Мама, он мне изменяет (СИ) - Чейз Адриана

1.3

Отойдя к стулу, я присела на него и положила ногу на ногу. Желание умчаться прочь от этих двух предателей было нестерпимым, но мне нужны были голые факты. Причем голые в прямом смысле этого слова.

- Мам, ты ведь знала, что я стала подозревать Марата после того, как увидела те силуэты в окне… Почему мне сразу не сказала, что это была ты? - потребовала я ответа у матери.

Воспоминания о том, как она меня успокаивала и увещевала не расстраиваться так сильно, кружились и кружились в голове со скоростью калейдоскопа, от которого уже затошнило.

Мама и Валиев переглянулись, мне показалось, будто мой муж едва заметно качнул головой отрицательно. Или я уже себя накрутила?

- Потому что тогда бы не было сюрприза, - снова размеренно, словно я была ребенком пяти лет, ответил Марат.

Я всплеснула руками.

- Ты себя слышишь? То есть, моя собственная мать знала, что я с ума схожу от того, что ты мне изменяешь, но не сдала ваш так называемый сюрприз?

Двое предателей стояли и смотрели на меня, как два барана на новые ворота. Мне в голову вдруг пришла мысль - пусть покажут, чем они научились за время их тайных встреч и страстных танго!

- Верунь… я не сообразила просто, что ты тогда говорила обо мне, - шепнула мама, и фраза эта прозвучала настолько красноречиво, что все мы втроем замерли.

- В смысле, что твоя мама была тогда у нас… Лариса этого явно не поняла! - продолжал Марат, сводя меня с ума окончательно.

Эта ложь, это непонимание, как такое вообще могли сотворить со мной самые близкие люди… все это превращало мои мозги в желе.

- Хорошо. Я думаю, что самым правильным в сложившихся обстоятельствах будет, если вы продемонстрируете мне, чему ты, мама, смогла научить Валиева, - хмыкнула я, задвигая поглубже те ужасающие чувства, что разрывали мою душу на части.

Мама мне лгала! Лгала, глядя в глаза! Конечно, она прекрасно могла сопоставить и тот день, и то время, когда я пришла и когда она, как оказалось, была в нашей квартире. Все было враньем… отвратительным, гадким и тошнотворным.

- В смысле? - удивился Марат. - Продемонстрировать… что?

- Ну, ваш танец, - махнула я рукой. - Ты же тренировался, чтобы порадовать жену и станцевать со мной, так? - уточнила я.

- Да. Но это для празднования твоего дня рождения, - ответил Валиев.

- А я хочу посмотреть сейчас. Или вы недостаточно… натренировались?

И снова меня охватили чертовы сомнения. Может, все не так, как кажется, и сейчас я очень несправедлива к родным людям? Может, в данную минуту они стоят передо мной, будто я фашист-полицай, а мама и Марат - безоружные узники концлагеря, а на них нет и капли вины…

Нет, слишком много улик и фактов против…

- Верунь, ты сейчас очень взбудоражена. Давай мы пойдем к нам и там я сделаю тебе чай, наберу ванну… Хочешь, мы откроем бутылочку травяного ликера, помнишь, того, который…

- Нет! - процедила я, вскакивая с места. - Или вы сейчас же показываете мне то, что я прошу, или я делаю свои выводы!

Наши взгляды с Валиевым скрестились. Его зрачки превратились в два бездонных черных колодца. Они пугали меня этим водоворотом, в который меня утягивало с головой.

А вот мама отводила глаза, ей было жутко некомфортно от происходящего. Но если я права и они меня предавали, каково ей было ложиться в постель к моему любимому мужчине?

- Вера, возьми себя в руки! - процедил Марат. - Ты говоришь жуткие вещи! Это я должен обижаться и делать выводы относительно того, что моя жена такое обо мне думает!

О, понятно. Перекладывание с больной головы на здоровую, что лишь усугубило мою уверенность в измене…

- Значит, танцев с бубнами мне не ждать, - сделала я свои выводы. - Что ж… Значит, оставайтесь и дальше вдвоем плясать, чинить шкафы и подозревать, что дура-Вера о чем-то может догадываться!

Я вышла сначала из комнаты, затем - из квартиры. Какое-то время постояла у лифта, гадая, куда мне идти… Возвратиться домой? Там меня непременно ждет новый разговор с мужем. Только я уже не представляла, как себя поведет Марат наедине, ведь сегодня он мне показал, насколько незнакомым и чужим может стать за считанные мгновения. И все же бегать вновь, как я сделала это в момент, когда измена Валиева стала очевидной, я не стану.

Потому решение подняться к нам показалось единственно правильным в сложившихся обстоятельствах. Что я и сделала - вызвала лифт и через пару минут была у нас с мужем в квартире.

Марат пришел через некоторое время, которого мне хватило, чтобы вновь убедиться в том, что сегодня обрушилось на меня, словно горный водопад. Наверняка они с мамой обсуждали, как им теперь действовать и что говорить. И почему я вдруг стала настолько отстраненно об этом думать? Наверное, просто достигла предела, за которым либо могла начать абстрагироваться, либо сошла бы с ума. И мое подсознание выбрало первый вариант.

- Вер… ну что вообще такое творится? - притворно жалобно протянул он, заходя в комнату, где я переодевалась.

Прислонившись плечом к стене, он молча наблюдал за мной. Я тоже молчала, ожидая, что он скажет или сделает. Валиеву ведь уже понятно, что я так просто не забуду о своих подозрениях?

- Считаю, что ты должна принести извинения матери, - сказал он, когда я надела футболку и шорты и собиралась на кухню, чтобы немного перекусить.

- Что? - вскинула я брови, не сразу поняв, о чем говорит муж.

Он снова сцепил челюсти и повторил неспешно и четко:

- Ты должна извиниться перед мамой за то, какую грязь вылила на ее голову. Я-то ладно, стерплю и сделаю вид, что это просто твоя бабья блажь. Но перед Ларой ты извинишься в любом случае!

2.1

Сложив руки на груди, я воззрилась на мужа с интересом. Он стал настолько не похож на привычного Марата, что я в очередной раз поймала себя на состоянии дереализации. Окружающее - твоя выдумка! - будто бы кричало подсознание. Пришлось даже себя немного ущипнуть.

- А если не извинюсь, что ты сделаешь? Ударишь меня? - хмыкнула, делая вид, что мне все равно.

На самом же деле я испытывала страх. И чего именно ожидать от Валиева, увы, уже не знала. Однако на лице его появилось растерянное выражение, Марат округлил глаза и спросил:

- Ты что, считаешь, будто я на такое способен?

В этом удивлении он был совершенно искренен. За то время, что мы были вместе, муж ни словом, ни взглядом не дал понять, что он может хоть пальцем меня тронуть.

- Я уже ничего не знаю, Марат, - процедила я.

Пройдя мимо него, направилась на кухню. Валиев последовал за мной. Пока я делала себе бутерброд, который совершенно не хотела есть, он расположился за столом и принялся цепко следить за каждым моим жестом.

- Вера, послушай, случилась какая-то нездоровая хрень, - сказал муж тихо, когда я все же совладала с батоном и колбасой и, налив себе крепкого сладкого чая, устроилась напротив.

Нездоровая хрень… Именно так он называл то, что лег с моей матерью в постель? От мыслей об этом к горлу подкатила тошнота. Съеденное стало проситься наружу. Нет, мне нельзя даже полутонами дать понять, что я беременна. Только не теперь!

- Мама, зная, что я стала подозревать тебя в измене, не раскрыла вашу танцевальную тайну, а просто говорила мне, что я, скорее всего, глуплю, раз сомневаюсь в муже.

- И она была права! Я не дал тебе ни единого повода для этого!

- Кроме тех, которые я видела собственными глазами!

Бросив недоеденный бутерброд на тарелку, я вскочила и метнулась к раковине, куда выплеснула чай, к которому едва притронулась. Не могу сидеть здесь и обсуждать за трапезой то, от чего даже крошка в горло не полезет. Мне надо все это переварить и обдумать… Обсудить с подругой, наконец, ведь мне так отчаянно нужен человек, с которым мы можем обговорить весь этот ужас.

Раз у меня не осталось никого близкого, кроме Милы, то вся надежда лишь на нее. Когда увидимся, я, может, и смогу хоть ненадолго выйти из жуткого состояния, когда кажется, что кругом сон, а не реальность.