Восход дракона - Сара Далтон

всего, через что она прошла, это было все, в чем она нуждалась, и даже больше. Она опустилась на середину кровати, стараясь, чтобы веревки под матрасом не заскрипели, и растянулась с легким вздохом удовольствия.

Целая кровать для себя. Сон не на земле, из которой торчали камни. Блюдо, в котором было больше хрящей, чем ей нравилось в жидком супе, но оно наполнило ее желудок. Она вспомнила дома своего детства, Башни Авалон и Крепость Несры, и ей захотелось рассмеяться. Та девушка не оценила бы ни эту кровать, ни рваную, грязную одежду, которую носила Рева, ни еду.

Ее улыбка увяла, когда она вспомнила те дни. Когда-то она была уверена, что все в ее жизни сложится хорошо. Других вариантов она не рассматривала. Бегая по замку своей семьи, греясь на солнце и вдыхая аромат цветов, она верила, что ничего никогда не изменится: ни ее семья, ни Эстала.

Даже когда ее родителей жестоко убили, основные взгляды Ревы на мир не изменились. Ее сразу же привезли в Крепость Несры и обручили с принцем Лукой. Это был бы хороший брак. Она была бы принцессой. Она скучала по своей семье, но у нее не было четких воспоминаний о той ночи, и она все еще видела мир в основном хорошим. Эсталой правил мудрый король, и у Ревы было обеспеченное будущее.

А потом все снова изменилось. Мудрый король, хоть был мудрым, разорвал помолвку Ревы с Лукой и вместо этого отдал ее Францису, как вещь. То, чего хотела Рева, что ей обещали, не учли. Она была всего лишь пешкой, подарком, способным осчастливить генерала, и она потеряла желание делать что-то большее, чем просто терпеть побои, которые наносил ей Францис, и неудачные беременности, которые оставили шрамы на ее теле и душе.

Она сжала губы и попыталась не заплакать. Каждая из этих беременностей закончилась месивом крови и слез, и, по крайней мере, одна закончилась чудовищно уродливым ребенком, но она все еще носила этих четырех детей в своем сердце. Она знала, что эта боль никогда не исчезнет.

По правде говоря, она не знала, зачем вернулась в Реялон. Она сбежала из пещеры, где Арон пытался убить ее, чтобы добить ее семью, что он начал много лет назад. Сэм и Карлия пытались последовать за ней, вернуть ее, но Рева трансформировалась и бежала в ночь под удары дождя и ветра.

Недалеко от Реялона она снова изменила облик и натянула одежду, которую сжимала в когтях, пока летела. У нее было несколько монет, которые ей удалось спрятать, а в городе царил хаос после победы Луки над Стефаном, и комната в гостинице стоила дешево. Кровь на улицах все еще была.

Рева не понимала, почему она сразу не отправилась в Крепость Несры, когда услышала, что Лука занимает трон. Это было то, о чем она пока не хотела думать.

Прийти сюда в форме дракона было ужасно рискованным шагом. Она знала это. Улези, ужасный гибрид людей и драконов, искали любых оборотней-драконов и уничтожали их. Безумие в их крови, их ненависть к драконам за их создание никогда не прекратятся. Именно это побудило Арона и Диану забрать своих детей и спрятаться — и, когда родители Ревы не согласились сделать то же самое, Арон и Диана убили их, не дав оставить след, который мог бы найти Улези.

Рева обхватила себя руками. Узнать правду о смерти ее родителей было ударом. Она не соглашалась с мировоззрением Арона, но никогда бы не догадалась, что он убил ее родителей и что он убил бы и ее в тот день, если бы нашел.

Конечно, это была лишь одна из многих неприятных истин. Она не верила, что король Давэд совершит нечто настолько ужасное, как создание Садов Аниоса, хотя знала, что он яростно ненавидел менти. Она не верила, что кто-то мог быть таким жестоким, как Францис. Она не верила, что Стефан будет таким бедным королем, каким он был. Вместо того чтобы помочь жителям с чумой, он строил больше храмов Ордена Понимания и вовлекал людей в религиозный пыл.

Рева покачала головой в темноте. Как она могла так ошибаться в отношении мира?

Тем не менее, она гордилась собой. Она освободила всех рабов из одного из рабочих лагерей, используя ум и силу, о которых она и не подозревала. Она была уже не той девушкой, которой была до того, как ее отдали Францису. Ей уже никогда не стать той девушкой, но она гордилась той женщиной, которой была.

Она просто боялась, что ей не понравится то, каким стал Лука. Осознание пришло к ней в спешке. С тех пор, как ее родители умерли, все мужчины, которых знала Рева и которые были наделены властью, от Арона до Давэда, обратились к своим самым худшим импульсам. Какими бы отчаянными они ни были, какими бы хорошими ни были их намерения, они совершали ужасные вещи.

Она боялась, что если пойдет в Крепость Несры, то увидит, что то же случилось с Лукой. В ее представлении ему все еще было тринадцать лет, и он был болезненным, но он вернулся во главе армии Зантоса и пробился к крепости. Ходили слухи, что он убил своего брата Матиаса, и никто не знал, что случилось со Стефаном. В крепости его уже не было, но и о его смерти никто не сообщил.

Очевидно, Лука уже изменился. Она боялась увидеть, насколько.

В коридоре послышался скрип, и голова Ревы тут же повернулась, она насторожилась. С тех пор как она сбежала из Садов Аниоса, она проводила почти каждую ночь в страхе за свою жизнь, просыпаясь от звука ветвей, шелестящих на ветру, или от шагов семьи Арона в пещере, куда ее забрали.

Теперь она пыталась убедить себя, что этот звук ничего не значил. В таверне внизу наверняка были люди в любое время суток. Или, может, трактирщик ложился спать.

Но скрип повторился, на этот раз ближе к ее двери, и Рева замерла. Ее сердце начало колотиться. Она вдруг ужасно испугалась. Кто знал, что она здесь? Кто-нибудь в таверне внизу видел, как она поднялась наверх одна? Сэм и Карлия пришли отомстить за то, что случилось с их родителями?

Или было что-то хуже? Был ли это улези?

Рева заставила себя дышать. Она не должна паниковать. Ничего страшного, твердо сказала она себе. Ничего.

Но теперь она могла слышать шепот прямо за своей дверью. Рева медленно выпрямилась, чтобы не заскрипела кровать. Она огляделась,