Танец призрака - Максим Никонов

У его солдат вопросов не было. Задача поставлена, ее надо выполнять.

Глава седьмая

Кэт смотрела на сильную гибкую фигуру Большого Сэма, идущего своей легкой кошачьей походкой впереди. Она была довольна. Крю выбрал себе костлявую очкастую Рэчел с ее тупой челкой. А Сэм достался ей. Двое других ее не интересовали. Пол был старше всех в группе, на двадцать лет старше ее. Эндрю тоже особого интереса не вызывал. Он был голубой, хоть яростно скрывал это. Как эти двое попали в группу, непонятно.

Кэт была умна и самокритична. Она понимала, что ее фигура с усиленной нижней подвеской – не самая идеальная в мире. Зато она была вынослива, как мул. А еще у нее были шикарные волосы, сейчас уложенные и спрятанные под шапку. Кроме того, она, как врач, отлично разбиралась в мужской и женской физиологии и имела приличную практику секса. Так что четыре года в этом затерянном мире виделись ей не столь тяжелыми. Если, конечно, Рэчел не начнет выкаблучиваться. Но пока все хорошо. Сэм, хоть и молчит, во время коротких остановок бросает взгляды на ее крепкие бедра и грудь. Мужики – они все такие. Оставь мужчину наедине с женщиной, и его половой позыв мутит ему мозги.

Они шли уже больше пяти часов. Иногда след в след, но чаще, как сейчас, – она по берегу, а Сэм – параллельно, чуть в глубине леса. Река текла слева от нее, и когда открывался новый поворот, Кэт доставала бинокль и осматривала реку и противоположный низкий берег. Она видела стайку оленей, несколько раз над ними пролетали гуси, другая живность бегала и летала в лесу, над рекой и под водой. Это был привычный мир: обычный лес, обычная река, обычные звери. Все – самое обычное, кроме дома и отсутствия людей.

Кэт не любила загадки и философствования, и поэтому страхи перед домом быстро растворились под лучами солнца.

– Сэм, – позвала она по радио. – Сэм, время поворачивать домой.

Сэм вышел из леса и легким шагом приблизился к ней. Бездонное голубое небо отражалось в его глазах.

– Там, внизу – отличное место для отдыха.

Кэт стояла на краю обрыва. До реки внизу было метров сто. Прямо под ними берег изгибался, и зеленая лужайка с парой низкорослых деревьев приютилась между обрывом и рекой.

Сэм осмотрел в бинокль лужайку и излучину на другой стороне реки, окружавший их примолкнувший лес. Потом молча сбросил рюкзак и со словами «должно хватить» отвязал от него веревку, прикрепил ее к стволу близлежащей березки, а другой конец сбросил вниз. Веревки хватило, конец ее свился короткой змейкой далеко внизу.

– Более двухсот футов. Спускайся первой, потом я спущу рюкзаки, потом сам.

Он обвязал Кэт веревкой, пропустив ее под мышками, руки его касались ее груди, а по губам время от времени пробегала понятная обоим улыбка.

– Сэм, а ты сможешь подняться по веревке на одних руках?

Сэм молча и довольно кивнул.

– Ты сильный, Сэм.

Бросив на Сэма оценивающий взгляд, Кэт исчезла за краем обрыва. Сэм мягкими движениями отпускал веревку, легко удерживая вес женщины на ее конце. Веревка ослабла – Кэт стояла на земле. Сэм смотрел сверху, как внизу копошилась Кэт, освобождаясь от веревки. Потом она махнула рукой, и длинными движениями Сэм начал вытягивать веревку. Он ухмыльнулся, увидев сверху, что Кэт уже сбросила рубашку, оголив свои плечи. Эта женщина знает, что им обоим надо, и не заставит себя долго ждать.

Еще через минуту оба рюкзака были связаны, и Сэм быстро спустил их вниз, чуть придерживая скользящую веревку ладонями. Когда он взглянул вниз, количество одежды на Кэт изрядно уменьшилось, а когда спустился сам, женщина нагишом стояла по колено в воде, умывая речной водой лицо, брызгая на плечи, руки и бедра. Сэм сидел на камне под скалой и жадно смотрел на Кэт, вышедшую из воды и освободившую на ходу свои шикарные волосы от невидимых заколок. Волосы прикрыли ее плечи и грудь. Сэм нетерпеливо отбросил их, поцеловал крупные темные соски и набросился на женщину.

Это был поединок силы и опыта, ловкости и желания. Пальцы Кэт скользнули по мокрой спине Сэма, грудь истомно сжалась, выдавливая из себя со стоном последний воздух.

Сэм довольно откинулся. Утренняя пробежка и физическое упражнение на двоих утомили его. Зайдя по пояс в холодную стремнину, Кэт полоскала свои шикарные волосы, бесстыдно выставив широкий крепкий зад яркому солнцу и жадному взгляду Большого Сэма. Она сказала, что он не так силен, как она ожидала? Ну что ж, у них еще будет время проверить это. Он прикрыл глаза, представив, как намотает ее шикарные волосы на свой кулак, и заснул.

Женщина промывала волосы, когда течение вынесло из-за излучины реки бревно, ствол поваленного дерева. Оно с размаху стукнуло в голову наклонившейся женщины и, исполняя желание Сэма, стало накручивать на себя, как на кулак, ее волосы, утягивая женскую голову вглубь бурлящей стремнины. Встав поперек течения и зацепившись за верхушки двух камней, бревно удерживало тело, бьющееся в потоке воды. Пальцы Кэт скользили по мокрым спинам камней, как совсем недавно по спине Сэма, и в последнем беззвучном крике легкие ее судорожно сжались, выдавливая из себя последний воздух.

Глава восьмая

Крю знобило. Заболел, да еще сказывается нервное напряжение последних дней. Кровь стучала в мозгу, пробуя вырваться на волю. Он все шел вперед. Крю вспомнил про свой любимый замысловатый кинжал, потрогал рогатую ручку, и улыбка озарила его лицо.

Сколько Крю себя помнил, он всегда любил холодное оружие. Ножи, кинжалы, сабли, мечи. Он владел ими превосходно, чувствовал каждый изгиб оружия. Два года Крю провел в Японии, изучая искусство владения катаной – мечом японских самураев. На самом деле катана – не меч, а сабля, с одним острием, а не с двумя, как у европейских мечей. Сделать настоящую катану – большое искусство, утерянное в веках. И все из-за низкого качества железных руд в Японии, с высоким содержанием шлака. Чтобы получить хорошую сталь, древние мастера плавили руду по шесть недель и больше. А в Европе такую сталь делали простые кузнецы. Как показали исследования специалистов, мечи древних греков были острее и крепче японских, не говоря уже про мечи рыцарей. Древние японские мастера не могли добиться качества стали, близкого к немецкому, но они вкладывали терпение и труд, делая из боевого оружия настоящие произведения искусства.

Чтобы добиться высокого качества, они плавили руду в простых печах на древесном угле. Но мечи были хрупкие из-за неравномерности шлаков. Мастера разбивали заготовки на мелкие кусочки и заново переплавляли. Потом расплющивали заготовку и складывали ее вдвое, снова расплющивали и снова складывали, уже в другом направлении. Десять таких операций – и заготовка состояла уже из тысячи слоев. Двадцать операций давали миллион слоев. Сорок операций смешивали руду на молекулярном уровне.

За счет многослойности такие мечи лучше резали. Но немецкие технологии ушли далеко вперед. Уже в шестнадцатом веке немцы делали высоколегированную сталь, с добавками вольфрама и кадмия. Их мечи рубили двухмиллиметровый лист железа, а японские катаны – не более миллиметра. Миф о крепости японских мечей развеял один мужик по имени Медер, привезший в Японию несколько заново заточенных древнеевропейских двуручных мечей. Это было сразу после войны. Японский мастер показывал чудеса владения мечом и разрубил ствол японской винтовки. Тогда Медер тоже разрубил остаток ствола европейским мечом и попросил притащить пулемет. Ствол пулемета он так и не разрубил, но помял основательно, при этом меч остался острым, без единой зазубрины.

Сам Крю тоже отличился. Тогда он уже был мастером кинжала и особенно любил кинжал с рогатой ручкой. У ручки были длинные выступы, в половину длины самого кинжала, сильно прокаленные у основания. В одном показательном бою катана скользнула вдоль лезвия кинжала и уперлась в основание, застряв между лезвием и этим выступом. Крю крутанулся, всем телом давя на кинжал, выворачивая его, и сломал катану поперек лезвия.

Реликвия, переходящая из поколения в поколение на протяжении нескольких столетий, оказалась позорно утраченной. Это был семейный траур. Сотни родственников приехали в дом главы семьи. Были приглашены несколько известных мастеров, которые в присутствии членов семьи в течение нескольких дней расплавили металл поломанного меча и заново выковали его. Все эти дни Крю был почетным гостем, непрерывно пил сакэ и плакал с семьей. Уважение к традиции не позволило ему уйти с поля боя с насмешкой на устах.

У Крю были планы на возвращение в Японию после этой экспедиции. Когда он вернется, круглая сумма набежит на его счету в банке. Он поедет в Японию, найдет толковых помощников и построит новую мастерскую, которая свяжет воедино искусство старых мастеров и новейшие технологии. Он возродит традицию изготовления японских мечей. Он сделает катану, которая с одного удара перерубит ствол пулемета времен войны.