Хирурги - Ванда Белецкая

"Мы с Игорем Николаевичем думаем..." А если по своей занятости он не мог сделать операцию или проконсультировать больного, то обычно замечал: "Обратитесь, пожалуйста, к моему другу Игорю Николаевичу", "За меня закончит мой друг Игорь Николаевич". Они доверяли друг другу беспредельно, работая рядом, вместе более тридцати лет.

Родился И. Н. Рыбушкин в 1904 году в дворянской семье. Его семья, как почти вся передовая русская интеллигенция, приветствовала Октябрьскую социалистическую революцию. В 1927 году юноша оканчивает медицинский факультет Томского университета и едет работать заведующим участковой больницы в Казахстане. А с 1930 года работает в Москве, в клинике, которую" возглавлял профессор В. С. Левит. Здесь и встретились молодые хирурги, будущие ученые И. Н. Рыбушкин и В. С. Маят. Здесь прошли свой путь от ординатора до профессора.

В годы Великой Отечественной войны И. Н. Рыбушкин -- ведущий хирург медико-санитарного батальона, потом нейрохирургического госпиталя, потом армейский нейрохирург. Он лично провел более 2500 трепанаций при ранениях черепа. Уже после победы над фашистами свой опыт военного хирурга и ученого Рыбушкин обобщил в докторской диссертации "Огнестрельные черепно-мозговые ранения".

Научные интересы И. Н. Рыбушкина были чрезвычайно разнообразны. Он занимался нейрохирургией и анестезиологией, вопросами общей и военно-полевой хирургии, а также хирургическим лечением заболеваний желудочно-кишечного тракта и сердечно-сосудистой системы.

Как хирург Игорь Николаевич был удивительно точен и нежен, как врач и ученый буквально потрясал всех своей интуицией, своим предвидением, что бывает только у талантливых и умных специалистов, а как педагог пользовался такой любовью студентов, о которой каждый профессор в глубине души мечтает. Долгие годы он руководил научным студенческим обществом 2-го Медицинского института, воспитывал в своих учениках чувство глубокой ответственности за жизнь больного, прививая студентам вкус к научно-исследовательской работе.

Свое шестидесятилетие Игорь Николаевич Рыбушкин встретил осенью 1964 года, окруженный любовью и огромным уважением учеников и коллег. А всего через два года его не стало. Операция язвы желудка, разошлись швы...

Его ученики сидели в палате ночами, стараясь выходить, спасти. Но шел только 1966-й год, и то, что подвластно медицине сегодня, в 1983-м, тогда было несбыточным...

"Знаете, когда был жив Игорь Николаевич, когда он был рядом, казалось, ты навсегда защищен от всякой несправедливости, всего мелкого, нечистого, окружен чем-то особым, чего не коснется никакая гадость",-сказал мне один из его учеников, теперь сам известный хирург и ученый А. М. Никитин.

О скромности И. Н. Рыбушкина теперь рассказывают легенды, впрочем, абсолютно достоверные. Например, жил профессор, заместитель заведующего кафедрой, награжденный пятью орденами и медалями, с женой и дочерью в одной комнате большой коммунальной квартиры. Из всех житейских благ ценил, пожалуй, только книги да билеты в Консерваторию и Большой театр. Музыку и балет Игорь Николаевич любил страстно, знал в них толк.

Работал, писал он обычно в клинике. Часто ночами. В кабинете стоял диван, где можно было поспать два-три часа. Молодые ординаторы, хирурги и даже студенты знали об этом и довольно "нахально" использовали в свою пользу: во время ночных дежурств или неожиданной операции всегда можно спросить совета профессора, лишний раз проконсультировать у него своего больного, попросить интересную книгу, просто поговорить о жизни за чашкой крепкого чая. Профессор никогда им не отказывал в своей помощи и внимании, был прям, доступен, естествен.

И в то же время его боялись. Точнее, опасались сделать что-либо не так, совершить просчет, ошибку, вызвавшие недовольство профессора. Хотя Игорь Николаевич никогда публично резко замечаний не делал, не позорил врача у всех на глазах. Скажет только: "Зайдите ко мне в кабинет". И там наедине своим интеллигентным голосом, спокойно "дает совет", как и что надо было сделать правильно. Он не прощал малейших просчетов, если они касались больного, профессионализма врача. При нем каждому хотелось стать лучше, чище, сделать все по самому высокому счету, чтобы заслужить похвалу.

И еще маленькая деталь. Игорь Николаевич, как вспоминают все его ученики, всегда знал о домашних делах и трудностях молодых ординаторов, аспирантов, в трудную минуту стремился помочь всеми возможными способами, но делал это очень деликатно, не вызывая стеснения, неназойливо.

Профессор Рыбушкин никогда не хотел чем-то казаться. Всегда был. Личностью, талантом, другом. Душой кафедры, ее совестью.

...Таков один из двух любимых учителей Владимира Дмитриевича Федорова. В научном кружке профессора Рыбушкина начал Федоров свой путь хирурга и ученого.

Именно И. Н. Рыбушкин лично, как и большинству молодых хирургов в клинике, ассистировал Федорову на первой операции по поводу холецистита, при первой операции на сердце и других. Он незаметно приобщал Федорова к работе по редактированию научных медицинских изданий, был самым строгим критиком первых проб пера молодого хирурга -- 12 статей в медицинских журналах.

Отеческое отношение Игоря Николаевича к совсем тогда еще, молодому Федорову иногда вызывало некоторую ревность у окружающих, но мало кто знал, что каждый шаг Федорова в хирургии, каждая выполненная им операция и каждая написанная им строчка подвергаются доброжелательной, но очень взыскательной критике учителя. Именно эта бескомпромиссная критичность, не оставлявшая незамеченным ни одного штриха в поведении и в делах, стимулировала постоянное стремление к чтению, желание научиться правильно ставить сложные диагнозы, хорошо, чисто оперировать, методично и грамотно излагать мысли на бумаге, ни в коем случае не повторяя ошибок, однажды указанных учителем.

Наверное, именно такая работа учителя с учеником привела к тому, что написанная Федоровым через б лет после окончания института диссертация, посвященная хирургии сердца, не вызвала замечаний руководителя (так и сказал. И. Н. Рыбушкин на научной конференции) и была представлена к защите без исправлений.

Это было победой педагогического дара, методической и редакторской школы Игоря Николаевича, но это же осталось и его наследием для непосредственных учеников, а от них и для многих других врачей и ученых уже следующего поколения.

"НЕ МАЯТ, А МАЯК"

В 1983 году профессору Валентину Сергеевичу Маяту, Герою Социалистического Труда, заслуженному деятелю науки, лауреату Государственной премии, исполнилось 80 лет. И радостно видеть, что здоров он и бодр и нет в нем даже признаков профессионального старения. Как бывает у людей талантливых, удивительно трудолюбивых и преданных своему делу. Годы, словно пальцы гениального скульптора, выявили главное, основное в его натуре, добавив ему мудрости опыта, а лишнюю глину сняли.

Еще до личного знакомства с Валентином Сергеевичем мне казалось, что я его уже хорошо знаю -- постарались его ученики, коллеги, медсестры, нянечки и, конечно, вылеченные больные. Я намеренно не написала "бывшие ученики", ибо все они, теперь сами профессора, учатся у Маята по-прежнему. И по-прежнему окружают его молодые ординаторы, хирурги, студенты кафедры госпитальной хирургии 2-го Медицинского института. И по-прежнему в самых трудных, самых острых ситуациях, когда диагноз не установлен, просят профессора Маята проконсультировать больного. И по-прежнему слово профессора, его мнение считается решающим.

Из рассказов о Валентине Сергеевиче складывался образ человека и врача таких исключительных качеств, что невольно закрадывалась мысль: а бывает ли так на самом деле?

Теперь я точно знаю -- бывает.

Он родился в 1903 году. На воспитание будущего ученого большое влияние оказала бабушка. Она происходила из государственных крестьян, была женщиной, не боявшейся никакого труда, умной, одаренной от природы, но так и умерла неграмотной. Зато отец Валентина не только окончил гимназию, но и поступил в Московский университет по специальности химика-провизора. Чего это стоило ему до революции, можно себе представить! Работал и учился и на всю жизнь получил привычку к постоянному, каждодневному труду, которую передал и двум своим сыновьям. А мать Валентина Сергеевича была швеей, умела красиво и ловко шить бисером. Работа трудная, кропотливая.

Наверное, от отца унаследовал Валентин Сергеевич любовь к естественным наукам, к медицине, уважение и привычку к труду ("работный человек" -- в его устах и сейчас высшая похвала), а от матери достались ему чуткие, нежные, умелые руки, что составили его славу хирурга.

Валентину было 14 лет, когда произошла Октябрьская социалистическая революция. Вскоре он поступает на медицинский факультет 2-го Московского университета. (Тогда было такое высшее учебное заведение.)