Как становятся предателями - Изяслав Кацман

Старший штурман «Далекоплывущего» был доставлен буквально через пару минут в сопровождении широкоплечего бойца из «макак». Патихики занял обычное «следовательское» место за столом, тюленелова усадили тычком на табуретку напротив, охранник стал у него за спиной. Я же пристроился сбоку на лавке.

«О чём ты, Айтот Тари, говорил четыре дня назад с посланником Повелителя Четырёх Берегов Великого Вохе господином Мудаей-Хитвой, посетившим тебя?» - задаёт первый вопрос лейтенант. Палеовиец долго молчит, потом выдаёт: «Он спрашивал о том, не слишком ли стеснённые условия в тюрьме».

-Это был пятый визит вохейского посла сюда. И четвёртый разговор между вами. И всё время обсуждали только условия, в которых вы здесь содержитесь?

-Ну… не только – осторожно отвечает тюленелов.

-О чём ещё? – не повышая голоса, продолжает выпускник Обители Сынов Достойных Отцов.

Штурман молчит.

«Может быть, о том, чтобы посол передал некое письмо?» – бросает лейтенант в лицо палеовийцу, подавшись вперёд через стол – «Вы с Мудаей-Хитвой думали: дикари глупые, как дети малые. Ошиблись! Все ваши разговоры с послом внимательно слушали знающие вохейский люди. И нам прекрасно известно, о чём вы там говорили. В том числе и о содержании письма. От тебя, тюленелов, требуется, чтобы ты сейчас повторил, как можно подробнее, о чём шла речь».

Повинуясь моему сигналу, боец-конвойный резким махом руки снёс штурмана с занимаемого им стула, потом рывком поднял палеовийца на ноги и нанёс серию чувствительных, но не очень опасных ударов по корпусу.

«Это, чтобы ты понял, что никто с тобой шутить не будет» - пояснил Патихики пленному – «Ты должен понимать: ты скажешь всё, что нам нужно. И только тебе самому выбирать: начать говорить сейчас и добровольно, и сохранить в целости здоровье, или же заговорить чуть позже, когда ты превратишься в мешок из отбитого мяса и ломаных костей».

-Хорошо - после небольшого раздумья согласился Тари – Спрашивайте, что вам нужно.

-Итак – начал начальник тюрьмы – Кто из вас первым предложил передать палеовийскому представителю в Вохе сведения о «Далекоплывщем-11» и экипаже через Мудаю-Хитву?

-Я – без заминки ответил штурман – Но только после того, как убедился в том, что вохеец готов помочь….

Айтот Тари продолжал говорить, торопливо отвечая на вопросы лейтенанта Патихики, а мои мысли были уже далеко от Тин-Пау. Признаться, этот тюленелов на пару с бывшим гвардейцем сумели меня удивить: первый тем, что едва не преуспел в подаче весточки своим соплеменникам, а второй – лёгкостью, с какой пошёл на предательство в отношении и союзников, и собственной страны. Причём если пленный офицер в своей попытке сообщить домой о судьбе корабля не вызывал у вашего покорного слуги особых отрицательных эмоций, скорее даже наоборот, определённое уважение, то Мудая в моих глазах упал ещё ниже. Мало того, что дурак, так ещё и изменник. И, самое занятное, совершенно непонятно – чего этому клоуну не хватало. Ну, это, пожалуй, его личное дело. Меня же теперь интересует, как воспользоваться обнаружившимся предательством господина посла.

В первом приближении план уже сложился: задавить напыщенного вохейского индюка фактами, доказывающими его изменническую деятельность; предложить на выбор – или информация о шашнях с палеовийцами становится известной вышестоящему начальству, или гордый сын рода Хитва начинает работать на благо Великой Пеу-Даринги. Наши друзья Тушхи, конечно, сейчас отнюдь не в фаворе у Повелителя Четырёх Берегов, но уж сообщить кому надо о предателе они сумеют. И если на государственного преступника в своих рядах не прореагирует руководство МИДа, то уж Охрана Царских Печатей точно должна заинтересоваться.

-Значит, письмо должен написать сам Мудая-Хитва?- уточнил между тем Патихики.

-Так точно – ответил Айтот Тари.

-Скажешь вохейцу при следующем его визите в тюрьму, чтобы он принёс это письмо, дабы ты мог посмотреть – вмешался я, моментально очнувшись от дум – Дескать, тебе нужно убедиться, всё ли написано так, как нужно.

А что, зачем нам лишние сложности: организовывать слежку за господином послом, организовывать встречу с ним в устраивающей нас обстановке, то есть без вохейской охраны и лишних свидетелей. И, не попустите предки и духи-покровители, ещё чего доброго, он может ведь послание от имени штурмана успеть отправить адресату – из моих орлов агенты наружного наблюдения такие же, какой из бывшего цбу-шихета конспиратор-заговорщик, а случайности исключать нельзя. Тем более, в таком важном деле. А если этот амк выполнит просьбу палеовийца, то всё получится в лучшем виде: во-первых, Мудая сам принесёт железное доказательство своей изменнической деятельности; во-вторых, внутрь тюрьмы для общения с пленными офицерами его пускают без охраны, которая остаётся в караульной.

Патихики ещё долго мурыжил штурмана-тюленелова, уточняя то одно, то другое. Я меж тем слушал опять вполслуха, раздумывая – а не плюнуть ли мне на идущий допрос ради полдника. Победила ответственность: нечего молодому поколению папуасских кадров дурной пример показывать. В итоге к концу все мысли были только о жратве. Наконец даже юношеский энтузиазм вкупе с желанием реабилитироваться за конфуз с кузиной были побеждены голодом – я отчётливо же слышал урчание пустых утроб как моего орла, так и пленного. Надо на будущее озаботиться нормальным режимом питания выходящего из стен Обители Сынов Достойных Отцов молодняка – ввести на рабочих местах обязательный регламент (для спокойной обстановки, разумеется) с завтраком, обедом и ужином. А то сгорят на работе, а в их воспитание и образование столько трудов вложено. Сами-то по молодости господа кадеты насчёт здоровья не парятся. Вот приходится Сонаваралинге-таки за них думать.

Увы, сразу по окончании допроса приступить к перекусу не удалось. Караульный доложил, что заключённый «Ипалу Хититеру» просит немедленной аудиенции у начальника тюрьмы и «большого господина со светлой кожей». Это он меня так обозначил, что ли?

«Давай, веди его сюда» - несколько раздражённо распоряжаюсь. Жрать хочется, а вместо этого приходится заниматься государственными делами.

«Ну?!» - грозно поинтересовался я у палеовийца, за спиной которого мячит коренастый охранник. Подлейтенант на смеси папуасского, вохейского и своего родного языков медленно, тщательно проговаривая каждое слово, произносит: «Я согласен добровольно рассказать всё, что от меня потребуете, о внутреннем устройстве, экономике, армии, флоте Палеове, а также научить ваших воинов пользоваться нашим оружием в обмен на жизнь и свободу Мигарими».

«Хорошо» - отвечаю – «Список вопросов, на которые нужно ответить, тебе вручат в ближайшее