Разбитое сердце Лорелеи - Hаталия Антонова

молодая, обе со смехом ссылались на наследственность.

Насте нравилось ехать в поезде. Ночью стук колёс убаюкивал её надёжней всякой колыбельной, а днём она смотрела на проносящиеся за окном пейзажи, лёжа на своей верхней полке или стоя в коридоре.

Пассажирки, ехавшие с ней, оказались на удивление сдержанными. Они не донимали её вопросами и не пытались излить душу. Алла Дмитриевна читала Чехова, Соня листала толстый журнал на английском языке, кажется, про историю моды, а Мариша редко отрывалась от своего айфона. В общем, все были при деле, и сама поездка всё более и более увлекала Настю. Вот они добрались до пролива. Вагоны переместили на паром. Все принялись любоваться водной гладью. Прямо над головами пассажиров с громкими криками проносились чайки. Возле борта колыхались медузы огромные, как блины из студня.

Когда некоторые из них попадали под винты и разрывались на части, у Насти замирало сердце. Её богатое воображение рисовало ей муку мученическую, которую испытывают эти безмолвные создания.

И вдруг раздались восторженные восклицания, почти все пассажиры радостно загомонили и защёлкали фотоаппаратами.

Настя повернула голову в ту сторону, куда смотрели другие, и тоже чуть не завопила от восторга — их паром сопровождало сразу несколько дельфинов. Они гигантскими свечами взмывали в воздух, влажные тела морских животных блестели на солнце и падали снова в воду.

— Какие красивые! — выдохнула девушка и принялась снимать это чудо природы, надеясь поймать наиболее удачный ракурс. «Вот Васька обрадуется», — подумала она. Брат ещё ни разу не был на море, а её в детстве родители возили несколько раз.

Тогда ещё была жива мама, и она считала, что море просто необходимо для того, чтобы ребёнок рос здоровым и счастливым. Настя вспомнила их самую последнюю поездку. Ей было семь лет. Они вот так же переправлялись на пароме. Отец держал её на руках, несмотря на протесты смеющейся мамы и сетования, ведь Настя — уже взрослая девочка. Отец же отвечал, что с высоты дочке лучше видно море. И почти точно так, как сейчас, появились дельфины.

— Настюш, а ты знаешь, — спросил папа, — что дельфины могут не спать пятнадцать суток подряд и оставаться полными сил?

Настя, конечно, этого не знала и наивно спросила:

— Это потому, что в море нет бабушкиных снотворных таблеток? Папа весело рассмеялся.

— Нет, не поэтому, хотя таблеток в море и впрямь нет. Понимаешь, Настёнок, природа так устроила дельфинов, что каждое мгновенье у них отдыхает лишь одна из половин мозга, а вторая бодрствует. По мнению учёных, это свойство помогает дельфинам выжить. Ведь дельфины не могут, как рыбы, постоянно находиться под водой, им нужно всплывать на поверхность, чтобы сделать вдох.

— Прямо как Ихтиандру, да, папа? — вспомнила Настя недавно прочитанную вместе с отцом книгу Александра Беляева «Человек-амфибия».

— Ну, примерно так, — согласился отец. — И, чтобы вовремя заметить хищника, один глаз дельфина следит за происходящим над водой, а второй — за возможным появлением хищников внизу.

— Круто! — восхитилась Настя и покрепче обняла отца.

Минуту спустя он опустил её на палубу, виновато улыбнувшись, проговорил: — Тяжёлая ты стала.

— Я расту, — серьёзно ответила Настя.

— Конечно, растёшь, — приобняла её мать, и девочка счастливо улыбнулась.

— Папа, а что дельфины едят? — неожиданно спросила девочка.

— Рыбу, моллюсков, рачков разных…

— А клювы у них как у птичек?

— Ну…

— Как жалко, что они не разговаривают, — вздохнула Настя.

— Почему же не разговаривают! — возразил отец. — У них свой язык, состоящий из почти четырнадцати тысяч звуковых сигналов, и на нём они общаются между собой.

— Но с людьми они не говорят… — стоял на своём ребёнок.

— Может, люди ещё не доросли до понимания дельфиньего языка, — пошутил папа.

— Наверное, — серьёзно согласилась Настя. — А дорастут ли когда-нибудь?

— Будем надеяться.

— Папа! А сказки о дельфинах есть?

— Сказок не слышал… Но есть легенды.

— Расскажи!

— Хорошо, слушай. Помнишь, мы читали с тобой Куна «Легенды и мифы Древней Греции»?

Настя кивнула.

— Так вот древнегреческий бог света и покровитель искусств Аполлон часто изображался верхом на дельфине и, по легендам, нередко превращался в дельфина. Однажды, приняв образ дельфина, Аполлон доставил жителей Крита в Дельфы для того, чтобы они воздвигли там храм. После этого Аполлона стали называть Аполлоном Дельфийским и Дельфиниусом…

— Ещё, папа! — захлопала в ладоши Настя.

— Настёнок, наш паром вот-вот достигнет берега…

— Папочка, ты успеешь рассказать ещё одну историю.

— Хорошо, но только одну.

Девочка согласно кивнула.

— Жил-был в античном мире юный музыкант Орион. Как-то раз он отправился в морское путешествие. Но, по-видимому, не слишком тщательно выбирал владельца судна.

«Или туроператора», — невольно усмехнулась про себя выросшая Настя, но, вернувшись в прошлое, снова услышала голос отца.

— Команда корабля решила избавиться от музыканта, чтобы завладеть его имуществом. Убивать его своими руками никто из разбойников не захотел, и ему предложили выброситься за борт. Юноша пропел прощальную песню и бросился в морскую пучину. Но случилось чудо! Он не утонул, на помощь ему приплыл дельфин и отвёз музыканта домой. Разбойники же были сурово наказаны. А дельфинов древние греки с тех пор стали боготворить.

— Дельфины, правда, могут спасти человека? — спросила Настя.

— Правда, — ответил Артур, — и таких случаев за историю человечества набралось немало.

Пролив остался позади, вагоны снова поставили на рельсы, и впереди у семьи был самый счастливый отдых на море. Повториться ему было не суждено.

Настя кончиком мизинца смахнула невольную слезу и отошла от борта.

В Симферополе девушка направилась на автобусную остановку, чтобы отправиться в маленький прибрежный городок к тётушке Анюте. Но тут она услышала, как кто-то закричал: «Настя, Настя!»

Замедлив шаг, девушка оглянулась.

— Фух! Успел! — выдохнул облегчённо приблизившийся к ней мужчина среднего роста с намечающейся лысиной посреди каштановых волос и большими внимательными глазами. Насте он почему-то напомнил оленя из старой сказки про Снежную королеву.

— Вы кто? — растерянно спросила девушка.

— Я Гриша, сын Анны Васильевны Ситниковой.

— Тёти Анюты?

— Тёти Анюты, — улыбнулся он.

— Но вы совсем не похожи на тётю Раю…

— А почему я должен быть на неё похож? — ещё больше развеселился мужчина.

— Так она же ваша сестра… — не слишком уверенно проговорила девушка.

— Двоюродная. Ну, поехали?

Она кивнула. Гриша взял из её рук чемодан и хотел стянуть сумку с плеча.

— Сумку я сама, она лёгкая, — запротестовала Настя.

— Сама, так сама, — легко согласился он и быстро пошёл в сторону выхода. Настя едва успевала за ним.

Вскоре они оказались на площади перед вокзалом, и багаж Насти был помещён в багажник синего «жигулёнка». А сама Настя села на переднее сиденье рядом с Гришей…

Она мучительно раздумывала