Лето любви - Максин Барри

Максин Барри

Лето любви

Моей сестре Марион, настоящему художнику в нашей семье.

Глава 1

Было начало мая. Цветущие миндальные и вишневые деревья состязались в красоте с вьющимися по фасадам домов глициниями и длинными кистями золотого дождя, наполняя ароматами и пчелами Белгрейвию, фешенебельный район Лондона. Дорогой спортивный серебристый «астон-мартин» выпуска 1968 года притормозил у неприметного входа в галерею Грина. Проехав по узкой боковой аллее, машина остановилась у закрытой металлической двери. Лоркан Грин с кошачьей фацией поднялся с низкого глубокого сиденья и выпрямился во весь свой высокий рост – шесть футов и два дюйма.

Пока он быстро и непринужденно шагал к двери здания, послеполуденное солнце ласково касалось его русых волос. Войдя внутрь, он легко поднялся по нескольким ступеням и очутился в главном зале, освещенном ярким дневным солнцем. В зале тут и там стояли широкие удобные кресла и большие вазы с высокими папоротниками. Пять огромных великолепных абстрактных полотен украшали белые стены, привлекая внимание посетителей.

Гостей встречала Мойра – секретарь Грина. Она подняла голову и увидела шефа, к которому втайне была неравнодушна. Взгляд ее потеплел.

– Мистер Грин, я не ожидала, что вы сегодня придете, – промурлыкала она, незаметно поправляя прическу.

Лоркан, одетый в темно-серый костюм от одного из лучших портных на Савил-роу (улице, где находятся дорогие мужские ателье), подошел к ней. На нем были туфли ручной работы из черной итальянской кожи, на руке золотые швейцарские часы. Зеленовато-ореховые глаза Грина скользнули по Мойре, с одобрением отмечая ее хорошего покроя костюм цвета морской волны, аккуратную прическу и скромные жемчужные серьги. Галерея Грина была известна как заведение высокого класса, начиная от месторасположения и кончая льняными полотенцами для рук в туалетных комнатах.

– Сегодня утром мне позвонили от Бэзила Армитиджа, – объяснил Лоркан, называя имя одного из очень богатых и известных меценатов. – Он намерен приехать, чтобы лично посмотреть картины. – И, взглянув на свои часы, добавил: – Примерно через полчаса, так что, думаю, пора заказывать кофе и напитки. Хорошо?

Мойра с готовностью согласилась, что с этим не будет никаких проблем. Лоркан отвернулся и пошел через выставочные залы, дружелюбно кивая охранникам, одетым в красивую униформу. Комнаты были небольшие, с кондиционерами, на стенах висели прекрасные картины. Каждая комната не только охранялась людьми, но была также оснащена новейшей охранной техникой, включая и лазерную. С тех пор как Лоркан Грин унаследовал убогую, постепенно приходившую в полный упадок галерею, из нее не было украдено ни одного произведения искусства, и он старался, чтобы так было всегда.

В зале пейзажей Грин заметил графиню Эйвонсли, внимательно разглядывающую его последнее приобретение – маленький, но очаровательный пейзаж Констебла. У картины висела табличка с ценой в 1, 3 миллиона фунтов стерлингов.

– Добрый день, ваше сиятельство, – поздоровался Грин, входя в зал.

Пожилая женщина быстро обернулась и улыбнулась ему, ее морщинистое лицо засветилось. Графине нравились мужчины с твердым подбородком с дразнящей ямочкой посредине, кроме того, ее восхищали высокие скулы Лоркана Грина, его прямой, четкого рисунка нос и прекрасные белые зубы. Ах, будь она на двадцать… ну… на тридцать лет моложе!

– Лоркан, очень рада вас видеть. Я восхищена вашей последней находкой. Как вам удалось раздобыть ее? – с любопытством спросила она.

Лоркан, принимая скрытое приглашение к флирту, подошел к графине.

– Ах, сейчас расскажу, – с улыбкой сказал он. – Способность уговорить – это такой… э… особый дар, вы не считаете?

Графине очень нравилось, что Грин флиртует с ней, но, будучи хитрой деловой женщиной, которая железной рукой управляла обширными имениями своего мужа, она с некоторым подозрением посмотрела на Лоркана.

Как и все, кто интересовался миром искусства, она знала историю неожиданного взлета Лоркана Грина на вершину известности и богатства. Эта история была романтична и поучительна – как раз из такого материала создаются современные легенды.

Грин – шестнадцатилетний выпускник школы – начал работать у старого Сэмюэля Голдберга в его галерее, фактически не имея никакой квалификации, никакого социального положения и никакого представления об искусстве. Никто не мог понять, что заставило старого Голдберга обучать мальчика всему, что он знал сам, а молодой Лоркан Грин, сын мусорщика из Вест-Энда и барменши, вопреки всем ожиданиям как губка впитывал все, чему учил его старик. Ему понадобилось меньше четырех лет, чтобы изучить этот бизнес вдоль и поперек, и Сэмюэль Голдберг время от времени стал доверять ему покупку картин, как современных художников, так и старых мастеров.

Умение Лоркана Грина выбирать картины потрясло специалистов Лондона. Работы, которые он приобретал, отличались новизной, глубиной и сразу обращали на себя внимание. Казалось, Грин обладает природной способностью обнаруживать неизвестных художников, в которых было нечто и чьи произведения с годами будут только дорожать. В результате любители-коллекционеры и профессиональные дельцы быстро поняли, что галерея Голдберга теперь и есть то место, где нужно приобретать произведения искусства.

После смерти Сэмюэля Голдберга галерея целиком и полностью вместе с ее жемчужиной – картиной Сальвадора Дали – перешла во владение Лоркана. Лоркан, не теряя времени даром, потратил часть оборотных средств на саму галерею и обновил ее внутри и снаружи. Он нанял новый персонал, воспользовался новейшими технологиями и за два года сумел сделать галерею очень известной. И теперь никого не удивляло, что картины, за которыми все гонялись, находили свое место на стенах галереи Грина.

Графине была хорошо известна репутация Лоркана как акулы аукционов, знающего, в какой психологически верный момент нужно повысить цену, и, что еще более важно, знающего, когда нужно остановиться. Он умел уговаривать частных коллекционеров, но и с ними, и со случайными продавцами всегда поступал честно. Также было известно, что Грин взял себе за правило объяснять неосторожным и непосвященным людям истинную ценность того, чем они владеют. И, как и следовало ожидать, в мире, где принят нечестный бизнес, Лоркан Грин стал одним из немногих дельцов, которому доверяли, и к кому обращались, когда хотели продать одну-две фамильные вещи. Поэтому именно в галерее Грина часто можно было встретить новые, вызывающие восторг приобретения, такие, например, как картина Констебла, которой сейчас восхищалась графиня.