МУЖИК. ИСТОРИЯ ТОГО ЧУВАКА ИЗ ANTHRAX - Скотт Иэн

Но на самом деле, если бы мне нужно было записать все наши офигенные и не очень деньки, которые у нас были со Скоттом, на это бы ушла еще одна книга. Наша дружба со Скоттом охватывает три десятка лет, и это число будет только расти. Много клевых деньков было за все это время. День рождения Скотта приходится на канун Нового Года, поэтому я имел удовольствие провести немало празднований Нового Года/дней рождений вместе с ним. Забавно, что все эти празднования всегда были приключениями, больше, чем что-либо. Можете делать свои выводы, пока я расскажу пару-тройку забавных анекдотов.

У нас одинаковые тату…не спешите с выводами. Мы решили набить их как-то ночью после просмотра репетиции шоу Van Halen в Лос-Анджелесе. Мы были так потрясены этой группой и тем, что потусили с Дэвидом Ли Ротом под пару-тройку бутылочек Джек Дениелса, что оба пришли к заключению, что лучший способ увековечить этот особенный вечер — это набить одинаковые тату. И все, кто был тогда с нами той ночью, сделали такую же. Нет, это не «VH». Это нечто более символичное, демонстрирующее преданность друзьям и событиям, которые важны для человека.

Закончу одним не самым офигенным случаем со Скоттом, чтобы представить нашу дружбу в более широком свете. Три года назад мы со Скоттом отдыхали на Гавайях с нашими любимыми женами, Перл и Лани. Мы наслаждались отдыхом, пока не узнали, что гигантское цунами обрушилось на Японию и что на Гавайях объявлено предупреждение о цунами. Никогда не забуду, как побледнело лицо Скотта, когда он услыхал эти новости. Мы с женой объяснили ему, что цунами с запада имеют тенденцию терять всю свою разрушительную мощь, когда добираются до островов, но это не помешало ему не ложиться спать всю ночь, выглядывая из окна в предвкушении неминуемого разрушения, и готовясь эвакуировать свою беременную жену при первом же признаке угрозы. Когда цунами достигло Гавайев, оно было меньше фута в высоту. На следующий день мы поздравили Скотта и Перл с тем, что они пережили свое первое цунами! (Кстати, предупреждения о цунами — норма жизни для Гавайев. Я перенес четыре таких).

Самое важное из того, что я узнал о Скотте, это что он потрясающий человек. Само собой, он тоже угодил в те ловушки, в которых оказались мы все в юные годы, и позже научился обходить их. Но пока мы оба по-своему менялись за эти десятилетия, те основные элементы, что сделали нас друзьями, связывают нас и по сей день. Я по-прежнему считаю Скотта одним из самых близких и дорогих друзей. То, что мы пережили друзьями по отдельности и вместе, воодушевило нас и сделало нас теми, кто мы есть сегодня.

Он сообразительный, веселый, забавный, по-нежному саркастичный, преданный, очаровательный человек, и он отличный комбинатор, в самом хорошем смысле этого слова. Он гибкий, прекрасный музыкант с отличным чутьем, он человек достатка и вкуса. Кроме того, он обаятельный, у него яркое воображение, он естественный лидер, и у него есть темная сторона, которой я восхищаюсь. Он отлично выглядит на всех этих телешоу. Вдобавок он обладает потрясающей способностью откапывать халяву, он превосходный игрок в покер, что-то вроде медиа-блудника, он всегда серьезен по части еды и напитков. Я считаю Скотта мечтателем, почетным жителем Сан-Франциско, бойцом, когда это нужно, отличным риффовым гитаристом и поклонником Fernet-Branca (как и я), замечательным отцом и мужем, любителем ужастиков (как и я) и всеобщим воспевателем искусства и жизни, с чувством понимания Нью-Йорка, которое никогда не угасало, даже притом, что он прожил на Западном Побережье двадцать с лишним лет.

Он мой братан.

За этого парня я готов схлопотать пулю. Наверное, даже не одну… Это история, написанная самим «Мужиком».

ПРОЛОГ

Будь я трезв — всего этого могло и не быть. Но я был так же пьян, как и на свое восемнадцатилетние. В тот день я опрокинул столько стаканов водки Попов и апельсинового сока, что сбился со счета. Лучше просто сказать, что мой рассудок был безнадежно обдолбан. Я был фэном Нью-Йорк Янкиз с 11 лет. Батя отвел меня на первую игру в 1972-ом, и я постоянно следил за этой командой, даже когда они лажали. Так что когда мне выпал шанс попасть в парк, где у них проходили весенние сборы, Ледженс Филд в Тампе, Флорида, и забрать фирменный круг в качестве сувенира — перед таким сильным искушением я просто не мог устоять.

Я прилетел в Тампу 18 августа 1997-го, на гитарное шоу в Сороубред Мьюзик. Между выступлениями было полно времени, и я реально нажрался с Закком Уайлдом, а потом затусил со своим друганом Эдом, который приютил меня, пока я был во Флориде. Он был трезв, и я был с ним, моей подругой Анжелой и ее сестрой Хизер — их обеих я знал еще с конца 80-х. Они были единственными девушками, которые тогда ходили на шоу Anthrax. В два часа ночи мы проезжали стадион, и я заорал: «О, Боже, Ледженс Филд! Я прочел в газете, что здесь находится памятник Турману Мансону. Это же мой самый любимый игрок Янкиз!»

На светофоре горел красный, мы стояли, и я начал по тихой вылезать из тачки. «Эй, стой» — заорал мой кореш Эд. «Мы приедем завтра, когда он будет открыт для посещения. Поедем гулять, и ты сможешь его заценить».

В своей движимой эгоизмом дымке, которая и не думала проходить, я видел памятник из окна. Если бы он умел говорить, он бы назвал мое имя и пригласил меня к себе. Эд знал, что я был пьян в умат, поэтому он у себя нажал кнопку блокировки, которая заблокировала все двери в машине. Возможно с его стороны это и был хороший ход, но для меня ответа «нет» не существовало. Когда я был ребенком, и мама говорила, что мне запрещено то или другое, я или делал по-своему, или просто игнорировал ее. Когда все лейблы на планете в один голос заявили, что Anthrax — нерентабельная группа, я послал их на хуй. Когда все говорили, что группе пришел конец, потому что гранж и альтернативный рок убили метал, мы нашли способ выстоять. Слово «нет» отсутствовало в моем словарном запасе, поэтому подростком я заслужил прозвище Скотт «Нет» Иэн.

На обратном пути с Ледженс Филд я прикидывал, как бы мне вернуться на стадион, чтобы заценить памятник. Я решил, что когда приедем к Эду, мы попросим Хизер отвести нас обратно в парк. Она тоже не пила, но была более склонной к авантюрам, чем Эд.

Когда мы приехали к Эду, было далеко за 2:30 утра, и он сразу пошел спать. Я убедил Хизер, которая все равно ничего не делала, отвести нас в Ледженс Филд без ведома Эда. Она видела, как сильно я хотел ехать, поэтому согласилась нас отвести. Она припарковала машину у забора за стадионом и осталась внутри, а тем временем мы с Анжелой перелезли через ворота и ступили на землю. Я пошел прямо к памятнику. Он купался в серебряном лунном свете, придававшем Мансону лик божества. Теперь у него была частная аудиенция и он выглядел гораздо круче, чем выглядел бы днем при обычном свете с кучкой вытаращивших глаза туристов с камерами. Я был уверен, что Мансон почел бы за честь, что один из его самых преданных фэнов лез из кожи вон, чтобы разделить такое личное мгновение со своим героем и другом. Разумеется, я был пьян. Я сделал несколько фото, потом убедил Анжелу пойти со мной, чтобы заценить стадион.

Мы вышли и прошли по дорожке к пышному зеленому травянистому полю. Я стоял на основной базе и снимал себя в полосатой форме с битой в руках, нагоняя страху на Джима Палмера, питчера Ориолес. Я практически видел, как мяч покидает его мозолистую руку и устремляется к основной базе. Я размахнулся и попал в цель. Мяч пролетел мимо первого защитника Эдди Мюррея и устремился в дальнюю часть поля. Я побежал, без шуток. Я обежал базы вокруг и остановился на второй. Вот это сейв!

Я обежал вокруг поля с криком: «Потряяяяяс!» и уговорил Анжелу присоединиться ко мне, чтобы обежать базы. Мы бегали от базы к базе, смеясь как дети, и никто нас не мог остановить. Я обежал третью базу и сломя голову побежал на основную. Мне потребовалась минута, чтобы прийти в себя от этого потрясающего маневра. Я медленно встал и отряхнулся, а затем увидел фирменный круг. Он был сделан из твердой, тяжелой резины, и на нем красовался большой логотип Янкиз — бита с кепкой. Я подумал, что он мог бы круто смотреться в нашей студии в Йонкерс прямо перед всеми моими комбиками, и я записал бы все партии гитары, стоя на нем и демонстрируя свою верность Янкиз.

«Мне нужна эта штука» — пробормотал я, брызжа слюной, даже не подумав, как пронесу этот двухсотфутовый кусок резины в аэропорт и на самолет до Нью-Йорка. Я взял одну его сторону, но она была такой тяжелой, что я смог только оторвать ее часть от земли. Я попробовал его катить. Трава была влажной, ноги скользили, и я упал. После пары минут борьбы с этой штукой, у меня устали руки, я сдался и положил ее на место.

«Давай убираться отсюда» — сказал я. Мы уже возвращались, когда я заметил вдалеке мигающие полицейские огоньки там, где Хизер припарковала свою машину, ожидая нас. Я был так пьян, что не думал, что мы сделали что-то противозаконное. Не, ну правда, что мы сделали? Мы чуток обежали базы. Ничего не сломали. Я даже ничего не украл.