, спросил Капитан, – говорите, иначе ни один не уйдёт отсюда живым!

В подтверждение своих слов, он рубанул мечом ближайшего командира, и тот, хрипя, рухнул на пол.

– Он наверху, в опочивальне, – заикаясь, выдавил кто-то из присутствующих в зале командиров.

Капитан с проклятиями ринулся к лестнице, ведущей наверх. Ворвавшиеся с ним наёмники бросились к грудам золота и стали набивать им свои заплечные мешки. Таким образом, выход из тронного зала оказался свободным, и командиры, воспользовавшись моментом, толкаясь и сбивая друг друга с ног, бросились наружу, сначала к своему оружию, а затем к своим подразделениям, пытаясь организовать хоть какую-то оборону.

Капитан, прыгая через две ступени, буквально взлетел на ярус замка с опочивальней. Что это тот самый ярус, было ясно хотя бы по тому, что уже на самом входе на него напали сразу два солдата, к которым на помощь от дальней двери устремились еще двое. Правда, последние двое не успели ничем помочь товарищам, ибо пока они пробежали длинный коридор, помогать уже было некому. А затем настал и их черёд. Первый из них попытался достать мечом Капитана, но сразу же рухнул на колени, визжа от боли и прижимая к себе обрубок руки. Второй же оказался более сообразительным и, не ожидая своей очереди, бросился в ближайшую полуоткрытую дверь.

Капитан не стал его преследовать. Он подбежал к двери, от которой бежала к нему последняя пара солдат и, с мечом наготове, с силой ударил по ней ногой. Жалобно скрипнув, дверь распахнулась, и капитан ворвался внутрь.

Ночная прохлада лилась из настежь открытого окна. Девушка стояла у окна, не обращая внимания на прохладу, задумчиво глядя куда-то вдаль. Она была одна, больше никого в комнате не было. Она даже не обернулась на грохот удара и скрип открываемой двери, продолжая рассматривать что-то вдали. Капитан вложил меч в ножны, подошёл и стал рядом с ней. Из окна был виден пылающий лагерь с мечущимися на фоне пожара фигурками, которые то сражались друг с другом, то бестолково бросались из стороны в сторону.

– Он сбежал, – сообщила она, опережая вопрос Капитана, – причём, оказался очень сообразительным. Лишь только в лагере запылал первый же шатёр, как он бросил все свои грубые ухаживания, нашёл простыни, связал их и был по ним таков через окно. Видимо, знал, что против тебя он слабак, и что ты непременно придёшь сюда за ним, если так решил.

И действительно, к большому толстому кольцу, вмурованному в стену, был привязан коней простыни, переброшенной в окно.

– Пойдём отсюда, нам пора, – сказал Капитан, беря её за горячую на ощупь руку, – пока ребята держат оборону, у нас есть время уйти. А эта свинья никуда не денется. Рано