Семь престолов - Маттео Струкул

тела голова отлетела в сторону, прокатилась по доскам эшафота и свалилась на землю, перемешанную с грязным снегом.

Филиппо Мария приблизился к голове Беатриче. Он увидел выпученные глаза и открытый рот с посиневшим языком. Герцог бросил на землю один из костылей, свободной рукой подхватил за волосы отрубленную голову, из которой еще сочилась кровь, и медленно пошел прочь, оставляя на снегу алый след.

Филиппо Мария направлялся к свинарнику.

1427

ГЛАВА 1

ШМЕЛИНОЕ ГНЕЗДО

Миланское герцогство, Макюдио

— Не согласен. — В глазах Анджело делла Перголы сверкнула молния. — Мне кажется, Карманьола не станет атаковать нас в ближайшее время.

— Почему же вы так считаете? — спросил Франческо Сфорца. В его холодном взгляде невозможно было прочесть никаких эмоций. В тоне вопроса, однако, слышалось любопытство, как будто его и в самом деле интересовало мнение старого кондотьера.

— Судите сами: он одержал победу в Соммо, но потом отступил на этот берег Ольо, хотя мог бы продолжить наступление, — с готовностью пояснил Анджело.

Молодой Сфорца разочарованно покачал головой, словно ответ не оправдал его ожиданий.

Делла Пергола терпеть не мог Франческо Сфорцу. Кондотьеру пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы не разразиться гневной отповедью. Этот зеленый ка-питанишка вел себя совершенно непозволительным образом. Юношеское нахальство сочеталось в нем с завидным самообладанием, что позволяло Сфорце сохранять спокойствие в любых обстоятельствах. С помощью этих качеств он ловко управлял решениями Карло II Малацесты, недавно поставленного во главе миланской армии. Малатеста тоже был здесь: слушал их пререкания и посмеивался.

Но Анджело не для того сражался асе эти годы в смету и грязи, чтобы теперь стать игрушкой в руках двух мальчишек, думающих лишь о том, как поскорее отхватить свой куш.

— Неужели вы не видите, что мы находимся в самых ужасных условиях, какие только можно себе представить? — обратился он к обоим юнцам. — Мы на равнине, покрытой болотами и лужами с ледяной водой, и на этой отвратительной местности нам придется сражаться с таким опытным военачальником, как Карманьола! Причем у нашего противника, если вспомнить его прошлое, есть все причины избегать столкновения с нами.

— А я думаю, это как раз повод разгромить его. Наш враг колеблется — ну и прекрасно! Мы уничтожим его вместе со всем его войском и завоюем легкую победу во имя Филиппо Марии Висконти! — воскликнул Малатеста. — Чего еще вы собираетесь дожидаться? — с негодованием спросил он.

Анджело делла Пергола не верил своим ушам. Только посмотрите на них: два сопляка, совершенно не способных хоть немного подумать головой. И он — весь в увечьях и шрамах, с вечной болью от скверно зашитых ран и старых переломов. Он-то всякого повидал за свои пятьдесят два года! И знает, что сейчас стороны находятся в классическом выжидательном положении, когда никто не решается атаковать. Тот, кто нападет первым, сам себе выроет могилу. Случаев, которые это подтверждают, хватило бы на целую книгу, если бы Анджело умел писать. Но сейчас он ничего не мог поделать: все доводы разбивались о стену недоверия и упрямства, воздвигнутую двумя молодыми военачальниками.

— Похоже, вы боитесь, Анджело? — с издевкой спросил Карло Малатеста. — Если дело в этом, я могу вас понять.

Конечно, вы устали, в вашем возрасте никому не хочется ввязываться в очередное сражение…

Глаза Анджело делла Перголы вспыхнули яростью, и в следующее мгновение он выдернул из-за пояса кинжал и молниеносным движением воткнул его в центр разделявшего их стола. Все произошло так быстро, что Малатеста едва успел потянуться к рукоятке меча.

Франческо Сфорца в ходе стычки сохранил свое обычное спокойствие. Карло Малатеста ненавидел его за это. Всегда такой самоуверенный, холодный, отстраненный; всегда знает, что и в какой момент сказать. Еще и одевается с иголочки, а мягкие волосы идеально причесаны. Настоящий фигляр! Карло с удовольствием стер бы улыбочку с лица Франческо парой крепких ударов. Однако сейчас Сфорца, по крайней мере, разделял его точку зрения.

— Я никого и ничего не боюсь! — вскричал старый вояка. — Я лишь призываю вас хоть раз взглянуть дальше собственного носа!

— Ага, теперь вы еще и голос повышаете?

— Не пытайтесь напугать меня, Малатеста. Если герцог поставил вас командовать войсками, это еще не дает вам никакого права оскорблять меня! — раздраженно бросил делла Пергола. — Неужели вы и правда полагаете, будто я боюсь? Полная ерунда! Но я считаю, что надо как следует все обдумать, вместо того чтобы играть на руку Карманьоле. Он мог окончательно разгромить нас после битвы при Соммо, но не сделал этого. Он злится, поскольку герцог, которому он посвятил свою жизнь, отвернулся от него. Еще он наверняка чувствует разочарование. И усталость. Сами подумайте; Карманьола десять лет сражался под знаменами с лазурным змеем[6], он отвоевал земли и города для Филиппо Марии Висконти, получил от герцога назначение синьором[7] Генуи… А потом его вдруг в одночасье прогнали со двора. Неприятный сюрприз, не правда ли? Однако, несмотря на обиды, у Карманьолы не получается возненавидеть Милан. Да, венецианцы осыпали его золотом, но он все равно сомневается. Я думаю, с ним можно заключить соглашение и обойтись без ненужного кровопролития.

— А мне по-прежнему кажется, что вам просто страшно. Я выслушал все ваши красноречивые умозаключения, но остался при своем мнении: вы так отчаянно пытаетесь отговорить нас от сражения только потому, что боитесь сойтись с Карманьолой на поле боя. Ну что же, а вот я не вижу никаких препятствий! Я не ведаю страха, наше войско сильнее и лучше вооружено, у нас целых восемь бомбард. Если не хотите сражаться, так оставайтесь здесь. Никто не просит вас рисковать своей драгоценной старой шкурой! — в гневе закончил Малатеста, тыча пальцем в делла Перголу.

— Ну-ну, не стоит, капитан, — вмешался Сфорца, — давайте сохранять…

— Не советуйте мне сохранять спокойствие! — перебил его Малатеста. — Мы что, в самом деле возьмем и подарим победу жалкой горстке венецианцев?!

Карло еще продолжал распинаться, горячо отстаивая свою точку зрения, когда пола палатки поднялась, впустив Гвидо Торелли.

— Капитан, — сказал тот, обращаясь к Малатесте, — войско Карманьолы наступает.

— Где? В какой части поля?

Торелли явно замялся с ответом.

— Вот это как раз и непонятно. Он послал кавалерию прямо в сторону дороги на Ураго. Возглавляет венецианцев Никколо да Толентино. Пиччинино как раз находится там и готов выступать. Он ждет только вашего приказа.

— Господа, жребий брошен, — заявил Карло Малатеста. — Спешите к своим отрядам, займите дорогу на Орчи-Нови. Я же выдвинусь на помощь Пиччинино. Пора поставить точку в нашем бессмысленном споре.