Руина, Мазепа, Мазепинцы - Николай Костомаров

Важнее всего последствием этой победы было то, что хан

крымский долго после того не решался выступать с ордою в

Украину на помощь королю, а счел нужным оберегать с севера

пределы крымских юрт от вторжения запорожцев и калмыков.

У польского короля после перехода через Днепр было намерение

овладеть Киевом, но такое намерение было оставлено. Киев был

самым крепким городом и тратить над ним время сочли неуместным; поляки надеялись, что когда весь край будет завоеван, то Киев и

сам сдастся победителям. На левой стороне Днепра не встречали

они против себя московских, сил, но, слыша, что Ромодановский

где-то далеко стоит, думали, что он полководец великого ума и

сообразительности, что он нарочно прикидывается медлительным и

мало искусным в военном деле, а у него расчет хитрый и очень

верный: <этот московитин понял, что поляк горяч, словно солома -

скоро загорается и скоро сгорает и огня после мало оставляет; поэтому-то Ромодановский стоит с войском на одном месте, разославши по сторонам отряды, чтоб у нас живность отнимать, и мы бы, в

чужой земле находясь, голод терпели>. Бруховецкий, напротив, из

Кременчуга посылал в приказ жалобы на Ромодановского, что он

не слушает царских указов и не спешит с войском на оборону

малороссийского края: всю осень продержал войско в сборе, как будто

наготове к военному походу, а как только слух пошел, что король

переходит Днепр и вступает в малороссийский край, то словно

умышленно своих ратных по домам распустил. На самом деле

Ромодановский не был отличным стратегом, как подозревали о нем

враги, но не был и виновен, как доносил на него Бруховецкий, обвинявший его почти в измене. Ромодановский действовал, строго

подчиняясь царским указам. Он по царскому указу распустил из

Белграда ратных людей по домам на один месяц, а когда услыхал

о вторжении польского войска и получил новый царский указ, тотчас разослал в разные города гонцов с отписками о высылке ратных

людей, отправил к Бруховецкому своего товарища Петра Скуратова

с вспомогательным отрядом и обещал гетману идти на соединение

с ним, как только ратные, отпущенные по домам, соберутся.

Ромодановский слушался своего правительства, которое поступало по

давнему московскому обычаю - распускать военные силы, как

только не предвидится близкой опасности, и тем подавать повод

врагам делать неожиданные вступления в пределы государства.

14

После прихода Скуратова Бруховецкий доносил в Приказ, что

и теперь с Хлоповым и Скуратовым всетаки он не в состоянии

выступать против польской силы и просил, чтоб указано было

Ромодановскому и Петру Шереметеву идти с своими ратями на

выручку Малороссии.

II

Движение польского войска в левобережной

Украине. - Взятие Воронкова, Барышполя, Остра, Ромна, Борзны, Солтыковой-Девицы, Сосницы. -

Осада Глухова. - Неудачные приступы. -

Отступление к Новгород-Северску. - Стычка под

Пироговкою. - Колебание малороссиян. - Казнь

Богуна.

Польские источники передают, что тотчас после переправы

поляков через Днепр у Ржищева к королю приезжал московский

гонец с изъявлением от своего правительства готовности начать

переговоры о мире. Гонцу дан был ответ, что поляки не прочь

толковать о мире, если московский царь пришлет своих

уполномоченных для этой цели. Но польские паны, окружавшие короля, рассуждали, что не следует поддаваться уловкам неприятеля, который думает как-нибудь продлить время в своих видах.

Вступивши в левобережную Украину, польское войско мало

везло за собою продовольствия, надежда была найти все нужное

в изобилии в неприятельской стране. Оказалось, однако, что

войско в этой неприятельской земле не так легко могло доставать

себе все нужное. За сбором провианта и фуража посылались

отряды; козаки нападали на эти отряды, иногда отбивали возы, нагруженные запасом, иногда и самих жолнеров истребляли. От

этого польское войско не получало необходимого; сперва пехота

стала терпеть голод, а за нею конница; тоже и лошади пропадали

от бескормицы.

Приходилось полякам на пути разделываться с укрепленными

городами, а таких городов впереди насчитывали поляки до

трехсот. Из них прежде всего удачно расправились поляки с Ворон-

ковом: он был ограблен и сожжен войсковою прислугою, которая

у поляков называлась лузьною челядью (luznaczeladz). За Ворон-

ковом следовал Барышполь, также укрепленный. Сначала барыш-

польцы храбрились и на требование поляков сдать городок

отвечали: <мы вам дороги не загораживаем, можете себе идти мимо

наших валов, только нас не зацепляйте, а если зацепите, то

знайте, что и мы не без рук, и Москва от нас недалече: придут к

нам на выручку>. Польный коронный писарь Сапега взялся добыть

местечко; пехота пошла на приступ; бросили в городок несколько

бомб и гранат; загорелось местечко, москвитяне не приходили на

выручку; тогда духовные первые подали совет сдаться. Известили

15

барышпольцы Сапегу, что готовы просить у короля пощады и

милосердия. Ворота местечка отворились, вышли впереди всех

духовные, заправлявшие сдачей городка, за ними жители вели

выдавать полякам своего сотника Собу, советовавшего держаться до

крайности. Этим барышпольцы купили себе жизнь, но затем

должны были доставлять провиант и скот для польского войска.

По невообразимой осенней слякоти двигалось польское войско

до Остра. Этот городок лежал в углу, образуемом Десною и

впадающими в Десну Остром и Папроком. С одной стороны городок

защищали болота, с других сторон были выведены укрепления.

Осенний разлив воды в тот год был так велик, что поляки острили, называя город плавающею уткою. Король послал требование

сдаться.

<Мы не можем сдаться, еслиб даже и захотели> - отвечали

полякам жители: - <город наш охраняют московские ратные

люди, у них во власти и ворота, и вал, и все укрепления>.

Взять этот городок было трудно, но,, к счастью поляков, вдруг

стало мерзнуть, и притом так быстро и сильно, что через

несколько дней можно было уже ходить по льду. 6-го декабря

польская пехота разложила по льду фашинник и стала подходить к

городку, а войсковая прислуга пустилась в пригородные села

набирать дерева; разбирали для этого даже хаты и стали строить

мост. Таким средством успели приблизить к городу пушки, которых невозможно было повезти по льду, еще неокрепшему, начали из них пускать ядра и гранаты, а пехота пошла на приступ.

Остерские обыватели усердно помогали козакам и приступ отбили; но польские ядра и гранаты сделали свое дело. В полночь

поднялся в городе шум и крик, а утром из города сообщили полякам, что московский гарнизон ушел из города, и тогда поняли поляки, что происходил шум ночью во время ухода москвитинов, которых, как они догадались, вовсе и не было слишком много. Король

обещал остерцам пощаду, если обяжутся давать провиант на войско.

Здесь военный совет решил дать войску роздых и переждать

время наступивших тогда жестоких холодов; жолнеров развели по

зимним квартирам, и сам король поместился в предместье, в

хатке, наскоро выстроенной нарочно для него. С ним было два полка

телохранителей и королевская прислуга. В таком положении

поляки проводили праздники Рождества Христова.

Между тем другая часть войска, что была под начальством

Чарнецкого, отправлена была в сторону от Остра - приводить

городки-и местечки к повиновению королю. К Чарнецкому

примкнул отряд правобережных Козаков под начальством полковников

Богуна и Гуляницкого. Отряженный Чарнецкйм, Тележинский

взял Ромен: жители выпустили московских ратных людей задними

воротами и сами за ними ушли из городка, оставивши свои дома

16

пустыми во власть врага. Тележинский велел в окрестностях

собирать провиант и фураж. Вслед за Ромном стали сдаваться и

другие городки и местечки; сдавались они преимущественно Бо-

гуну, потому что имя этого сподвижника Хмельницкого было еще

в уважении и в славе у малороссийского народа. В некоторых

местечках малороссияне не только сдавались на королевское имя, но и сами присоединялись к отряду Богуна. Только местечко Мо-

настырище упорно сопротивлялось полякам и было разорено

жолнерами: тамошние козаки и жители в наказание за свое упорство