Гражданские войны - Аппиан

4. После Суллы снова разгорелись волнения (49 до н. э.) и продолжались до тех пор, пока Гай Цезарь, пользовавшийся в течение долгого времени неограниченной властью по избранию народа, не получил от сената, находясь в Галлии, приказания сложить власть. Цезарь принес по этому поводу жалобу на сенат. Он стал обвинять Помпея, своего личного врага, командовавшего военными силами в Италии; он говорил, что Помпей строил козни против него, что он хочет лишить его власти. Цезарь предлагал одно из двух: или оба они, и Цезарь и Помпей, должны иметь свои армии для личной защиты от враждебных друг против друга действий, или же и Помпей также должен распустить свою армию и стать, по закону, частным человеком так же, как и он, Цезарь. Так как ни то, ни другое предложение Цезаря не встретило сочувствия, он повел свои войска из Галлии в Италию против Помпея (48 до н. э.). Итак, Цезарь вторгся в Италию. Помпей бежал, Цезарь его преследовал, одержал над ним в Фессалии большую, блестящую победу и, когда Помпей искал спасения в бегстве в Египет, пустился за ним в погоню. После того Помпей был убит египтянами, а Цезарь вернулся в Рим, устроив дела в Египте, где он оставался до тех пор, пока не поставил в Египте царя. Самого сильного партийного противника, прозванного за свои военные подвиги «Великим», Цезарь побеждал преимущественно в открытой борьбе, и когда Помпей был уничтожен, никто уже не осмеливался ни в чем противоречить Цезарю, который и был избран — это было во второй раз после Суллы — пожизненным диктатором. Снова затихли все междоусобные распри, до тех пор пока Брут и Кассий, завидовавшие чрезвычайной власти Цезаря и желавшие вернуть исконный политический строй, не убили в сенате Цезаря (44 до н. э.), который был настроен вполне демократически и приобрел большую опытность в управлении. Народ очень горячо оплакивал его смерть; по всему городу искали убийц Цезаря, тело его похоронили в центре форума и над погребальным кострищем построили храм. Цезарю еще и теперь приносят жертвы как богу.

5. После смерти Цезаря (43 до н. э.) снова начались большие междоусобные распри. Они все возрастали и возрастали и достигли чрезвычайных размеров. Происходили убийства, изгнания, проскрипции, осуждавшие на смерть сенаторов и так называемых всадников,[6] и совершалось все это большей частью одновременно обеими партиями. Их руководители выдавали противников друг другу и при этом не давали пощады ни братьям, ни друзьям, до такой степени стремление одолеть противника одерживало верх над личными симпатиями. В конце концов дело дошло до того, что власть над Римом, как если бы она была частной собственностью, разделили между собой трое мужей: Антоний, Лепид и тот, кто раньше носил имя Октавий и приходился родственником Цезарю. По завещанию Цезаря Октавий был им усыновлен, и вследствие этого он был переименован в Цезаря. При дележе власти, как то и естественно, эти трое мужей вскоре же столкнулись между собой. Цезарь, превосходивший Антония и Лепида умом и опытностью, сначала отнял у последнего Африку (36 до н. э.), полученную им по жребию в управление, а затем после битвы при Акциуме лишил и Антония власти, простиравшейся на территорию от Сирии до Ионийского моря (31 до н. э.). Вслед за этими величайшими успехами, повергнувшими всех в смятение, Цезарь направился в Египет и захватил его; Египет от Александра (Великого) и до этого времени оставался дольше всех могущественнейшим государством, и обладания им до того времени не хватало римлянам. За такие подвиги Цезарь первый стал в глазах римлян священным и получил от них еще при жизни прозвище Август[7] (27 до н. э.). Сам Август, подобно Гаю Цезарю, хотя он был еще могущественнее последнего, был лишь правителем своего отечества и всех подвластных ему народов, причем вовсе не нуждался ни в выборах, ни в голосовании, ни в придуманном предлоге. После продолжительного правления, в течение которого Август обладал вполне устойчивой властью, он был к тому же счастлив во всем и внушал к себе страх, оставив наследника и преемника, пользовавшегося той же властью, что и он.

6. Так после разнообразных междоусобных распрей римское государство объединилось под монархической властью. Как это произошло, я здесь сопоставил и изложил. И все это достойно удивления для всякого, кто желает наблюдать за безмерным честолюбием людей, за их страшным властолюбием, за неисчерпаемой настойчивостью, за бесчисленными и разнообразными бедствиями. Я счел необходимым предпослать все это изложению истории Египта, потому что последняя начинается и кончается борьбою Антония и Августа. Ведь Египет был завоеван во время этой борьбы, так как Клеопатра состояла в союзе с Антонием. Вследствие обилия материала пришлось провести подразделение его так, что сначала излагаются события от Семпрония Гракха до Суллы, затем от Суллы до смерти Гая Цезаря. В остальных книгах "Гражданских войн" рассказывается, что предпринимали триумвиры друг против друга и против римлян, вплоть до последней и самой значительной междоусобной распри, закончившейся битвой при Акциуме, которая была одновременно битвой Цезаря против Антония и Клеопатры. Эта битва и послужит началом истории Египта.

7. Римляне, завоевывая по частям Италию, получали тем самым в свое распоряжение часть завоеванной земли и основывали на ней города или отбирали города, уже ранее существовавшие, для посылки в них колонистов из своей среды. Эти колонии они рассматривали как укрепленные пункты. В завоеванной земле римляне всякий раз выделенную часть ее тотчас или разделяли между поселенцами, или продавали, или сдавали в аренду; невозделанную же вследствие войн часть земли, количество которой сильно возрастало, они не имели уже времени распределять на участки, а от имени государства предлагали возделывать ее всем желающим на условиях сдачи ежегодного урожая в таком размере: одну десятую часть посева, одну пятую насаждений. Определена была также плата и за пастбища для крупного и мелкого скота. Римляне делали все это с целью увеличения численности италийского племени, на которое они смотрели как на племя в высокой степени трудолюбивое, а также чтобы иметь в своей стране союзников. Но результат получился противоположный. Дело в том, что богатые, захватив себе большую часть не разделенной на участки земли, с течением времени пришли к уверенности, что никто ее никогда у них не отнимет. Расположенные поблизости от принадлежащих им участков небольшие участки бедняков богатые отчасти скупали с их согласия, отчасти отнимали силою. Таким образом богатые стали возделывать обширные пространства земли на равнинах вместо участков, входивших в состав их поместий. При этом богатые пользовались покупными рабами как рабочей силой в качестве земледельцев и пастухов с тем, чтобы не отвлекать земледельческими работами свободнорожденных от несения военной службы. К тому же обладание рабами приносило богатым большую выгоду: у свободных от военной службы рабов беспрепятственно увеличивалось потомство. Все это приводило к чрезмерному обогащению богатых, а вместе с тем и увеличению в стране числа рабов.[8] Напротив, число италийцев[9] уменьшалось, они теряли энергию, так как их угнетали бедность, налоги, военная служба. Если даже они и бывали свободны от нее, то все же продолжали оставаться бездеятельными: ведь землею владели богатые, для земледельческих же работ они пользовались рабами, а не свободнорожденными.

8. С неудовольствием смотрел на все это народ. Он боялся, что Италия не даст ему уже больше союзников в достаточном числе, да и создавшееся положение станет опасным из-за такой массы рабов. Как исправить это положение, народ не мог придумать. Оно было и тяжело и не во всех отношениях справедливо: нельзя же было такое количество людей, владевших столь долго своим достоянием, лишить принадлежавших им насаждений, строений, всего оборудования. Некогда, по предложению, внесенному народными трибунами,[10] народ, скрепя сердце, постановил, что никто не может владеть из общественной земли более чем 500 югеров[11] и занимать пастбища более чем 100 югеров для крупного скота и 500 для мелкого. Для наблюдения за исполнением этого наказа назначено было определенное число лиц из свободнорожденных, которые должны были доносить о нарушении изданного постановления. Они принесли присягу, что будут верно соблюдать постановление, ставшее законом, определили наказание за его нарушение, имея в виду остальную землю распродать между бедняками небольшими участками. Но на деле оказалось, что они вовсе не заботились о соблюдении ни закона, ни клятвы. А те из них, которые, казалось, заботились, распределили, для отвода глаз, землю между своими домочадцами; большинство же относилось к соблюдению закона пренебрежительно.

9. Так продолжалось дело до тех пор, пока Тиберий Семпроний Гракх, человек знатного происхождения, очень честолюбивый, превосходный оратор, благодаря всем этим качествам очень хорошо всем известный, став народным трибуном(133 до н. э.), произнес пышную речь. Он говорил об италийском племени, о его чрезвычайной доблести, о его родственных отношениях к римлянам, о том, как это племя мало-помалу очутилось в бедственном положении, уменьшилось количественно и теперь не имеет никакой надежды поправить свое положение. С негодованием говорил Гракх о массе рабов, непригодных для военной службы, всегда неверной по отношению к своим господам. Он напомнил о том, как незадолго до того в Сицилии господа пострадали от рабов, сильно увеличившихся в своем числе из-за нужды в рабских руках для земледельческих работ; как трудно и долго римлянам пришлось бороться с этими рабами; как затянулась эта борьба и сколько разнообразных и опасных перипетий она имела.[12] После своей речи Тиберий возобновил действие закона, в силу которого никто не должен был иметь более 500 югеров общественной земли. К этому закону Тиберий внес еще добавление, что сыновьям полагалось иметь половину указанного количества югеров. Всю остальную землю должны распределить между бедными трое выборных лиц, сменяющихся ежегодно.[13]