Эльф или не эльф (СИ) - Руднев Алекс

— Деда, смотри, какой дворец мы построили! — радостный голос пятилетней внучки вывел его из вязких воспоминаний.

— Сейчас посмотрю, — ответил Вячеслав, поднимаясь с кресла-качалки.

Накануне ему исполнился восемьдесят один год, хотя со стороны никто не дал бы ему и шестидесяти. Бывший военный всегда держал себя в форме. Если бы не тяжёлые ранения, полученные в Афганистане (они год за годом всё сильнее напоминали о себе), он и сейчас мог бы составить конкуренцию любому молодому спецназовцу. Великая Отечественная и Чечня оставили его без царапины, но Афган, увы, не пощадил.

В день 21 июня 1941 года, когда объявили о начале войны, четырнадцатилетний Вячеслав решительно собрался на фронт. На вид ему можно было дать все шестнадцать, а навыки, усвоенные во время ежедневных тренировок с китайцем и бесконечных походов на стрелковый полигон, ставили его на голову выше многих красноармейцев. Мать, Екатерина Алексеевна, долго не хотела отпускать сына, но он сумел её переубедить. Она понимала, что при его упрямом характере любые уговоры бессмысленны: если Вячеслав что-то решил, он не отступит. Екатерина, потерявшая мужа в финскую кампанию, боялась лишиться и сына, однако, будучи дочерью революционера и человеком своего беспокойного времени, смирилась с выбором мальчика.

Вячеслав отправился на фронт вместе со своей войсковой частью. Разумеется, он мечтал о службе в разведке: всё, чему учил его старый китаец — скрытное передвижение, бесшумное лазание по деревьям и сооружениям, маскировка, рукопашный бой — идеально подходило для разведывательных операций.

— Марина, а где ты видела такой дворец? — спросил Вячеслав, наклонившись над песочницей и разглядывая «строение» внучки.

— Он мне приснился! — с гордостью ответила малышка.

— А что ещё было в твоём сне? — взволнованно уточнил он.

— Кругом лес, деревья большущие! И повсюду цветы, очень красивые! — девочка улыбалась, радуясь воспоминанию.

Вячеслав Викторович внимательно смотрел на песочный дворец, и сердце его сжималось от смутного предчувствия. Этот самый сон о дворце посреди необъятного леса преследовал его с раннего детства. Он замечал, что во время войн это видение исчезало, а в периоды относительного покоя возвращалось снова.

Из-за этого сна, сразу после Великой Отечественной, Вячеслав заинтересовался тем, что для старшего лейтенанта разведки выглядело непривычным. Он хранил всё в тайне, не делился даже с матерью. Благодаря её связям с крупнейшими специалистами в области медицины, Вячеслав раздобыл и прочёл все доступные в то время книги по строению мозга, психологии, психическим расстройствам и методам их лечения. Но даже этим он не ограничился. В поисках объяснения загадочных сновидений он объездил полстраны в погоне за экстрасенсами и знахарями. Большинство оказывались самозванцами. А те, кто действительно обладал какими-то способностями, не могли помочь. Лишь одна старая женщина в глухой деревушке Смоленской области, куда однажды на короткий срок перебросили его часть, сказала Вячеславу: «Не от мира сего ты, милок, должен ты вернуться…» Но куда и когда — на этот счёт старушка ничего вразумительного добавить не смогла.

А дальше были войны: Афганистан, Чечня и прочие многочисленные стычки, о которых большинство соотечественников и не подозревали. Вячеслав оставался патриотом, добросовестно исполнял служебный долг и, несмотря на все тяготы, старался никогда не идти против совести. За подобную принципиальность он чуть было не угодил под трибунал, когда отказался выполнять приказ о полной зачистке одного аула в Афганистане. Спасли его только старые сослуживцы.

Женился Вячеслав поздно, почти в пятьдесят лет. Виктория, тридцатисемилетняя одинокая женщина из семьи врачей, была знакома с его матерью. Всё произошло буднично: увиделись во время одной из командировок, поговорили, а вскоре и расписались. Год спустя у них родился сын, Виктор, названный в честь деда. Основная забота о воспитании ребёнка легла на плечи Виктории — Вячеслав по-прежнему пропадал в затяжных заданиях.

— Деда, пойдём домой, я кушать хочу, — внучка вновь оборвала череду воспоминаний.

— Пойдём, красавица, — ласково ответил он.

К вечеру приехал сын с семьёй. Устроили небольшой праздник в честь дня рождения главы семейства и помянули Викторию, ушедшую ровно год назад. Наутро Вячеслав стоял на крыльце, провожая своих близких.

— Виктор, не лихачь, — наставительно произнёс он, обращаясь к сыну. — Маринка, слушайся маму и папу.

— Конечно, пап, — ответил Виктор, заводя машину.

— Конечно, деда, — скопировала интонацию отца внучка.

На следующий день, в понедельник, Вячеслав Викторович встал с рассветом, сделал короткую зарядку и собрался в столицу. Намечался небольшой банкет в его честь — собирались все его однополчане, которые дожили до этой даты.

Двигатель старенького «Volkswagen Golf» завёлся с пол-оборота. Этот скромный автомобиль — дар Генштаба ГРУ на юбилей — никогда его не подводил. Выехав на скоростное шоссе, Вячеслав прибавил газу: машин в столь ранний час было мало.

Всё случилось молниеносно. Чёрная BMW выскочила из-за поворота на бешеной скорости, съехала на обочину, и водителя повело юзом прямо на автобусную остановку, где стояли люди. На раздумья не осталось ни секунды. Вячеслав крутанул руль и направил свою машину навстречу неуправляемому авто. Люди на остановке были спасены, но для водителей двух автомобилей, столкнувшихся друг с другом на суммарной скорости около трёхсот километров в час, шансов выжить не оставалось.

Глава 2

Дворец эльфийского правителя, государство Лариния, 81 год спустя вышеописанных событий.

Сознание возвращалось медленно. Сначала я ощутил сжатые в кулаки пальцы рук и тёплую волну, которая от них начала расходиться по всему телу, пробуждая постепенно каждую клеточку. Странное ощущение: ничего не болит. В памяти всплыли последние минуты жизни, и я невольно содрогнулся. Кажется, боль была резкой, хоть и короткой. «Мыслю — значит, существую», — мелькнуло в голове. Хорошо, попробуем открыть глаза. Медленно, буквально по миллиметру, я приоткрыл веки. Где это я? Всё вокруг окрашено в какой-то фиолетовый муар. Сквозь него виднеется белый, абсолютно круглый потолок. Значит, и сама комната, скорее всего, круглая. Повернув голову, убедился: да, стены тоже округлые. И все белые, без дверей и окон. «Что ж, возможно, это чистилище?» — возникла мрачная мысль. Совсем не смешно.

Свет лился сверху, откуда-то с потолка. Я поднапрягся, привстал на локте и сел. Тут же понял, что со мной что-то не так. Быстрый осмотр подтвердил: моё тело совершенно не похоже на прежнее. Когда рука добралась до ушей, я в изумлении замер: длинные, заострённые. «Похоже, я эльф», — посетила абсурдная догадка. Значит, собрать меня по кускам после аварии никто не сумел, а если я жив, то… всё это как минимум странно.

Из одежды на мне была лишь набедренная повязка. Попытался спуститься с ложа, напоминающего алтарь для жертвоприношений, но меня будто упруго втолкнуло обратно. Присмотревшись, заметил тонкий фиолетовый муар, который словно коконом окутывал алтарь. «И как отсюда выбраться?» — мысленно спросил я себя.

Мой взгляд зацепился за какой-то едва различимый узор в этом мерцающем покрове. Там же что-то беспорядочно колыхалось, крошечные волокна или частицы, похожие на молекулы. Может, у меня едет крыша? Впрочем, в одном месте нитей оказалось больше всего, и я, не осознавая, что делаю, дотянулся пальцем до самой середины узора. С лёгким хлопком фиолетовый покров исчез.

Наконец я встал и потянулся. Тело было молодым и невероятно сильным — меня вдруг охватило желание проверить его возможности. Я легко перешёл в боевую стойку и проделал серию стремительных движений. Это было выше всего, на что я был способен когда-либо в своей лучшей форме. Я так увлёкся, что не заметил появления седовласого старца. Услышав шорох, резко остановился и увидел на себе его задумчивый, но явственно заинтересованный взгляд.