Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Научные и научно-популярные книги » История » «Культурная революция» с близкого расстояния. (Записки очевидца) - Алексей Николаевич Желоховцев

«Культурная революция» с близкого расстояния. (Записки очевидца) - Алексей Николаевич Желоховцев

Читать онлайн «Культурная революция» с близкого расстояния. (Записки очевидца) - Алексей Николаевич Желоховцев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 69
Перейти на страницу:
вай дацзе». Четырехугольник старого Пекина, строго ориентированный по частям света, охвачен мощными городскими стенами. Разросшийся после того, как в 1949 году в него перенесли столицу, Пекин расползся далеко за пределы старых стен. Ворот в них уже не хватало, и стали делать проломы, от одного из которых и получила название оживленная улица. Университет был переведен сюда из центра города после 1949 года. Часть корпусов с аудиториями еще были недостроены, и, например, химический факультет размещался пока в пекинских хутунах — переулках. Парадный въезд тоже оставался недостроенным, и спланирован он был как-то странно — сбоку, упираясь в шестиэтажное административное здание.

Мы въехали через боковые, южные ворота и по узкой асфальтированной аллее мимо аудиторий, цветника-парка, светло-серого административного корпуса и астрономического факультета с куполом обсерватории проехали по прямой до большого панно с парящим профилем Мао Цзэ-дуна и лозунгами. Свернув в сторону и попетляв по сложному узору аллей, мы высадились под бетонным козырьком четырехэтажного дома из серого кирпича. У входа стояли вьетнамцы-первокурсники.

Моя комната оказалась на втором этаже, рядом с канцелярией по работе с иностранными студентами. Она была вытянутой, прямоугольной формы, с цементным полом и высоким окном. Застеклена была только первая рама, во второй вместо стекол оказалась мелкая проволочная сетка. Ма сразу же объяснил мне, что сетка нужна от комаров.

От окна сильно дуло, четыре витка радиатора нагревались только утром и вечером, так что дважды в сутки температура в комнате резко менялась. Понимая, что отопление в корпусе, где живут вьетнамцы, должно поддерживаться с особой заботой, а в китайских общежитиях, быть может, и вовсе не топят из экономии, я никогда не жаловался, хотя часто вспоминал теплые московские жилища. Я поставил постель у окна, а за нею — стол — подальше от холода. По другую сторону окна стояла кровать моего фудао Ма и его стол. У двери с его стороны — этажерка для книг, а с моей — платяной шкаф.

Стены комнаты сильно облупились, были испещрены следами гвоздей и кнопок, оставшимися от прежних жильцов.

Вскоре к нам зашел пожилой человек очень низкого роста, передвигавшийся как-то странно — бочком. Он назвался Ваном, сотрудником канцелярии по работе с иностранцами. Ма поспешил сообщить мне, что товарищ Ван ведает хозяйственной частью. Ван поинтересовался, не понадобится ли мне еще что-нибудь. Бегло осмотрев комнату, я попросил настольную лампу. Как выяснилось впоследствии, такая роскошь не полагалась даже иностранцам, но Ван лампу мне все же достал, хотя на хлопоты у него ушло немало времени.

Когда мы знакомились, я попросил Вана написать его фамилию и имя — это обычно в Китае. Корявые иероглифы выдавали его малую грамотность.

Мы разговорились. Ван рассказал, что он родом из Маньчжурии, участник партизанской войны, а позднее боец Народно-освободительной армии. Жизнь не дала ему возможности учиться, он остался полуграмотным и ценил свою службу дороже всего на свете. Детей у него не было. Они с женой в свое время, чтобы засвидетельствовать свою преданность политике сокращения рождаемости, отказались иметь детей и остались бездетными. Мне понравилась простота Вана. Ко мне Ван с первого же знакомства относился с симпатией и предупредительностью. Как и все люди из народа, он хорошо знал китайский классический театр и, если не было свидетелей, любил поговорить о нем.

Через стену от меня жил вьетнамский стажер Бак Нинь. Он познакомился со мной в первый же день, был очень приветлив, и мы подружились с ним. Бак Нинь преподавал китайский язык в Ханойском университете и в Пекин приехал на два года для совершенствования. К нему ходили поочередно три китайских преподавателя, с которыми он занимался у себя в комнате. На занятиях они постоянно запускали магнитофон, отрабатывая произношение. В часы досуга Бак любил играть на гитаре и национальных инструментах, тихонько напевая. В его комнате собирались и другие вьетнамцы — с третьего и четвертого этажей. Часто, проходя по коридору, я слышал знакомые мелодии советских песен, которые они насвистывали. Иногда они пели их по-вьетнамски.

Условия, в которых я жил в Пекине, были необычны для меня, да и вообще для иностранца. Тут негде уединиться. Всегда с тобой кто-то находится рядом, всегда надо быть подчеркнуто вежливым, уметь себя сдерживать, улыбаться. Только во сне человек остается наедине с собой.

Общежитие размещалось в новом здании, прочной и солидной постройке, но ни для уединения, ни для размышлений оно не предназначалось, обитатели его были постоянно на виду друг у друга. Даже в стене, вдоль которой стояла кровать моего фудао, был сделан сквозной прямоугольный вырез, и в него вставлена книжная полочка, но щели в ней просвечивали в соседнюю комнату, и там, видимо, можно было слышать каждое произнесенное у меня слово. Точно так же жили и остальные студенты, моя комната отнюдь не была исключением. Стены так строились для того, чтобы слышать, и никто не удивлялся этому. Взаимное недоверие тут было, как я вскоре убедился, обычным, господствовала нервозная подозрительность, которую нельзя было не почувствовать с первых же дней пребывания в стране. Но лишь впоследствии я понял, что всеобщая слежка и взаимное доносительство в Китае тоже стали в порядке вещей.

Из страха быть заподозренным в утаивании на собраниях все говорили о себе и обо всем, ничто не оставалось вне публичного обсуждения — от каждого произнесенного слова или от выражения лица и до естественных отправлений. За пределами Китая даже вообразить подобное невозможно.

Этот аккуратный прямоугольный вырез в степс моей комнаты запечатлелся в памяти.

Мои соседи слева, с которыми я сразу же пожелал познакомиться, оказались молодыми сотрудниками той же канцелярии по работе с иностранцами. Они встретили меня с обычной китайской вежливостью, поговорили о погоде, о национальных обычаях. Но вскоре я обратил внимание, что жильцы этой комнаты непрестанно сменяются. Почти никто не ночевал там дважды. Это, видно, было чем-то вроде дежурного помещения. Такое соседство, учитывая сквозную нишу в стене, естественно, было неприятно. Я успокаивал себя мыслью о том, что это вызвано скорее недоверием друг к другу, чем ко мне.

Мне очень хотелось познакомиться с коренными пекинцами, чье произношение обладает редкостной натуральной естественностью. Канцелярия благожелательно приняла мою просьбу, но оказалась бессильной помочь — в Пекинском педагогическом университете преподавателей-пекинцев не нашлось. Все, с кем я знакомился, были выходцами из самых разных провинций Китая. Говорили китайцы-преподаватели, разумеется, очень хорошо, но речь их была либо бледной, заученной, когда они следили за ее чистотой, либо малопонятной для иностранца, если в увлечении они сбивались на родной диалект. Пекинский

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 69
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать «Культурная революция» с близкого расстояния. (Записки очевидца) - Алексей Николаевич Желоховцев торрент бесплатно.
Комментарии