Обретая тебя - Лена Хендрикс

class="p1">В этом пакете было много угощений: снэки из орехов и сухофруктов, жевательные резинки, печенье, вяленая говядина, бутерброды из сыра и крекеров. Когда ты в аду, ты забываешь, как сильно скучаешь по такой простой вещи, как бутерброд из сыра и крекеров. Под угощениями лежала аккуратная стопка конвертов. Большинство из них были адресованы «Морпеху», «Солдату» или «Нашему герою», а некоторые были адресованы непосредственно мне. Я всегда получал одно от мамы и Финна. Получив посылки, я поделился некоторыми письмами с ребятами в лагере. Те, что помечены как «Солдату», всегда отдавались военному, о котором мы заботились на той неделе. Солдаты были в армии, но мы были морскими пехотинцами.

На дне этой конкретной коробки был толстый, исписанный каракулями конверт — цветные завитки и фигуры покрывали всю его внешнюю сторону. Оно было адресовано мне женственным почерком. Повертев его в руках, я почувствовал себя не в своей тарелке. Неприятный укол в груди заставил меня вздрогнуть. Мне не нравилось, что я не контролирую ситуацию, поэтому вместо того, чтобы сразу открыть его, я спрятал его в свой ящичек.

Я не мог отделаться от ощущения, что письмо зовет меня. Я три дня зацикливался на каракулях на конверте — это был студент-художник из колледжа? Тайна этого опьяняла. Почему оно было адресовано мне, если я понятия не имел, кто его написал? Когда я наконец открыл его, то был очарован. Оно не было написано как традиционное письмо, в котором кто-то анонимно писал слова поддержки или благодарности. Это письмо было беспорядочным. Разные чернила, что-то курсивное, что-то печатное, цитаты на полях.

Выяснилось, что письмо писалось в течение нескольких дней. Автор услышал о городском сборе писем и решил написать мне по наитию. Оно включало в себя размышления о жизни в маленьком горном городке, лакомые кусочки информации, полученной на занятиях в колледже, факты об американском Западе и даже анекдоты с каламбурами. Я читал это письмо каждый день, пока не пришло новое. Точно так же оформленный конверт, такой же нелинейный бред внутри. Голос — ее голос — исходил из этих писем.

Были моменты, когда в темноте я мог представить себе её смех или дыхание у моего уха, пока она шепотом напевала текст, который сама сочинила. Ее письма приносили мне утешение в те мрачные моменты, когда я сомневался, что когда-нибудь снова отведаю маминого пирога с пахтой или услышу, как Финн смеется над действительно хорошей шуткой.

На протяжении многих лет она давала небольшие кусочки информации о том, кем она была. Не кто-то, кого я знал до призыва, а приезжая из Бозмена. Она училась в колледже в Чикалу. «Горы и река — мой дом», — написала она. Ее письма были веселыми, очаровательными, утешительными.

То, которое я носил с собой, было особенным. Новостные сообщения о конфликте на Ближнем Востоке были повсюду, и она правильно предположила, что я был в самой гуще событий. Она рассказала мне историю о Валькирии, о которой узнала на одном из своих курсов.

В скандинавской мифологии Валькирии были богинями, которые расправляли свои крылья и летали над полем битвы, выбирая, кому жить, а кому умереть в бою. Воины, выбранные Валькирией, умирали с честью, а затем доставлялись в зал Вальхаллы, в загробный мир. Их души наконец обретали покой.

Читая ее слова, я чувствовал себя комфортно, зная, что если я буду высоко держать голову и сражаться с честью, она придет за мной. Я пронес ее слова в своей голове. Во время рутинных зачисток или высокоинтенсивных миссий ее слова омывали меня, мотивировали и поддерживали. Она соединилась с чем-то внутри моей души — глубоким и незнакомым. Во время моего следующего отпуска я сделал татуировку с изображением расправленных крыльев Валькирии на правом предплечье, чтобы иметь визуальное напоминание о ней. Я всегда мог держать ее при себе.

Взглянув вниз, я закатал рукав, обнажая нижний край татуировки. Она была испорчена свежими шрамами гнева, но она была тут. Моя богиня была со мной в битве, и я выжил.

Въезжая в город, я знал, что должен найти ее — девушку, которая оставляла каждое письмо, подписанное просто: Джоанна.

Глава 2

Джоанна

Настоящее

— Пожалуйста, скажи мне, что ты наденешь что-то откровенное.

Моя младшая сестра, Хани, взглянула на меня поверх своего телефона, пока я кусала губу, переводя взгляд с двух висящих платьев на то, которое я примеряла.

Я посмотрела на себя в зеркало.

— Я не знаю. Это кажется немного большеватым, понимаешь?

— Ты имеешь в виду скучноватым.

Я закатила глаза.

— Нет, просто… маловероятно, что в этом моя грудь выскочит сама по себе, когда я потянусь за салатом. Кроме того, оно удобное.

Теперь Хани закатила глаза.

— Действительно? Удобно? Да брось. Ты была той, кто сказала, что хочешь выглядеть горячо. Сделай это! Разве это не большая вечеринка в честь работы Трэвиса? Пусть он немного похвастается тобой.

— Ага… это их ежегодная вечеринка по случаю окончания налогового сезона или типа того. Он говорит, что это большое дело.

Я снова повернулась, хмурясь при виде длинного свободного платья на моём теле. Теперь, когда я смотрела на него, оно было каким-то бесформенным… и коричневым. Не хорошо. Я хотела чувствовать себя комфортно, выглядеть как я, но Хани была права. Я также хотела хорошо выглядеть для Трэвиса и его друзей по работе. Дело было в цвете? Может, в подоле?

Хани скрестила ноги, выключила телефон и уставилась прямо на меня.

— Послушай, если ты хочешь, чтобы Трэвис стоял на коленях, ты должна бросить ему кость. — Она указала на зеленое платье. — Вон то. Поверь мне. — Она вернулась к своему телефону.

Я коснулась шелковой зеленой ткани платья, висевшего на задней стенке гардеробной. Оно было великолепным — изумрудно-зеленое шелковое платье с запáхом, струящимися короткими рукавами и небольшим развевающимся подолом до середины икры. Это было не слишком откровенно, но определенно обтягивало мои изгибы, имея глубокий вырез и разрез сбоку. Так что, несмотря на то, что оно было далеко от моей нормы, я должна была признать, что оно было довольно идеально.

— Помимо того, что ты выглядишь в нём чертовски горячо, ты не можешь появиться в ботинках и брюках-карго.

— Я не собиралась надевать ботинки, — проворчала я. Но она не ошиблась. Мои предпочтения склонялись к удобным походным ботинкам, штанам для полевого гида и футболкам. Мне нравилось думать, что это потому, что они были практичными. Я была рыболовным гидом, и эта работа не очень сочеталась с любимыми