Продолжение следует - Павел Комарницкий

Ирочка звонко хохочет, аж присела.

— Мания величия прогрессирует, о мой Великий спящий!

— Слушай, не знаю, как насчёт купания и мании величия, но у нас, на Земле, жёны иногда кормят мужей. А у вас?

Ирочка фыркает, блестя глазами.

— И у нас сохранился подобный дикарский обычай. Ладно, мой хороший, полетели домой!..

Послеполуденная жара становится ещё сильнее, но в глубине комнаты заметно прохладнее, так что я стараюсь держаться в глубине.

Я не торопясь обхожу своё новое жилище. Чисто. Интересно, почему так, ведь тут никто не живёт, на этом ковре же должен быть толстый слой пыли?

«Тут орудует робот-«домовой», их обычно никто не отключает. Мало ли…»

«А где?..»

«Робот? Да тут, в кухне»

Малахитовая стена раздвигается, Ирочка ныряет туда. Я топаю следом. Сумрачное обширное помещение, вдоль стен кухонная мебель — столы, навесные шкафы. Пол блестит полированным малахитом. В углу обширная душевая кабина, ничем не огороженная. Потолок вдруг ярко вспыхивает.

— А там что?

— Там? Выход там, на площадку лифта. Подойди к стене и скажи: «открой!» Можно мысленно.

Я делаю как велено. Стена уходит в сторону. Ещё более обширный и сумрачный холл, размеры коего ещё увеличивают сплошные зеркальные стены. На стенах кое-где пристроены причудливые горшки со странными светящимися цветами… нет, скорее кораллами, будто растущие из стены — в сочетании с зеркальными стенами они создают впечатление, будто эти самые цветы растут прямо из воздуха. Прозрачная труба, зеленовато светящаяся, метра три в поперечнике.

«Это лифт. Им пользуются грузовые роботы при доставке громоздких грузов»

Понятно. Интересно, а где тут лестница…

«Лестница? Нет никакой лестницы. Кому они нужны вообще, эти лестницы?»

Я возвращаюсь в квартиру, стена за мной закрывается. Осталось выяснить…

— Туалеты там, — Ирочка махнула растопыренной пятернёй в угол, где притулились две кабинки, отвечая на ещё невысказанный вопрос. Что же это у вас всё в прихожей, граждане? И туалеты, и кухня… Душ вон открытый… Неаккуратно.

— В какой прихожей? — Ирочка пожимает плечами. — Нормальные гости влетают снаружи. Я же говорю, этим ходом пользуются в основном нелетающие роботы.

Понятно. Но неужели этот вот роскошный холл, эти зеркала и цветы-кораллы — всё для роботов?

Она приближает ко мне глаза.

«Ясно. Ты всё ещё в основном человек, Рома. Да, я помню ваши человеческие дома… В квартирах всё вылизано, а в подъездах — грязь, ободранные стены, мусор на полу. Фасад какой-нибудь конторы выложен полированным мрамором, а во дворе — кучи мусора, какие-то уродливые железные будки и прочее безобразие. Я уж не говорю о ваших… да, заводах. Жуть и кошмар! И души многих, очень многих людей точно такие же — сверху тонкий слой глазури, а внутри — такая гадость… Нет, Рома. Один ваш, человеческий, писатель как-то сказал очень точно — в человеке должно быть всё прекрасно… Тем более это относится к ангелам»

Я привлекаю свою жену к себе. В тебе-то всё прекрасно, родная моя. А мне ещё расти и расти…

Её смеющиеся глаза совсем рядом. Крепкие настойчивые пальчики ложатся на мой затылок.

«Вырастешь. Ну куда тебе теперь уже деваться?»

Долгий, тягучий поцелуй.

— Сейчас попробуем соорудить ужин.

— Это замечательно. А то я уж начал опасаться, что отныне мне придётся питаться исключительно святым духом.

Ирочка звонко смеётся. В воздухе перед ней вспыхивает прозрачное изображение — виртуальный дисплей.

— Вообще-то это не дело, заказывать еду домой, но сегодня так уж и быть, потратимся.

— Аина мне говорила, еда у вас бесплатная…

— Верно. Почти вся бесплатная, за исключением разных вычурных блюд-деликатесов. А вот за доставку надо платить, пусть и немного. У нас тут вообще так — платить надо в основном за свои капризы и причуды. По-моему, это справедливо, разве нет?

— Погоди-ка… — я перехватываю её руку. — Мы не будем платить за капризы и причуды. Если я верно всё понял, тут кругом сады?

— Жадный, да? — Ирочка смеётся.

— Во-первых, не жадный, а экономный. Во-вторых, мне очень хочется посмотреть, как устроен ваш рай. И в-третьих, нам с тобой вовсе не мешает размяться.

Жена прикусила губку, тряхнула кудряшками.

— Ладно. Домовой, явись!

Створки одного из кухонных шкафов раздвигаются, и оттуда вываливается нечто, здорово напоминающее пылесос с несколькими шлангами… ага, с шестью. И шесть коротеньких гофрированных ножек, несущих ярко-красное округлое тело.

— Мне нужны две авоськи.

Устройство целеустремлённо семенит на своих коротеньких ножках, достаёт откуда-то пару сеток-авосек, протягивает Ирочке.

— Свободен! — «пылесос» скрывается в своей нише, створки задвигаются.

— Здорово он тут вышколен. А меня он будет слушаться?

— Разумеется. Скажешь: «домовой, явись» — и он тут как тут, приказывай. Нет, нет — это роботу, вновь явившемуся на свет — Свободен! Это очень простая модель, он даже почти не разговаривает. Есть устройства покруче, даже с мыслеуправлением. Есть и у нас снобы, любители придуриваться. Ну, полетели?

Мы вновь выходим в комнату, сплошь залитую ярким солнечным светом. Становимся на краю. Странно… Только что был полдень, я же точно помню. А сейчас солнце уже явно склоняется к горизонту.

«Чем ты удивлён? У нас тут сутки восемь ваших часов. И наших, кстати. Удобное совпадение»

Точно. Я и забыл. У нас там Земля тоже когда-то вращалась весьма энергично, но за миллиарды лет её здорово притормозила Луна. Эту же планету тормозить было некому. Здешние естественные спутники — их целых три — это просто мелкие астероиды.

«А час у нас делится на восемь (певучее слово) сектов. А каждый сект на восемь (певучее слово) минут. Так что и наши минуты почти те же — их в часе шестьдесят четыре выходит. Всё просто!»

Да, всё у них просто. И в году у них восемь месяцев, кстати. Куда ни кинь — всюду восемь.

— Всё, Рома, полетели, время идёт!

— А это брать?

Тёмно-синий шипастый плод выглядит устрашающе: ни дать ни взять какое-то взрывное устройство, густо нашпигованное шрапнелью.

— Бери, бери, — Ирочка смеётся. — Взрывные устройства тут не водятся.

— А ядовитые растения?

— И ядовитых нет. И даже несъедобных. Все ядовитые растения и тем более твари остались только в заповедниках, на островах. Тут же дети бывают!

Ободрённый Ирочкиными словами, я начинаю грести всё подряд. Вали кулём, потом разберём. Моя авоська уже весомо оттягивает руки. Донесу? Должен… Ого, вот это фрукт!