Медленная река - Елизавета Сергеевна Котова

– Какая разница? Он знает об этом? Нет! Ну вот и забудь.

Я вздохнула, отобрала несколько красивых фотографий и отправила их Джеймсу. Сегодня я работаю над статьей из дома – в отличие от меня Джеймс точно занят: он —полицейский.

– Интересно, почему я вообще задаюсь этими вопросами? Мне почти 24, а чувствую себя так, словно мне 15.

– Если честно, я не вижу особой разницы, – улыбнулась Бренда. – В любом возрасте парни нравятся нам одинаково.

– Не знаю, не соглашусь. Поверить не могу, что эти фотографии были сделаны в тот же день, что мы порвали с Люком.

– Он все еще заблокирован?

– Да.

– Это правильно, ты же знаешь? Я горжусь тобой.

Я смотрю в глаза Бренде. Она ободряюще улыбается.

В тот последний день мы с Люком были уже не вместе, я заставила себя расстаться с ним еще за две недели до этого, но рвать отношения одним махом мне было слишком страшно, и поэтому я предложила ему остаться «друзьями». На дружбу это было мало похоже: я каждый день плакала от мыслей о том, как мне противно находиться в собственном обществе, от тоски по человеку рядом. К тому же тогда я целый месяц с утра до вечера работала фотографом на баскетбольных и футбольных матчах, а к концу февраля моя бабушка в Сиэтле слегла в больницу. Первая попытка написать Джеймсу закончилась крахом, Бренда рассталась с Итаном и плакала вместе со мной, а мне казалось, что весь мир ополчился против меня.

Глядя на мои слезы, Люк сначала говорил, как он меня до сих пор любит и хочет поддержать, а затем, брызгая слюной и скаля зубы, кричал, как сильно я порчу его жизнь и что с девушкой, как я, никто не захочет связываться. Он утверждал, что я не несу в мир ничего, кроме негатива, и я с содроганием вспоминала прошлое лето, когда в ответ на такие фразы пыталась быть более позитивной, веселой и доказать ему обратное. Последней точкой для нас обоих стали мои фотографии в белом лифе и джинсах в инстаграме. Наверное, в тот момент, когда он снова стал посылать мне проклятья и называть шлюхой, я поняла, что либо сейчас заблокирую и вычеркну его из своей жизни, либо никогда.

– Спасибо, Бренда.

– Знаешь, что всегда казалось мне странным? – тихо сказала она.

– Что?

– Почему Люк так часто бросал тебя, но каждый раз, стоило тебе согласиться с его решением расстаться, он тут же шел обратно?

– Не знаю, ты спрашиваешь у меня? Спроси у него, – вздохнула я.

– Вот уж нет! – Бренда засмеялась. – Не хочу иметь с ним ничего общего! Как вспомню, когда однажды, после расставания, он преследовал тебя, караулил у дома и возле работы, отправлял сообщения с левых аккаунтов! Жуть.

Тихий вибрирующий звук уведомил меня о сообщении. «Не знаю».

– Не знаю.

– Что?

Обратив внимание на вопросительный взгляд Бренды, Эбби сняла наушники и посмотрела на меня.

– Джеймс написал, что не знает.

– Черт, ты уверена, что вам стоит общаться? – Бренда выразительно скривила губы, блестящие от маслянистого соуса. – Эти фотографии офигенные! Ты выглядишь на них просто как богиня! Кстати, насчет богини. Какие джинсы мне надеть завтра на вечеринку? – соседка потянулась к полке раскрытого шкафа за ее спиной и вытащила две пары почти идентичных широких бойфрендов.

– А где твои любимые кожаные скинни? – удивилась я.

Бренда замялась с ответом, нервно сжимая штаны в руках.

– Я их выбросила, – нарочито небрежно произнесла она. – Итан сказал, что я похожа в них на скелета из Техаса.

– Почему на скелета? Они же тебе так нравились.

Девушка пожала плечами, кинула джинсы обратно в шкаф и продолжила работать. Интересно, что об этом думает Эбби? Я пытаюсь поймать ее взгляд, но та, очевидно, вообще не замечает нашего с Брендой диалога и думает о чем-то своем.

– Я вообще не считаю, что тебе стоило писать Джеймсу снова, – сказала Эбби, наконец, через несколько минут. – Он так негативно отреагировал в первый раз, мне даже показалось, что он посмеялся над твоей слабостью.

– Ну потом же он нормально ответил! Смотри, они общаются сейчас! – повернулась к ней Бренда.

Эбби поджала губы и отвернулась. Когда она задумывается, ее бледное лицо с большими раскосыми карими, почти черными, глазами становится немного детским, обиженным, но не менее милым от этого. Для нее загадка – и мои отношения с Люком, и попытки возобновить общение с Джеймсом, но тем не менее Эбби принимает это и поддерживает меня в нужные моменты. Дружить втроем можно, только когда вы по-настоящему соулмейты друг для друга. Но, если двое из вас ближе по духу, а третий не в теме, рано или поздно время выбросит его за пределы этого треугольника. Я рада, что у нас по-другому.

– Не расстраивайся, ладно? Он тебе еще напишет! – Бренда улыбнулась и воткнула наушник обратно, продолжив проверять работы учеников.

Я смотрю, как она водит стеклянными глазами по строчкам. Бренда все еще ждет сообщения от Итана. Это ценное качество в человеке, когда он умеет поддерживать других независимо от своего состояния.

Слова «не расстраивайся» никогда никому еще не помогали – конечно, я расстроилась. Я вышла на наш небольшой балкон, выложенный битой коричневой плиткой и выходящий на улицу с типовыми бруклинскими домами. В окне напротив видно девушку: она склонилась над огромным холстом на полу и увлеченно пишет абстракцию широкими малярными кистями. Ее темные волосы забраны наверх, но случайные завитки спускаются на смуглую шею. Глаза, щедро подведены черными тенями, а рот, слишком большой по стандартам красоты, придает лицу дерзость и чувственность. На острых скулах темнеет несколько карминных пятен от краски. Наверное, она случайно поставила их пальцами, когда убирала волнистую прядь за ухо. Свободная красная туника на тонких лямках делает худое тело еще более хрупким, и, когда девушка наклонилась, в вырезе показались две налитых смуглых груди.

Скорее всего, она латиноамериканка. Их очень много в Нью-Йорке, и, куда бы они ни шли, яркий колорит родных стран этих женщин чувствовался на расстоянии. Я улыбнулась. Незнакомка в моем вкусе, хотя с женщинами это всегда определялось для меня не внешностью, а харизмой. А она, несомненно, харизматичная.

Но сейчас я не могу этого оценить по достоинству. Мне снова кажется, что я поступила по-дурацки. Зря я написала Джеймсу. Обидно, что он отвечает мне сухо и не слишком увлеченно, но я прекрасно понимаю, что не могу требовать ответных чувств спустя такой долгий срок, особенно, учитывая, как сильно мы поссорились, когда