Россия и мусульманский мир № 11 / 2012 - Валентина Сченснович

Остановимся более подробно на ситуации последних 500 лет в Европе. В XVI в., после катастрофического «золотого» кризиса, случившегося в результате резкого падения цены на золото, игравшего тогда (да и почти всю писаную историю) роль единой меры стоимости (ЕМС), и последующего разрушения системы натурального феодального хозяйства, в Европе начал развиваться новый, «капиталистический» проект. Его идейной базой стала Реформация. В доктринальном плане этот проект отошел от библейской системы ценностей и отказался от одного из догматов – запрета на ростовщичество, поскольку экономической базой капиталистического глобального проекта стал ссудный процент. Запрет, разумеется, не мог быть отменен в догматике. В тезисах Мартина Лютера, например, он присутствует в полном объеме, но был снят в мифе о так называемой «протестантской этике». В системе ценностей принципиально изменилась базовая цель. Если в «христианском» проекте, во всех его вариациях, основой является справедливость, то в капиталистическом – корысть, нажива.

Именно с капиталистическим проектом, с наличием ссудного процента, связан еще один феномен человечества – так называемое технологическое общество. Его не смогло создать ни одно государство или цивилизация, которое не одобряет ссудный процент. Единственное исключение – Советский Союз.

Капиталистического проекта «в явном виде» сегодня не существует. В XIX в. произошли серьезные изменения в его экономической основе, существенно преобразовавшие базовые ценности. Связано это с тем, что догматическая структура данного проекта была неустойчива и настоятельно требовала изменений. Либо дальнейшего отказа от библейских ценностей (новые капиталистические государства еще во многом были христианскими), либо же возврата к запрету на ростовщичество. Примечательно, что реализовались обе идеи.

Обе родились в конце XVIII в. Первой из них, положенной в основу «западного» проекта, стал обходной путь осуществления многовековой мечты алхимиков о синтезе золота в реторте. Понятно, почему стремились создать именно золото – на тот момент оно было для всего человечества единой мерой стоимости. Затем пришло простое решение: если невозможно синтезировать золото, то следует изменить меру стоимости – установить такую, которую можно создать в реторте. А потом контролировать этот сосуд, не допуская к нему никого постороннего. Именно из этой идеи (о второй я расскажу ниже) вырос механизм финансового капитализма, а затем и новый глобальный проект.

Не вдаваясь в детали, можно сказать, что сегодня единая мера стоимости – это американский доллар. А единственная «реторта», где он рождается, – Федеральная резервная система США, частная контора, владельцами которой являются крупнейшие инвестиционные банки Уолл-стрит. Вся мировая финансовая система с ее институтами, такими как МВФ, Мировой банк и многие другие, своей главной задачей видят именно сохранение монополии ФРС на денежную эмиссию. Разумеется, этот проект, который активно развивался в XIX–XX вв., процветал исключительно благодаря ссудному проценту. Основными его стадиями стали: создание первого частного госбанка (с монопольным правом денежной эмиссии) в Англии в середине XIX в.; создание ФРС США в начале XX в.; Бреттон-Вудские соглашения 1944 г.; отмена привязки доллара к золоту в 1973 г.; распад «красного» проекта в 1991 г. А изменение названия с «капиталистического» на «западный» связано с тем, что укоренившееся в наших СМИ выражение «Запад» обычно упоминается именно для описания проектных организаций «западного» глобального проекта – таких стран, как США или Великобритания, и некоторых чисто проектных образований, вроде МВФ, НАТО и т.д.

Базовая система ценностей в «западном» проекте по сравнению с «капиталистическим» изменилась довольно серьезно. Именно «западному» проекту мы обязаны созданием новой «Нагорной проповеди» – «Протестантской этики», которая de facto отменила оставшиеся библейские ценности. Да и в экономике произошли серьезные изменения, поскольку основные богатства стали создаваться не в материальной сфере, не в производстве или за счет природной ренты, а путем безудержной мультипликации чисто финансовых активов. Такая модель привела к тому, что доля финансовых ценностей, которые в XIX в. составляли менее половины всех активов человечества, на сегодня составляют более 99 %. Только объем финансовых фьючерсов, например на нефть, превышает объем физической нефти (в ценовом выражении) в сотни и тысячи раз.

Такой способ создания активов «на печатном станке» в условиях уже существующей технологической цивилизации вызвал к жизни феномен «сверхпотребления». Развитие системы потребительского кредита на базе эмиссии доллара позволило резко увеличить уровень жизни немалой части населения в границах «западного» проекта. Вместе с тем это одновременно уменьшило желание бороться за реализацию проектных ценностей, поскольку борьба неминуемо снижает жизненный уровень. До распада мировой системы социализма рядовых последователей «западного» проекта сплачивала внешняя угроза. После ее исчезновения они полностью расслабились. В результате одно из основных направлений межпроектной борьбы, демографическое, оказалось для «западного» проекта потерянным навсегда.

Кроме того, изменение основного способа производства не могло не только серьезно изменить психологию проектной элиты, но и резко сузило ее управленческую часть: на сегодня основные проектные решения в «западном» проекте принимает фактически узкая группа лиц, состоящая от силы из нескольких десятков человек.

А теперь вернемся к судьбе второй идеи – запрету на ростовщичество. В XVIII в., практически одновременно с появлением идеи финансового капитализма, в работах социалистов-утопистов появились идеи, которые стали основой для развития «красного» проекта. С точки зрения библейской догматики, он был попыткой вернуть запрет на ростовщичество (в форме обобществления средств производства). Однако его идеология имеет важную особенность – серьезный уклон в социальную сферу, мощное развитие социальных технологий. Слабое место «красного» проекта – полное отсутствие мистической составляющей, которое вначале было не слишком заметно из-за контраста с проектами капиталистическим и «западным». Однако когда противники начали перенимать у «красного» проекта социальные технологии, этот недостаток стал играть все большую роль. Не исключено, что именно стремлением восполнить пробел объясняются попытки Сталина «реанимировать» православие в 40-е годы, но его смерть остановила эти начинания.

«Красный» проект, который в СССР развивался, если так можно выразиться, в достаточно резкой «коммунистической» форме, проиграл, но не исчез окончательно, а перешел в латентную форму. Резкое падение уровня жизни в странах «Западного» проекта после неизбежного и скорого глобального экономического кризиса неминуемо вызовет мощный ренессанс социалистических идей.

Кроме того, скорее всего в силу проблем с долларом в качестве единой меры стоимости, человечество (по крайней мере, на время) объективно будет вынуждено всерьез рассмотреть возможность возвращения в житейскую практику библейского догмата о запрете на ростовщичество. Подобный вариант подкрепляется еще одним обстоятельством. Дело в том, что в VII в. за пределами Европы возник еще один проект на библейской системе ценностей – исламский. Он активно развивался почти 1000 лет, но переход к имперской стадии в рамках Османской империи практически привел к его замораживанию. И только в XX в. попытки «западного» и «красного» проектов разыграть в своих интересах «исламскую карту» привели к возрождению исламского глобального проекта в новой редакции. Немаловажным фактором его оживления стала также демографическая динамика, в результате которой стремительно выросло население мусульманских стран.

Основная черта исламского проекта – очень сильная идеологическая составляющая. Связано это с тем, что включенные непосредственно в догматику Корана нормы и правила общежития делают его активными проповедниками практически любого носителя проекта. Это существенно отличает его от всех остальных глобальных проектов, которым такая активность бывает присуща только на самых ранних стадиях развития.

Однако следует вспомнить о феномене «технологической цивилизации». Основной проблемой исламского проекта, который явно рвется к контролю над Европой и ищет базовую страну для перехода к иерархической стадии, – это полная невозможность отстроить на собственной базе современную технологическую структуру. Использовать опыт капиталистического и «западного» проектов он не может – ссудный процент в исламе запрещен категорически. По этой причине не исключено, что проникновение ислама в Европу начнет принимать социалистический оттенок, что неминуемо будет коррелировать с подъемом аналогичных настроений в условиях острого экономического кризиса.