Перемещенное лицо. Триада - Тамара Воронина

– Имя? – вопросил клерк, макая в чернильницу ручку. Ладно, хоть не гусиное перо.

– Дан.

– Хоть у одного имя как имя, – удовлетворительно сообщил тот, записывая. Перо скрипело. – Фамилия есть?

– Лазарцев.

– Ага. Тоже пойдет. Возраст?

– Тридцать.

Тридцать должно было стать ближе к Новому году, но Дан имел привычку округлять с большую сторону.

– Делать что умеешь? Полезное?

– Полезное? – удивился Дан, подумал и откровенно сказал: – Наверное, нет.

– Честно, – одобрил клерк, – а то начинается: я инженюр! я топменедыр! Да хоть затопайся – делать-то все одно ничего не умеет. Семья есть? Жена, дети?

– Не женат. А…

– Все тебе обскажут. Славный ты парень. Не орешь, не рыдаешь… Начальство не требуешь. А то, может, умеешь чего полезного, а? Пропадешь ведь. Мужик без дела завсегда пропадает.

Дан почувствовал, что замерзает. Это называется «похолодеть». Не ролевка. Не подвинутые толкиенисты.

Из двери за стойкой вышел умеренно усатый толстяк, почитал записи через плечо клерка и скучной скороговоркой начал:

– Дан Лазарцев, с сего момента ты попадаешь под действие закона о перемещенных лицах. Ты волен передвигаться по Траитии в любом направлении, но только в месте прибытия ты будешь получать пособие в пять корон ежемесячно пожизненно. Помимо пособия ты имеешь право получать еду в трактирах со знаком короны. Помимо этого ты имеешь право на койку в казармах короны, в отделении для перемещенных лиц. Тебе вменяется в обязанности соблюдение законов Траитии. – Он зевнул еще раз. – А еще ты можешь поменять свою одежду на более подобающую в лавке Зерца недалеко от казарм.

– А про оружие и наркотики кто спрашивать будет – я? – после паузы поинтересовался клерк. Толстяк покосился на него неприязненно.

– Нет у меня оружия и наркотиков, – вздохнул Дан, умалчивая о перочинном ноже. Классном швейцарском ножике с двумя лезвиями и энным количеством иных полезных вещей. Дан подарил его себе на двадцать третье февраля, решив, что хоть одну детскую мечту он реализовать может. Бабье царство в их хрущевке считало, что мальчикам нужны развивающие игры, а не бессмысленный калейдоскоп и тем более не ножик. Вдруг дитятко пальчик порежет.

Толстяк развернулся и скрылся за дверью.

– К Зерцу не ходи, – сказал клерк, дыша на печать и громко прикладывая ее к бумаге. – Рванье с покойника подсунет.

– А куда ходить?

– А в двух кварталах на запад от казарм целая улица менял. Вот пройдись там, сравни. Тук честно работает, а вот Круб, хоть и жмотится, вещи дает пусть не новые, но добротные да чистые… и диковинки всякие покупает. Меньше чем за корону не отдавай.

– Диковинки, – усмехнулся Дан. – Да все мои диковинки скоро диковинками быть перестанут.

У мобильника заряд кончится, в ручке – стержень, в зажигалке – газ. А я тут оставаться собрался?

Раздался жуткий лязг и скрежет. Дан чуть заикой не остался.

– Солнце село – пояснил клерк, – ворота закрывают. Руку мне дай, Дан Лазарцев.

– Какую?

– Все равно. Какую не жалко. – Он показал браслет. – По этой штуке еду получать будешь и койку. Не бойся, все честно, Гильдия платит.

Дан протянул правую руку, потому что на левой были часы. Батарейку он поменял позавчера, надолго… опять?

Клерк защелкнул браслет, выглядевший даже симпатично, вручил Дану бумагу и замшевый мешочек.

– Это твои документы. Лучше носи пока с собой, вот, в чехле, чтоб не потерлись.

– А спросить можно?

– Я все жду, когда ты начнешь.

– Это не игра?

Лицо клерка стало усталым и мудрым.

– Нет, дружище, это не игра.

– Я бы хотел понять. Хоть что-нибудь.

Клерк сложил свои канцпринадлежности в ящик, вздохнул и предложил:

– Ну пошли. Мне с тобой по дороге. А штаны лучше того… ты ж не уличная девка, чтоб ногами сверкать.

Дан развернул закатанные штанины, надел пиджак и подумал, что это не он. В смысле не как в кино «это происходит не со мной», а проще: Дан Лазарцев неузнаваем. Он, конечно, всегда отличался завидным самообладанием (проживи-ка всю жизнь с тремя бабами), но не до такой же степени, чтоб спокойно воспринимать алебарды и законы о перемещенных лицах. Вот и первый вопрос.

– И куда меня… переместили?

– А к нам, – пожал плечами клерк, запирая дверь на ключ и вешая его тут же – на гвоздик на косяке. – В Траитию. Ты не переживай, мир у нас хороший. Вот из города и правда лучше не уходи, пропадешь. Не приспособлены такие к нашей жизни. Здесь сыт будешь. Станешь про свою жизнь рассказывать, не стесняйся деньги брать, если дают, но сам не проси, Гильдия менестрелей бока намнет.

– Это часто бывает – перемещение?

– Давненько не было, – подумав, ответил клерк. – Лет пять уж. А допрежь – по три в год, а то чаще. Меня, кстати, Мун зовут. Мун Стамис, регистратор. Можно на «ты». А вообще старайся пока никак не говорить, ни «вы», ни «ты», попривыкнешь – поймешь.

Они шли по мостовой. Или брусчатке, разницы Дан не знал. Он знал асфальт да тротуарную плитку. Ну, и нормальное российское бездорожье и разгильдяйство. Улица была скудно освещена редкими фонарями, тускло сияли окна двух-трехэтажных домов. Прохожих было немного.

– Вот видишь – трактир со знаком короны, – показал Мун Стамис. – В таком тебя накормят в любое время. Их в городе десятка два, голодным не останешься. А ты славно держишься. Не кричишь: «Не может быть!»

– Не может быть, – тут же сказал Дан. – Но есть. Либо я сошел с ума, и тогда надо ждать, пока меня вылечат, либо…

– Либо что?

– Не знаю.

– Ты не сошел с ума. А вот маг, отправившийся в твой мир, – сошел. Рот закрой. Закон сохранения. Он ушел туда – ты сюда.

– Два вопроса. Почему я?

– Это – к магам. Только и они не знают. Случайно, наверное. Или он оказался рядом с тобой, или ты больше всего подходишь: рост, вес… Время от времени маги такое делают. Второй вопрос?

– Когда он вернется сюда, я вернусь домой? По закону сохранения?

– Обязательно. Иногда они даже и возвращаются.

– Ино…

– Ага. Может, тебе повезет. Может, ты застрял тут навсегда. Этот олух тебе еще кой-чего не сказал. Ты можешь пойти в ученики к любому мастеру, Гильдия заплатит. Научишься делу – проживешь худо-бедно. Пять корон – это не так чтоб плохо, конечно. На выпивку хватит, одежку. Не постесняйся, поучись. Мастером не станешь, так хоть при деле… Ну, я пришел. А тебе прямо и до конца, там налево – и казармы. Сразу увидишь. Удачи, Дан.

Он вошел в дверь трехэтажного узкого дома. Дан похлопал ладонью неровный камень. Маги, значит. С Гильдией. Тяжелый случай.

Постояв еще минуту, он повернул обратно – к трактиру с короной. Корона была из мультика – три зубца с круглыми навершиями. Зал был сумрачен и пуст.