Никогда не было, но вот опять. Попал 4 - Константин Богачёв

— Если за новую эру, то тогда конечно, но только ту что я пил.

Я поискал свободную рюмку и налил из бутылки, которую привез сюда самолично. Подвинул рюмку изобличившему меня парню.

— На Грин, хватани за «новую эру»!

Тот, чувствуя какой-то подвох, взял тару, посмотрел на свет, осторожно понюхал и, ничего не унюхав, выпил. Потом непонимающе посмотрел на опустевшую рюмку, на бутылку в моих руках:

— Ну как? — спросил я.

— Так это же вода! — дошло, наконец до хлопца.

— Вода! — подтвердил я. — А ты чего думал? Ладно, вон Архипка уже на третий круг пошёл. Крикните ему пусть жрать идёт. И сами готовьтесь. Отлетаете, а там посмотрим.

Парни отправились встречать хулигана Архипку, а я, отыскав в стайке смеющихся женщин Савватеевну, дал ей понять, что хочу поговорить. Отойдя с ней в сторонку, спросил:

— Тебе Катька сказала уже про итальянцев? — указал я на нашу валькирию, возле которой стояли два Ивана: Гехт и Сухов, а Ярошенко что-то рассказывал смеющейся Катюхе.

Вот шуты великовозрастные! Они что, малолетку клеят? Блин! Катюха — вот ещё одна проблема на мою голову. Хотя нет! Пусть это у Савватеевны голова, по этому поводу болит, а мне бы со своими проблемами справиться. Проследив за моим взглядом, знахарка насмешливо спросила:

— Что на Екатерину поглядываешь, никак ревнуешь?

— Ты это о чем, Савватеевна, она ж ещё ребёнок, просто беспокоюсь за неё. Возраст у неё сейчас самый противный. Надо ей учителей найти, пусть учится, а любовь подождёт.

— Не бойся за неё. У меня не забалует, а вот насчёт учёбы надо будет озаботиться, но это после, как с приезжими разберёмся. Меня теперь как бабушку врасплох не возьмёшь, — блеснула сталью во взгляде ведунья.

— Вот даже как! Но, похоже, они не к тебе приехали. За мной их послали. Права ты. Появилась у меня чуйка на смертельную опасность. Когда пролетал над ними, кольнуло. Ладно, завтра присмотрюсь к ним. Они же наверняка в Сосновку наладились, а мы их тут перехватим. Но и ты на всякий случай будь готова. Вон зять твой ко мне направляется, поговорить хочет. Давай до завтра.

— Сергей Петрович! — перехватил я инженера на полдороге. — Прошу прощения за резкость, но я всегда нервничаю, когда Катька летает. Очень знаете перспективная девица. Будущий Ломоносов в юбке. Только вот учиться ей в Барнауле негде. Придётся учителей нанимать. Вы не посоветуете кого?

Сергей Петрович от такого напора несколько растерялся и произнёс:

— Хорошо! Я с Анечкой посоветуюсь.

Конечно же с Анечкой, подкаблучник ты наш. Сергей Петрович кивнул в сторону, что-то обсуждающих женщин и неожиданно спросил:

— Алексей, что вы ещё такого придумали, что они так все возбудились?

— Да ничего особенного. Серафима Исааковна Иванова решила благотворительный концерт устроить. А я предложил из подруг Анны Николаевны создать комитет по организации этого мероприятия. Вот они сейчас, наверное, всё это и обсуждают.

— Тогда понятно, — засмеялся Глебов и двинулся к группе мужчин, где что-то рассказывал жестикулирующий Истомин.

Я оглядел выпивших и закусивших участников пикника, которые сбившись в группы по интересам, что-то обсуждали. Первый интерес к полетам был удовлетворен, но все явно были настроены на продолжение шоу. Не будем их разочаровывать и продолжим. И мы продолжили, к вящей радости ребятишек.

Пока Платошка с Антохой показывали класс, меня окружили Степкины ребята во главе с ним и Ярошенко с двумя Иванами. Похоже, желающие научиться летать нарисовались! Так оно и оказалось. Пришлось немного охладить пыл будущих неофитов аэронавтики.

— Управлять парапланом не просто. Видели как я хлопнулся. Меня спасло, что высота была небольшая и снег внизу глубокий, а представьте, если вы упадете с высоты пятидесяти метров, ну то есть с тридцати саженей и не в снег, а на дорогу. Разобьетесь на смерть.

— Но девка же летает! — возмутился домостроевец Сухов.

— Летает! — согласился я и добавил, — Но прежде чем полететь она два месяца тренировалась, почти каждый день и не по одному часу. А сразу ни у кого не получится. Если кто готов так заниматься, то того поучим.

Перспектива интенсивных тренировок несколько охладила претендентов на звание аэронавтов и, судя по горящим глазам, только Петька Кожин был готов преодолеть все трудности.

Фото с сайта https://roliki-magazin.ru/zimnij-paraplanerizm/

Глава 2

В понедельник я был намерен понежиться в постели, но дед не дал.

— Что валяетесь! Летна боль! Ишь лежебоки! — сердито пророкотал он

— Тятя, что случилось-то? — вставать не хотелось, но деваться было некуда. Пришлось.

— Ничего не случилось. Только Свирид с нашим домом закончил и спрашивает, чего ты там в своей «шантане» переделывать собирался.

— Так это замечательно! — подскочил я. — А где он?

— У Никанора сидит, а я за тобой пришел. Вы чего вчера устроили, летна боль? С утра бабы языками метут. Мол, бесы черные на красных крыльях летают. Того гляди конец света нагрянет.

Я изумлённо уставился на старого кержака, который прятал в своей роскошной бороде усмешку.

— Издеваешься! — пробормотал я одеваясь.

— Куды мне! Только ты теперь, когда снова полетать захотите, вспомни, как полсела собиралось на вас посмотреть, а тут город, народу-то всяко поболее будет. И полиция вас загребёт за «возбуждение в обывателях нездоровых побуждений», — явно кого-то процитировал дед. — А вот к попам тебе зайти надо, пусть подойдут и прилюдно святой водой обрызгают вас и вашу параплану.

Чёрт! А ведь дело говорит старый кержак. Могут, могут докопаться до нас блюстители благонравия в погонах и в рясах!

— Ну и что теперь делать? — растеряно произнёс я.

— Чё делать ты опосля решать будешь. Летна боль! А сейчас к Никанору иди. Там ждать тебя будем, — сказав это, дед направился в дом.

— Погоди тятя, — притормозил я старика. — Пойдём с нами. А то Свирид обдерёт меня как липку, а с тобой он не посмеет наглеть.

Дед откровенно заухмылялся:

— Не хочешь торговаться?

— Не хочу! И вот ещё. Там рядом с нашим домом ещё один дом продаётся, хочу его для Митьки прикупить, тот вроде жениться собирается. Так ты загляни, поторгуйся. Продавца Семён Хренов зовут.

Дед остановился посмотрел на меня подумал немного и сказал:

— Ладно,