Антитеррор 2020 - Kиpилл Бенедиктов

Поскольку большую часть времени комната отдыха пустовала, именно ее облюбовали для своих посиделок старшие барака — Али и Омар. Компанию им составлял доверенный телохранитель Салех, а после инцидента с Халидом Али стал звать с собой и Ардиана. Тем самым Ардиан, не прикладывая к тому ни малейших усилий, возвысился до уровня правящей верхушки, пусть даже в пределах одного отдельно взятого барака.

— А что тебе тот забор? — равнодушно спросил Омар — невысокий плотный парень со смешно оттопыренными ушами. В лагере он сидел за вооруженный грабеж — очистил с приятелем аптеку в Марселе, но далеко не ушел. Приятеля застрелили при задержании, самому Омару сломали руку и бросили в лагерь Эль-Хатун. — Ты что, будешь на проволоку лезть, как Дядя Том?

— Может, и не буду, — покачал круглой головой Салех. — Но что ж теперь даже возле забора нельзя ходить, получается?

Омар прищурился.

— Получается, так. Тебе ведь это не нравится, а, Салех? А тебе, новенький?

Клички у Ардиана еще не было, а по имени называть его никто не собирался. Хачкай косо усмехнулся и молча пожал плечами.

— В чем же дело? — продолжал подначивать Омар. — Никому не нравится, что тут Сестры из себя строят, а слова поперек сказать все боятся? Бабы вы, а не мусульмане!

— Да ладно тебе, Омар, — примирительно проговорил Али. — Сам ведь знаешь, что Толстый Фред сделает с тем, кто попробует выступить против Сестер… Вот если бы еще один несчастный случай… вроде той бутылки…

Тут все трое выразительно посмотрели на Хачкая. Тот как ни в чем не бывало принялся расставлять фишки на игральной доске.

— Что скажешь, новенький? — не выдержал Омар. Его нетерпение окончательно убедило Ардиана в том, что вся беседа была продумана старшими заранее. Старшие хотели убрать Сестер чужими руками — только вот откуда им было знать, кем был Ардиан на воле?

Молчать дальше смысла не имело. Хачкай со стуком поставил последнюю фишку и поднял голову.

— Еще одного такого случая не будет, — сказал он спокойно. — Но подумать над этим можно.

Атмосфера в комнате мгновенно разрядилась, старшие развеселились, и даже мрачный Салех кривовато заулыбался. Омар хлопнул Ардиана по плечу:

— Вот и подумай, ты же у нас парень головастый…

Хачкай дернул плечом, и рука Омара упала в пустоту.

— В одиночку ничего не выйдет. Мне понадобится ваша помощь.

Улыбка сползла с лица Омара, оттопыренные уши недовольно зашевелились.

— Боишься, что ли? Так бы сразу и сказал…

Ардиан не ответил и отвернулся, словно разговор вдруг перестал его интересовать. Омар нехорошо засопел, но тут вновь вмешался миротворец Али:

— Рассказывай, что ты задумал. Только учти: убивать никто никого не станет!

Хачкай презрительно фыркнул. Убивать! Эти идиоты наверняка вообразили, что он собирается напасть на Сестер всем скопом.

— Скажу, — пообещал он. — Но не сейчас, а когда продумаю все до конца.

На самом деле у него не было ни малейшего представления, какая помощь ему потребуется от старших. Вероятнее всего, никакой: Ардиан был глубоко убежден, что в таких делах помощники только мешают. Но и слепым орудием старших он становиться не собирался. Месть Сестрам была его личным делом, которое в любом случае следовало довести до конца — но коль скоро старшие подталкивают его к расправе над Мустафой и Тоби, пусть подписываются на участие.

— Ты только не тяни с этим, — предупредил Али. — Сестры на тебя наедут скоро, помяни мое слово…

Али оказался прав. Следующим же вечером, когда Ардиан возвращался в барак из ремонтных мастерских, дорогу ему преградил ухмыляющийся Лала.

— Пойдем, сопля, — скомандовал он. — Хозяин зовет.

Хозяином шестерки называли Мустафу. Тоби из-за своего кинооператорского прошлого имел кличку Спилберг, а длиннорукого Халида когда-то прозвали Годзиллой, но обитатели оазиса Урм-Шадуф наверняка уже придумали ему новое имя.

Ардиан, не говоря ни слова, двинулся за сирийцем. Сестры обнаружились во внутреннем дворике кухни — там был накрыт стол, уставленный тарелками с сыром, зеленью, мясом и другими невиданными в лагере деликатесами. Вкусно пахло горячими чесночными лепешками и жареной козлятиной. Завидев Ардиана, Мустафа неожиданно широко улыбнулся и приглашающе замахал рукой.

— Мальчик пришел! — торжественно провозгласил он. — Посмотрите, какой славный мальчик к нам пришел! Садись, мальчик, у нас места хватает…

Ардиан подошел к столу и остановился возле глинобитной скамьи, застеленной грязной циновкой. Гостеприимство Мустафы ему очень не понравилось.

— Эй, Вахид, — крикнул Хозяин, — подай-ка мальчику тарелку! А ты, мальчик, не смущайся, бери, что хочешь с нашего стола… ты наш гость, угощайся…

Есть Ардиану хотелось зверски. После тюремной баланды и скудного лагерного рациона запахи настоящей, человеческой еды кружили голову, как гашиш. При одном взгляде на аппетитные, сочащиеся золотым жиром куски козлятины и белый зернистый сыр горло удавкой сжимал голодный спазм. Но Хачкай прекрасно понимал, что принимать щедрое предложение Мустафы нельзя — просто так Сестры сажать его к своему столу не станут.

— Благодарю, — сказал он, стараясь не глядеть на появившуюся перед ним тарелку. — Я не голоден.

— Брось, — добродушно засмеялся Мустафа, и окружавшие его шестерки преданно захихикали. — Я-то знаю, как кормят вашего брата… Садись, садись, не оскорбляй нас отказом. Или ты хочешь плюнуть мне в душу?

Ардиан покачал головой. Он не знал, как ему себя вести. Разговаривать с Мустафой было опасно — тот легко мог спровоцировать Ардиана на грубость, чтобы получить предлог для расправы. Садиться за стол было еще опаснее: Хачкай не верил в бескорыстие Сестер и подозревал, что его заманивают в изощренную ловушку. Разумнее всего было бы просто уйти, но за спиной стоял Лала с дубинкой в руке.

— Тогда садись и ешь! — В голосе Мустафы прорезались нетерпеливые нотки. — Или ты обижаешься на нас за то сломанное ребро?

— Не обижаюсь, — ответил Ардиан. — Но есть не стану, эфенди, прошу меня простить.

Во внутреннем дворике стало очень тихо.

— Я понял, — вкрадчиво обратился к Мустафе Тоби. — Мальчик боится, что за это скромное угощение мы потребуем с него платы. Ведь так, мальчик? Ты боишься, что не сможешь с нами расплатиться?

Хачкай промолчал, но никто и не ждал от него ответа.

— Позволь заверить тебя, мальчик, — голос Тоби был слаще меда, — что мы не потребуем с тебя денег, которых ты, конечно же, не имеешь. Нет, ты можешь есть это прекрасное мясо и этот свежий сыр, не опасаясь того, что тебя назовут неблагодарной свиньей. Та вещь, которой ты можешь расплатиться с нами, всегда при тебе.

Мустафа махнул рукой, и двое шестерок немедленно подскочили к Ардиану, схватив его за руки.

— Твоя задница, дружок, — мягко продолжал Тоби. — Ты же не откажешь своим друзьям в этом маленьком пустячке?

Ардиан ловко лягнул в щиколотку одного из державших его парней, но в то же мгновение на голову ему обрушилась дубинка. Перед глазами вспыхнул фейерверк разноцветных искр, очертания стола и сидевших за ним людей расплылись, подобно клочку тумана.

— Эй, Лала, кто же так обращается с гостем! — прикрикнул Мустафа. — Как же он теперь сможет сесть за наш праздничный стол? Ему же кусок в глотку не полезет!

— Это смотря какой кусок, — возразил Тоби, и шестерки, как по команде, захохотали.

Сквозь клубившийся перед глазами туман Хачкай увидел, как Мустафа грузно вылезает из-за стола и, похлопывая ладонью по выпирающему из штанов брюху, идет к нему.

— Зря ты отказался от угощения, мальчик, — пробурчал он. — Два удовольствия — лучше, чем одно…

— Эй, Мустафа, — негромко окликнул его кто-то за спиной Ардиана. — Кому это твои парни руки выкручивают?

Мустафа остановился в трех шагах от Хачкая и скорчил недовольную рожу:

— Да тебе-то что за дело, старик? Мало ли кто приходит ко мне за куском хлеба…

— Сдается мне, что это мой подмастерье, — спокойно ответил его собеседник, и Ардиан, наконец, узнал голос Дауда. — А мне он нужен живой и здоровый, с целыми руками и ногами. Вели своим шестеркам отпустить его…

Мустафа неожиданно выбросил вперед руку и схватил Хачкая за волосы.

— С какой это стати я должен его отпускать? Мальчик сам пришел ко мне, зная, что я не оставлю в беде голодного… не так ли, мальчик?

Он рванул голову Ардиана на себя, и Хачкай едва не застонал от боли.

— Не так, — громко сказал он, глядя снизу вверх в широкое ухмыляющееся лицо Мустафы. — Ты послал за мной своего пса Лалу. И я вовсе не голоден…

Мустафа ударил его раскрытой ладонью по лицу. Ладонь у него была мягкая, перемазанная в козлином жиру.

— Хватит! — возвысил голос Дауд. — Если ты еще раз дотронешься до этого парня, я забуду о том, что когда-то опрометчиво пообещал тебе…