Пингвин – птица нелетающая, или Записи-ком Силыча и Когана - Владимир Иванович Партолин

сигарет. Упаковку сунул за резинку своих кальсон и прижал поясным ремнём офицерской портупеи, запахнул и застегнул на пуговицы китель. А потянулся стянуть молнию, лейтенант отстранился, покраснел и сделал это поспешно сам.

— «След» в рукаве понесу. Отвлечёте боцмана?

— Ты пальцы-то загибай. Отвлеку. Попрошу проводить в трюм к лоботрясам моим.

— Так они не на камбузе? В трюмных погребах все!

— Ну да. Меня ждут, я их из погребов на камбуз поведу. И кока вашего мне надо прежде разбудить, подготовить: он покормить четверых только ожидает.

— В тех погребах, по углам под парусиной, бананы… спрятаны. На одеколон в Рабате… выменял. — Офицер сорвался было с места к гондоле, но Батя удержал за плечо.

— Постой, Ваня! Не повезло тебе. Пусти козла в огород — одного, а здесь аж сорок изголодавшихся. Извини, Ваня, я не знал про бананы. Запчасти, соляру приказал не трогать.

— Суперкарго узнает, голову мне оторвёт!

— Так уж и оторвёт. Ты на отвальный завтрак сюда не приходи, больным скажись. Тушёнку вынесешь, я тебя ждать буду с кружкой «Фирмы» и котелком пюре — самогонку и закуску нашу отведаешь.

— Я не пью, мне нельзя — я трюмами заведую. А про пюре из островной ягоды-оскомины наслышан, от неё у вас шерсть по телу, зубы и уши такие. Босс и шкипер вас чебурашками называют. Я спросил кто такой этот чебурашка, — так не сказали, слезу смахнули и меня в погреба крыс гонять отослали.

— Тогда киселя из оскомины принесу. Попробуешь. Такого ты, трюмный, не пил.

— Заведовал трюмами, — обречено вздохнул Иван и спохватился: — Мне тушёнку вынести?! Мы же на блок сигарет поменялись.

Председатель ударил себя по лбу.

— Ах да! Извини. С памятью у меня что-то — провалы случаются. Пальцы продолжай загибать, — полез Батя в планшетку. — Вот второй «след». Передашь своему боссу в компенсацию за бананы… Не посмотрел, блок сигарет, каких?

— Мальборо, — ответил Иван, закладывая пальцы в кулак и постреливая глазами, то на рубку гондолы, то по углам пустого амбара.

— Да не дрейфь ты так… Как ты сказал? Мальборо? Ух ты! Ты, вот что, Ваня, послушай моего совета. Вернёшься на «Звезду», «след» сбывать не спеши. Ты молод, вся жизнь впереди, а на пенсии за реликт этот — к тому времени ценность его во сто крат возрастёт — выменяешь себе отдельную комфортабельную блок-ячейку в Кремле «Звезды», с фикусом. В иллюминатор, и Марс, и Землю, и звёзды будешь наблюдать.

— Если подружке одной… и отцу её покажу? Он — земляк, знаток и эксперт по земным реликтам.

— Не советую, Ваня… земляки на «Звезде» все знатоки и эксперты по земным реликтам… есть среди них менялы по натуре, хитрые в натуре. Так что, может случиться, папаша объегорит, и доченька в том поможет. Как пить дать. Так что, им не показывай. Вообще, вы с боссом держите пока всё в секрете, а я вам за блок Мальборо по «следу» давать буду. Соберётся по целой коллекции, вот тогда… Это же сенсация будет. Бомба! У меня ведь «следы» разные: с окурками, с обёртками от «сникерса» и «марса», много со жвачкой и калом. Бомба! Согласен, Ваня?

— Ага.

— Ударим по рукам?

— Ага… Какая у вас рука сильная!

— А ты, Ваня, не пальцы загибай, засучи рукава и грузи. Бицепсы нальются, как у того Шварца станут. Впрочем, ты такого не знаешь. Киноактёр.

— Знаю, картины с его участием не самые любимые, но смотрю.

— На «Звезде» кино? В мою бытность это дело под запретом было.

— На ветролётоносце у патрона видак есть, кассет полно. А на «Звезде», да и на всём Небе под запретом и сейчас. Правительство не даст и в Метро к червям «заразе» попасть — кино для них, считают, пострашнее наркотика. С «Терминатором» в книжной версии знаком, сюда плыли на паруснике, с видака фильм раза три смотрели.

— Известно. Революции боятся. А ты, Ваня, извини, — щупленький… и дохленький у тебя такой. Травку куришь?

— На «Звезде», пацаном был, — залился Иван краской, — слышал, что в «Печальных домах» больным как успокоительное дают, в Метро червям в пюре из коралла «картопля» подмешивают. А так, знаете, простым смертным Уровня, Метро и Неба за потребление наркотика статья и суд скорый. Курсантам на «Звезде» — трибунал. Сюда плыли, с драконьего шара сбросили на палубу мешочек с порошком. Шкипер, попробовал на язык, опием назвал и за борт высыпал.

— Мешочек себе оставил?

— Да нет, примотал к гарпуну и отстрелил из пушки пиратам назад в корзину; сказал, что им на разговение, и парусов наших не тронут.

— Ладно, Ваня, заболтались. Пора моим лоботрясам угоститься и… честь знать. Верно? До утра к отвальному завтраку проспаться. Ты постой минутку, я боцмана отвлеку… Вот тебе второй «след». Возьми и два «макарика». Утром подыши через них в ноздрях энергично, а начнёт в носу щекотать, разбуди босса и веди в погреба показать пропажу бананов. Смейся, хохочи, валяйся под рогот по брезенту — не сдерживай себя. Не оторвёт тебе босс башку. А полезет, — ты ему «след»…

* * *

Утром после завтрака с прощальным застольем, Иван и босс его — коренастый украинец, косая сажень в плечах с высоким толстым загривком: настоящий грузчик — зашли к Председателю. Шли по проходу спального барака, сытые полеводы — земляки валились на нары, небёны лезли на второй ярус — пожимали благодарно им руки. Провожатый дневальный, заглянув за створку занавеси председательского закутка, спросил: «А стоит будить?». В ответ оф-суперкарго показал, вынув чуть из портфеля за горлышко, бутылку виски…

Батя выставил пол-литра «Фирмы» в штофе из-под водки «Твердыня» и наказал дневальному послать на кухню за закуской. Хлеб принёс половинку батона, котелок пюре, да жбан киселя — всё, что, по его словам, осталось от застолья.

Распили бутылку виски, раскупорили штоф. Пить «Фирму» не разведённую даже у профессионального грузчика оказалась кишка тонка — разбавляли киселём. Закусывали батоном, а после как приняли по третьей кружке самогона (в званый ужин и прощальный завтрак пили, но не такую крепкую подавали, как эта. Первач), нахваливали пюре. Вчера за ужином отрадновцы эту мыльную с виду кашицу называли «Отрадой» (кашевар салатом). Во рту «ад ежи такой» (земляки подтрунивали над Хлебом) так вязало, что аж ноздри скручивало. Предпочтение гости отдавали закускам, приготовленным и подаваемым судовым коком, да не всегда успевали ложкой зачерпнуть или вилкой подцепить — колхозники не зевали, перед сменой блюд сидели с пустыми ртами и ложкой наизготовку.

У Бати закусывать аппетита не было — отломил от батона, поковырял в пюре.

Смеялись с