Покойник с площади Бедфорд - Энн Перри

– Опять ничего нового, – вздохнул врач. – Незадолго до того, как беднягу притащили сюда. Если смогу определить точнее, то сообщу… на Боу-стрит, правильно?

– Абсолютно. Спасибо вам.

Хирург пожал плечами, кивнул на прощание и направился к перевозящему трупы экипажу, чтобы дать указание увезти тело.

Питт опять взглянул на часы. Было без четверти пять.

– Ну что же, пора начинать побудку, – сказал он Телману. – Давайте приступать.

Его помощник тяжело вздохнул, но ему не оставалось ничего, кроме как повиноваться. Вместе они поднялись по ступеням дома, на которых было найдено тело, и Томас дернул за бронзовый звонок. Сэмюэлю понравилось, что начальник принципиально решил не идти к заднему входу, откуда должен был бы заходить полицейский: соглашаясь с самим этим принципом, инспектор ненавидел претворять его в жизнь. Лучше бы Питт делал это без него, Телмана.

Прошло несколько тягостных минут, прежде чем они услышали звуки отпираемой двери. Дверь открылась внутрь, и на пороге появился ужасно небрежно одетый лакей. Он был не в ливрее, а в обычных брюках и куртке, и стоял в проходе, таращась на ранних гостей.

– Слушаю вас, сэр, – произнес он с тревогой. Этот человек был еще слишком молод и поэтому не успел приобрести надменный вид, присущий большинству его собратьев по профессии.

– С добрым утром, – ответил Томас. – Прошу прощения за столь ранний визит, но боюсь, что произошел несчастный случай, который вынуждает меня провести опрос как слуг, так и членов семьи. – Он протянул свою визитную карточку. – Суперинтендант Питт, полицейский участок Боу-стрит. Передайте это вашему хозяину и выясните, не может ли он уделить нам несколько минут своего времени. Боюсь, что дело касается серьезного преступления, и я не могу позволить себе дожидаться более подходящего часа.

– Преступление? – Голос швейцара был удивленным. – Но нас никто не грабил, сэр. Здесь никаких преступлений не совершалось. Вы, должно быть, ошибаетесь, сэр.

Он стал закрывать дверь, испытывая облегчение от того, что сейчас все эти страсти-мордасти останутся за дверью, на улице. В конце концов, это не проблема обитателей дома…

Телман качнулся вперед, как будто хотел вставить ногу между дверью и порогом, но остановился. Это было неблагородно и поэтому не нравилось полицейскому. А что, если бы ему пришлось заниматься такой же работой? Сама мысль о том, что он, инспектор Телман, был бы вынужден прислуживать кому-то, вызывала у него отвращение. На его взгляд, такая работа не подходила мужчине или женщине с чувством собственного достоинства.

– Ограбление, если оно действительно имело место, не так важно, как убийство, – твердо сказал Питт.

Лакей застыл, кровь отлила от его лица.

– Что… что вы сказали?

– Убийство, – спокойно повторил суперинтендант. – К сожалению, около часа назад на ступенях вашего дома был обнаружен труп мужчины. А теперь, прошу вас, сделайте одолжение, разбудите вашего хозяина и передайте ему, что мне необходимо допросить всех, находящихся в доме, и я прошу у него разрешения на это.

– Да… Да, сэр… То есть, я хочу сказать… – Слуга сглотнул, и было видно, как дернулся его кадык. Он совершенно не представлял, куда ему следует провести полицейского в пять часов утра. Вообще-то стражам порядка совсем не полагалось находиться в доме. Ну, а если в дом все-таки заглядывал местный констебль, чтобы пропустить чашечку чая в морозный день, то его не пускали дальше кухни.

– Я подожду в маленькой столовой, – помог ему Питт, которому совсем не улыбалось мерзнуть на ступенях при входе.

– Да, сэр… Я доложу генералу, – швейцар отступил в сторону, и двое полицейских вошли внутрь.

– Генералу? – переспросил Томас.

– Да, сэр. Это дом генерала Брэндона Балантайна.

Имя звучало очень знакомо, и через минуту суперинтендант вспомнил, что это, должно быть, тот самый генерал Балантайн, который раньше жил на Калландер-сквер, когда Питт расследовал дело о смерти новорожденных детей, лет десять назад[2]. А потом, года через три-четыре, этот генерал оказался замешан в трагедии, произошедшей в Девилз-акр[3].

– А я и не знал…

Его слова прозвучали глупо, и Томас понял это, как только произнес их. Он увидел, как Телман взглянул на него с удивлением. Однако суперинтенданту совсем не улыбалось обсуждать с коллегой свое прошлое, и он не стал бы делать это без самой крайней необходимости. Питт прошел по холлу вслед за швейцаром в маленькую гостиную, оставив дверь открытой для Телмана.

Внутренне убранство комнаты полностью совпало с тем, что ожидал увидеть Томас, и на миг ему показалось, что он вернулся в прошлое. В комнате стояли те же полки с книгами, как и в предыдущем доме, и та же темно-коричневая мебель, обитая зеленой кожей и отполированная в результате длительного употребления. На маленьком деревянном столике стояла миниатюрная копия пушки из-под Ватерлоо, блестевшая в свете лампы, которую зажег лакей.

На стене над камином висела картина, на которой была изображена атака Серых[4] при Ватерлоо; это полотно Томас хорошо помнил. Рядом с камином висел зулусский ассегай[5] и картины с видами африканского вельда – бледные изображения красной земли и акаций, выжженных солнцем.

Питт не собирался смотреть на Телмана, но, почувствовав на себе чей-то взгляд, повернулся и увидел, что помощник внимательно за ним наблюдает. На его лице было написано неодобрение. Инспектор еще даже не встретился с генералом, но твердо знал, что во времена его службы в армии офицеры предпочитали покупать свои чины, а не заслуживать их. Все они были представителями нескольких богатых семей, все получали образование в лучших школах – Итон, Харроу, Регби, – а затем проводили по паре лет в Оксфорде или Кембридже. Все они попадали в армию в тех чинах, до которых представитель рабочего класса не смог бы дослужиться за всю свою жизнь, даже постоянно рискуя здоровьем за морями и жизнью на поле битвы и получая нищенское жалованье.

Питт знал Балантайна, и тот ему нравился, но Телману об этом говорить не имело смысла. Слишком много несправедливости видел за свою жизнь Сэмюэль, и слишком остро он ее переживал, чтобы прислушаться к тому, что скажет ему начальник. Поэтому суперинтендант молча стоял у окна, наблюдая, как солнце поднимается все выше и тени под деревьями в центре площади становятся все глубже. Громко пели скворцы, и чирикали воробьи. По улице катилась тележка с товарами, останавливаясь у каждого дома. Посыльный на велосипеде так резко вырулил из-за угла, что с трудом сохранил равновесие.

Наконец дверь в столовую открылась, и полицейские повернулись навстречу вошедшему. В проеме стоял высокий широкоплечий мужчина. Его когда-то густые каштановые волосы уже начали седеть на висках. У него было властное лицо, нос с горбинкой, высокие скулы и широкий рот. Генерал был тоньше, чем его запомнил Томас, как будто время и горе истощили запасы его сил, однако старый вояка все еще стоял прямо и твердо, широко расправив плечи. На нем была белая рубашка и простой темный смокинг, но его легко было представить себе и в военной форме.

– Доброе утро, мистер Питт, – негромко сказал мужчина. – Могу ли я поздравить вас с повышением? Мой лакей сказал мне, что вы теперь командуете участком на Боу-стрит.

– Благодарю вас, генерал Балантайн, – ответил полицейский, почувствовав, как кровь прилила к его щекам. – Позвольте представить вам инспектора Телмана. Мне жаль, что я так рано потревожил вас, генерал, но, к сожалению, констебль нашел перед вашим парадным входом мертвое тело – это было где-то без четверти четыре утра. Тело лежало прямо на ступенях. – Он увидел, как на лице хозяина дома появилось выражение отвращения и шока, хотя слуга уже наверняка проинформировал его обо всем и Питт не сообщил ему ничего нового.

– И кто же это такой? – спросил генерал, прикрывая за собой дверь.

– Этого мы пока не знаем, – ответил Питт. – Но мы нашли достаточно много бумаг и вещей, принадлежащих убитому, поэтому думаю, что его личность мы установим очень скоро. – Полицейский внимательно наблюдал за генералом, но лицо последнего не изменилось – не было заметно ни тени в его глазах, ни гримасы на губах.

– А вы уже знаете, как он умер? – спросил Балантайн, жестом пригласив своих неожиданных гостей садиться.

– Благодарю вас, сэр, – поклонился Томас, – однако я просил бы вас дать разрешение инспектору Телману пообщаться с вашими слугами. Может быть, кто-то слышал звуки ссоры или шум драки…

– Как я понимаю, этот человек умер не своей смертью? – спросил генерал с мрачным выражением лица.

– Боюсь, что так, – развел руками суперинтендант. – Его ударили по голове после короткой, но яростной стычки.

– И вы думаете, что это произошло на моем крыльце? – Глаза военного расширились.

– Этого я пока не знаю.

– В любом случае я не возражаю против того, чтобы инспектор допросил слуг.