Самый жаркий день - Дариа Айвер

с журналами и газетами. Я схватил один из них. Это оказалась местная газетенка с незатейливым названием Южуальвиль Дейли. Весь первый разворот занимала статья под громким заголовком “Побег из Южуальвиля” и снабжалась черно-белой фотографией уже знакомого мне центра города с закусочной, полицейским участком и кучей заколоченных домов. Я пробежал по статье глазами, только чтобы хоть немного вникнуть в смысл, который заключался в следующем: с начала года в городе стали повсеместно разоряться местные мелкие и не очень владельцы бизнеса. Многие покидали город целыми семьями в поисках лучшей жизни. Приводилась цитата одного из таких бедолаг по имени Боб: “Я потерял почти все свои доходы за какой-то месяц после начала эпидемии. Теперь поеду в соседний штат. Надеюсь, что там мои дела пойдут получше”. Что это была за эпидемия в статье не указывалось, как и отсутствовала дата на самой газете, что было не менее странно, чем опустевший город вокруг меня.

Заканчивалась статья пространным отчётом о состоянии дел в городе с таблицами, цифрами и даже с одним графиком. Скука смертная.

Я перевернул страницу. Она оказалась практически пустой, если не считать небольшого обзора Олимпиады в Атланте. Неужели у них все так плохо с новостями, что приходилось писать о событиях, более чем двадцатилетней давности? И зачем тратить целый разворот на пару абзацев текста?

Но вопросы повисли в воздухе и сразу же растворились, когда в дальнем углу, слева от себя, я краем глаза заметил какое-то движение. Вернув газету на место, я, для верности, сделал пару шагов назад, в направлении к выходу.

Как я не старался, но так и не смог рассмотреть никого в этом безмолвном царстве, которое будто застыло во времени, и ни один посторонний звук, кроме моего собственного дыхания, не мог его потревожить.

Со стороны я, должно быть, выглядел довольно глупо, пялясь в этот темный угол уже пару минут. Я пытался убедить себя, что мне просто показалось, но сигналы мозга, видимо, очень туго до меня доходили. Когда я все же смог сдвинуться с места, то поспешил поскорее выйти на улицу.

Оказавшись на открытом пространстве, я только тогда понял, как все это время находился под незримым давлением этого пустого здания от всех его четырёх стен и потолка. Я никогда раньше не страдал клаустрофобией, а потому такую панику и страх, буквально прилипавший к сознанию, ощущал впервые. Я бегло оглянулся на дверь, которую в спешке так и оставил незапертой, все еще опасаясь увидеть там кого-то или что-то, но там никого не было. И хотя страх закрытого пространства постепенно отступал, вернулось ощущение, что за мной наблюдают. Я, натянутыми до предела, нервами ощущал на себе чей-то пристальный взгляд.

Я побрел вперёд, стараясь не смотреть по сторонам, но все равно не мог не заметить, что солнце находилось уже гораздо ниже над горизонтом, чем когда я только вошёл в здание почты, как если бы я пробыл там несколько часов, а не минут, да и палящий жар от него несколько спал.

Вокруг все также было пугающе тихо, лишь изредка я чувствовал прикосновение порыва ветра на своей коже. Такого противоестественного, потустороннего и ледяного.

Не могу с уверенностью сказать, что же я теперь искал, когда было очевидно, что заправку я не найду, как и никого живого в этом городе.

Словно вразрез с моими мыслями, на дорогу выскочил кот, полностью чёрного цвета.

– Вот черт! – громко выругался я от неожиданности.

В два прыжка кот оказался прямо напротив меня, сел посреди дороги и уставил на меня оба своих желто-оранжевых глаза, которые выглядели отдельно горящими, маленькими солнцами, посреди темного, космического пространства.

Я помотал головой, отгоняя от себя внезапное наваждение, но кот так и остался сидеть на месте, открыв пасть в беззвучном, зверином рыке, обнажая ряд острых клыков.

– А-ну, пошёл отсюда, – крикнул я ему, угрожающе топнув ногой, от чего из-под моей подошвы поднялось облако пыли.

Но кот даже не шелохнулся. Только выражение его морды сделалось глумливым, как если бы он насмехался надо мной. Мне, по крайней мере, именно так и показалось.

Переходить ему дорогу мне не хотелось, а по доброй воле уходить он не собирался.

Меня в очередной раз обдало потоком ледяного ветра, сильнее, чем все предыдущие, и я зябко поежился, еще раз оглядываясь по сторонам. А когда я перевёл взгляд на то место, где еще пару секунд назад сидел кот, его и след простыл.

Я заставил себя подойти поближе и к своему ужасу обнаружил, что на пыльной, припорошенной песком, дороге не осталось ни одного следа этого чертового животного! Словно он появился из воздуха, как впрочем и исчез.

Я понял, что нужно, как можно скорее выбираться из этого города. О его протяженности мне было неизвестно, а потому я решил повернуть обратно, найти свою машину, от которой без заправленного бака было мало толку, забрать свои вещи и выйти опять на трассу, в надежде словить попутку.

День стремительно клонился к закату, окрашивая все постройки вокруг в кроваво-алый. Я старался идти как можно быстрее, попеременно срываясь на бег, от чего по округе разносилось торопливое эхо моих боязливых шагов, от которых мне самому становилось только страшнее. Я сворачивал в переулки, которые запомнил по пути сюда, ориентируясь по примелькавшимся мне зданиям, но то тут, то там на моем пути попадались совершенно незнакомые – дощатые, одноэтажные строения, как будто из начала прошлого века, чьё появление я списывал на разыгравшееся воображение, помноженное на страх и нехватку кислорода в легких, и продолжал бежать.

Наконец, когда до моей машину оставалось всего пара кварталов, последний лучик солнца погас, с прощальным блеском, и город погрузился в вечерние сумерки.

И тогда появились они…

Стали выползать из всех домов в округе, бесшумной толпой обступая меня со всех сторон. Темные, почти чёрные, тени в форме человеческих силуэтов надвигались на меня, протягивая ко мне свои уродливые, фантомные руки, от которых исходил, леденящий кожу, жар.

Я хотел было закричать, но мой крик комом застрял в горле, перекрывая доступ кислороду. Я начал задыхаться и в попытках хоть чем-то себе помочь зашёлся приступом кряхтящего кашля.

Тени, до этого медленно приближавшиеся ко мне, остановились, образовав вокруг меня плотное кольцо, потусторонний хоровод, во славу одному им известному существу…

Трясущимися руками я нащупал в кармане телефон. Слабый лучик фонарика, словно мечом пронзил толпу теней, заставляя их отступить.

Я собрал воедино последние силы и рванул вперёд, освещая себе дорогу мелькающим кругом света. Затылком я чувствовал холодное