Первые впечатления - Нора Робертс

Ей отчего-то казалось, будто она всю жизнь ждала этой краткой молчаливой встречи. Оно его узнала. Эти слова возникли в ее сознании словно ниоткуда. Она узнала его, но не по описанию Донны, а как будто благодаря своему собственному глубинному пониманию того, что ей на самом деле нужно. Это был он.

«Чушь, — сказала она себе, — ерунда». Они не были знакомы, она даже не слышала его голоса. Глупо было влюбиться в абсолютно незнакомого человека. Скорее всего, на нее просто произвел впечатление тот факт, что они с Донной говорили о нем и тут он вошел.

Свернув с дороги, она начала карабкаться по крутой тропе, ведущей к дому. «Он, конечно, повел себя недружелюбно», — размышляла она. Не улыбнулся ей в ответ, не проявил ни намека на вежливость. Взгляд его холодных голубых глаз принуждал сохранять дистанцию. И все-таки он источал такой магнетизм, что слово «понравился» было слишком слабым для описания ее волнения.

Всякий раз при виде своего дома Шейн испытывала прилив удовольствия. Этот дом принадлежал ей. Лес, густой и тронутый первым дыханием осени, узкий бурный ручей, камни, повсюду торчащие из земли, — это все принадлежало ей.

Шейн стояла на деревянном мостике через ручей и смотрела на дом. Да, ему требовался ремонт. Доски на крыльце прогнили, крыша обветшала. И все же это был милый домик, уютно примостившийся у самого леса, с видом на далекие зеленые холмы и синие горы. Этому дому, сделанному из местного камня, было более ста лет. Под дождем старые стены сияли как новые. Теперь же, когда светило солнце, они были уютного серого цвета.

Тропа подходила к самому крыльцу с просевшей нижней ступенькой. Дерево, в отличие от камня, нуждалось в замене. Любуясь своим домом, Шейн предпочитала не обращать внимания на недостатки, чтобы они не заслоняли красоту его строгой простоты.

Летние цветы уже увяли. Розы побурели и пожухли. Но зато первые осенние бутоны уже наливались жизнью. Слышно было, как журчит и плещет о камни ручей, ветерок тихонько перебирает листву на деревьях и лениво гудят пчелы.

Бабушка Шейн тщательно оберегала свое уединение. Все ее соседи находились не ближе чем в четверти мили поодаль. И теперь, после четырех лет, проведенных в переполненных классах в стенах городской школы, Шейн только рада была остаться наедине с природой.

«Если повезет, — думала она, шагая по тропинке, — я открою магазин еще до Рождества. Лавка древностей «Энтитем» и музей. Очень достойно и к месту. Только сначала нужно закончить ремонт — снаружи и внутри». В голове у нее сложилась предельно ясная картина.

Первый этаж она поделит на две половины. Вход в музей будет свободным, для привлечения покупателей в магазин. У Шейн имелось достаточно семейных древностей, чтобы обставить и укомплектовать музей и магазин, — одной старой мебели целых шесть комнат. Это все требовалось разобрать и описать. Может быть, придется также поездить по аукционам и распродажам и подыскивать вещи там, но это в будущем. Для начала хватит того, что ей досталось в наследство.

Дом и земля были давно выкуплены, так что оставалось лишь платить ежегодные налоги. Кредит за машину она тоже успела выплатить. Каждое лишнее пенни пойдет в дело. Она собиралась стать успешной и независимой, и второе было более важным, чем первое.

Не доходя до дома, Шейн остановилась у заросшей просеки, которая вела на участок Фарли. Ей было интересно взглянуть, как Вэнс Бэннинг ремонтирует старый дом. А еще, признаться, ей хотелось увидеть его снова.

Как бы там ни было, они ведь соседи, сказала она себе, отбрасывая последние сомнения. По крайней мере, надо представиться, чтобы положить доброе начало знакомству. С этими мыслями Шейн углубилась в лес.

Она с детства хорошо знала здесь каждое дерево. Сколько раз, играя, она бегала по лесным лужайкам. Некоторые деревья от старости повалились на землю и гнили теперь в толще опавших листьев. Над головой ветви сплелись в виде навеса, сквозь который проникали рассеянные лучи утреннего солнца. Она уверенно шла по узкой, извилистой тропке. Еще издалека до нее донеслись приглушенные удары молотка.

Эти звуки тревожили лесную тишину, но Шейн они нравились. Они означали работу и прогресс. Она прибавила шагу.

Выйдя на опушку, она увидела его. Вэнс стоял на новом крыльце старого дома Фарли и прибивал перила. Он снял рубашку, и его смуглая кожа блестела от пота. Темные волосы курчавились на груди, поношенные джинсы плотно облегали ягодицы и ноги. Когда он поднимал наверх тяжелый брус перил, на его спине и плечах бугрились мышцы. Поглощенный работой, Вэнс не знал, что со стороны леса за ним наблюдает женщина. Несмотря на физическое напряжение, он был спокоен. Вокруг рта не было суровых складок, а во взгляде — льда.

Шейн вышла из-за деревьев, и Вэнс, резко подняв голову, посмотрел на нее с досадой и подозрением. Не придав этому значения, Шейн приблизилась.

— Здравствуйте. — Она дружески улыбнулась, и на щеках ее обозначились ямочки. — Я живу по ту сторону тропинки.

Его брови приподнялись. Он узнал ее. «Какого черта ей нужно?» — подумал он, опуская молоток на перила.

Шейн снова улыбнулась и окинула дом долгим, внимательным взглядом.

— Ну и работы вам привалило, — весело заметила она, засовывая руки в задние карманы джинсов. — Огромный дом. Говорят, когда-то он был красивый. Мне кажется, вдоль всего второго этажа проходил балкон. — Она посмотрела вверх. — Жаль, что внутри почти все выгорело, да и не следил за ним никто. — Ее большие темные глаза с интересом посмотрели на Вэнса. — А вы плотник?

— Да, — не сразу ответил тот, пожимая плечами. Это было близко к правде.

— Какая удача, — сказала Шейн, подумав, что его смущает статус безработного и оттого он такой нерешительный. — После Вашингтона вам, наверное, непривычно в горах. — Его подвижные брови снова взлетели вверх, и она усмехнулась. — Простите. Но в маленьких городах слухи быстро распространяются, особенно если приезжает новый человек. И если даже вы проживете тут двадцать лет, все равно останетесь приезжим, а это место все равно будет называться усадьбой старого Фарли.

— Не важно, как оно называется, — холодно проговорил Вэнс.

Легкая тень омрачила лицо Шейн при этих словах. У него был такой замкнутый вид, что она поняла — он, конечно, отвергнет ее дружеское участие.

— У меня в доме тоже ремонт, — начала она. — Моя бабушка любила беспорядок. Вам не пригодилась бы пара стульев? Если не удастся сбыть их с рук, придется просто свалить их на чердаке.

Вэнс в упор глядел на нее, не меняя выражения лица.

— У меня есть все необходимое.