Листая жизни краткие страницы. Короткая проза - Лилия Каширова

Проходя через здание центра, я увидела двух русских парней лет по 16, которые держали эстонца примерно такого же возраста, завернув ему руки за спину, наклонив его, они повторяли:

– Говори по русски! Говори по русски!

Кто-то может сказать:

– Какая безобразная сцена!

Но я с большим удовлетворением наблюдала за этой сценой, поскольку за долгую жизнь в Эстонии видела гораздо более грубые сцены со стороны эстонцев, принуждавших русских говорить по-эстонски.

Затем я осматривала город, гуляя по прямой и широкой аллее на центральной улице с множеством фонтанов, фонарей и клумб, с красивыми цветами. Таких красивых улиц я не видела ни в одном из эстонских городов.

Была и вторая сцена, которую я созерцала в тот приезд. Это было то время, когда в прессе начали появляться первые статьи о подготовке своеобразного Майдана на северо-востоке Эстонии. В прессу просочилась информация, что сюда якобы запустят 200 террористов, они и будут раскручивать Майдан.

Мы с внуком гуляли по прекрасному ухоженному парку, расположенному ближе к окраине города. Внезапно на заасфальтированную площадку, недалеко от места нашей прогулки, подкатил автобус, из которого выскочили мужчины в черной одежде, один из них держал черный флаг с какой-то символикой. Мужчин было много. Я забеспокоилась и решила узнать, кто они.

Внук мне сказал:

– Видишь, у них пиратский флаг, они просто играют.

Тем не менее, оставив внука на прежнем месте, я пошла посмотреть на мужчин, приблизилась. Мужчины были в возрасте 30—40 лет и разговаривали на русском языке. Подошла к одному из них и спросила.

– Кто вы такие? Я подумала, что вдруг вы – террористы.

Мужчина рассмеялся. Мой вопрос он пропустил, а только сказал:

– Не беспокойтесь. Никаких террористов здесь не будет.

Я поняла, что в такой ненавязчивой форме они проводят тренировки и подумала:

– Хорошо, что мы перебрались на север Эстонии, где нет беженцев, русские мужчины не дадут нас в обиду.

А сейчас уже осень. И я снова в Кохтла-Ярве. Там меня ждала Елена, женщина лет 50, она – учительница музыки, дирижер, руководитель хора. Я ее обучаю английскому языку. Елена замечательна тем, что живет только в мире музыки. Она позитивна и гармонична. В каком-то смысле для меня Елена – инопланетянка, не от мира сего.

Я очень рада случайному знакомству с ней. Она обучает моего внука игре на синтезаторе. Современных пацанов ни за что не заставишь играть на фортепиано, а на синтезаторе, пожалуйста.

Урок английского превратился у нас в настоящий женский клуб. Мы умудрялись напиться чаю, поболтать. Она мне обязательно играла что-нибудь красивое на фортепиано. Ну, а я, будучи требовательным педагогом, внимательно следила за выполнением программы обучения. Так что урок затягивался надолго.

В торговом центре я познакомилась с Анной. Она работала здесь же в маленьком уголке, где свободного пространства не более 2 квадратных метров, а остальное место занято витриной, заполненной всевозможной выпечкой, салатами и другими съедобными вещами, короче, это такая мини домовая кухня.

Анна шустро крутилась на этой маленькой площадке, улыбаясь каждому клиенту, которые без задержки один за другим подходили к ней.

Анна счастлива: у нее сын – шахматист, ему 14 лет, но он уже чемпион города в своей возрастной группе и едет на чемпионат Европы.

Узнав о характере моей работы, она попросила подтянуть сына по английскому, услышав, что мой внук учится в заочной математической школе в Москве, попросила также усилить ему и математику.

Но моя главная задача – это в мизерную оплату за один предмет уложить сразу два предмета, здесь, на северо-востоке, у большинства людей маленькие заработки.

К счастью, голова – это, кажется, единственная часть моего тела, которая всегда работает безотказно, а наработанный опыт позволяет справиться с 2-мя предметами, за время, отпущенное на один.

Подошла к дому Анны. Ее сын Петр – худощавый, невысокий 14-летний мальчик, выглядел лет на 12, ничего примечательного во внешности, спустился и открыл мне дверь в подъезд.

Я вошла и последовала за ним на пятый этаж. Петр независимо и отрешенно держался, и тут мне показалось, что его голова, как антенна, устремлена мыслями куда-то в небеса, словно он одновременно был здесь, рядом со мной, и был там, в небесах. Это создавало у меня ощущение легкости и непонятной радости, словно я шла рядом с маленьким Богом, столько позитивной энергии он излучал.

Начали заниматься. Маленький Бог с легкостью ловил каждое слово и быстро усваивал материал, наполняя меня своей какой-то непонятной жизнеутверждающей силой, которая снимала с меня усталость.

Мы упорно работали, наконец, я глянула на часы. Урок должен длиться час, а мы уже прозанимались полтора, и я даже не заметила этого. Я шла домой, полная сил и радости от того, что, видимо, Боги существуют и на земле, главное – суметь встретиться с ними.

Лето и осень 2016

«Талантливый» ребенок

Маша 5 лет.

Вечером, когда все дела заканчивались, каждый из членов моей маленькой семьи устраивался в удобном для него уголке с книжкой в руках.

Только Маша, самая младшая в семье, ей еще не было и 4 лет, ходила от одного к другому с книжкой в руках и просила:

– Почитайте мне, пожалуйста.

Все от нее отмахивались и говорили:

– Сама учись читать.

Тогда она сменила тактику. И, подходя, спрашивала:

– Скажи, пожалуйста, а какая это буква?

Так незаметно для всех в четыре года она уже начала сама читать книги и никого больше не мучила.

Как-то летом мы всей семьей собрались поехать на юг России в Ростовскую область навестить родственников. Купили билеты подешевле в плацкартный вагон.

Пятилетняя Маша, будучи обаятельной, общительной и к тому же очень хорошенькой девочкой, быстро и легко перезнакомилась со всеми пассажирами в вагоне.

Они были просто влюблены в нее, в каждом купе ее угощали чем-нибудь вкусненьким, а она, нимало не смущаясь, говорила :

– А маме, а сестре? – И всегда приносила нам какие-нибудь гостинцы.

Я внушала ей, что нехорошо попрошайничать, у нас все есть. Но мои внушения она пропускала мимо ушей и снова бежала куда-то, услышав зов:

– Маша, иди к нам!

Людям было весело и интересно с ней.

Она лихо и на равных играла со взрослыми в домино, практически не проигрывая.

Но самой главной своей обязанностью считала – присмотреть какого-нибудь мужчину, который ехал один, и суметь разбудить в нем желание познакомиться с ее мамой, т.е. со мной.

Ее папа умер, когда ей не было и двух лет, и ей очень хотелось иметь отца.

Я, шокированная появлением незнакомого мужчины, имеющего намерение познакомиться со мной, не очень поддерживала его желание.

Градус падал, мужчина уходил.

Вернувшись домой в из дальней поездки, и, отдохнув пару дней, мы с Машей решили, наконец, добраться до своей «дачи», маленького рубленого домика в глухой тайге, в 40 километрах от города.

Дача стояла на кусочке земли в 6 соток, где я посадила плодово-ягодные кусты и деревья, которые обычно зарастали травой по пояс за время наших летних путешествий.

Удивительно, в этой траве мы могли обнаружить обильно плодоносящие кусты малины, крыжовника и смородины, а в конце июля также обильно плодоносящую крупную и спелую клубнику. Урожай собирали буквально ведрами. Таежная земля была исключительно плодородна.

Шел август, начиналась пора дождей. Место, через которое мы добирались к домику, было сырым и местами заболоченным. Мы купили Маше маленькие и аккуратные кирзовые сапожки. Она гордо несла их домой, перекинув через плечо, а дома примеряла и не могла наглядеться на себя в зеркало.

Утром следующего дня, встав пораньше, пока Маша еще спала, я собралась быстренько сходить в молочный магазин, что стоял по соседству. Это было то время, когда продукты не залеживались на полках магазинов, и покупки делались с утра пораньше, сразу же после поступления товара в магазин.

Дочь еще спала. Я налила стаканчик абрикосового сока и поставила на стол в кухне, чтобы, проснувшись, она выпила сок.

Одну ее на короткий промежуток времени я оставляла не впервой.

В магазине я простояла очередь человек из 8—10 и минут через 30—40 вернулась домой, открыла входную дверь, прошла в кухню, там на столе стоял нетронутый стакан абрикосового сока.