Тень и солнце (ЛП) - Пирс Моника Эндерле

Цитадель Ранит с одной стороны граничила с лесом, с другой — с морем. Стоя на неровной вершине холма, цитадель с толстыми стенами, потрепанными ветром, дождями и временем, выглядела тяжело. Но высокие узкие окна и изящный готический стиль перечили с тяжестью, создавая почти кружево на бойницах и фасаде.

Дом теневого мага, как и он сам, был полон противоречий.

Три

Ряды воителей и пехоты стояли полукругом, небольшая группа с королем Вернардом во главе, добралась до темного леса на вершине холма Хараян. Галина ехала за своим отцом, Таксин — рядом с ней. Лагерь короля тянулся ниже и севернее них.

Седло Таксина скрипнуло, он склонился к ней.

— Ты не обязана делать это, — сказал он. — Я проведу переговоры с магом. Я не боюсь его.

Галина посмотрела на его грубое лицо в шрамах.

«А я, по-твоему, боюсь?» — она повернулась к королю.

— Нет. Я сделаю это. Ты вернешься в Харатон и проследишь за укреплением замка.

Вернард поманил ее, и Галина направила Абеларда вперед, лошадь поравнялась с конем ее отца. Король Урсинума остановился у линии черных камней, отмечающих границу проклятого леса Теневого мага Гетена.

— Да, Ваше величество?

Король был невысоким и закаленным в бою, его внешность и настроение подходили его эмблеме черного медведя. Лохматый, с голубыми глазами и светлой кожей, он пережал рыжие волосы всем своим детям, но мать-бесеранка Галины дала ей необычный рост и длинные ноги. Кровь бесеранки отметила и ее лицо, плечи, грудь и спину созвездиями веснушек, которые общество Урсинума — особенно придворные дамы — считали нежеланным.

Вернард бесстрастно смотрел на нее.

— Ты точно сможешь тягаться с тем магом, девочка?

Она подавила желание ударить его. Она перестала быть девочкой в семнадцать лет, когда ее впервые ранили в бою при Гурван-Сам.

— Я не вернусь, пока не добьюсь его помощи. И если господин Гетен не присоединится к нам, я не дам ему помочь Бесере, — она не уступала отцу с каменным выражением лица. — Даже темный маг может пострадать от моего ножа в его животе.

Король Вернард отклонил голову и смотрел на высокую башню из серого камня, которая поднималась из темного леса. Цитадель Ранит, дом Теневого мага Гетена.

— Хорошо.

Маг был старшим братом короля Зелала, и от этого его дом у границы, но на стороне Урсинума, был неудобным. Галина сомневалась, что он захочет предавать брата и родную страну, так что скоро ее меч окрасится кровью мага.

Если она пересечет его чары защиты живой.

Советник Вернарда не хотел отправлять ее на переговоры с волшебником.

— Воительница слишком стара, проста и вздорна.

— Возможно, но она умеет вести переговоры, — сказал король, глядя на свою старшую незамужнюю дочь. — Я слышал, теневой маг любит бой проницательности и уважает силу. Эти качества у нее есть.

Король Вернард снова посмотрел на дочь.

— Илькер дал тебе документ с печатью? — она кивнула, и он повернул коня к лагерю и Серебряному морю. — Не потеряй головы, девочка, — он направил лошадь рысью, спускаясь по тропе, и крикнул напоследок. — Хотя, если не сохранишь, твой маг окажет мне услугу! — его смех утих, он оставил ее у края леса с ее лошадью, соколом и Таксином.

Галина проклинала старика под нос. Больше десяти лет Вернард использовал ее как разменную монету в военных альянсах, торговых соглашениях и политических угрозах в четырех королевствах Кворегны.

Но король Урсинума должен был почитать соглашения. Вот только Галина отказывалась выходить за хитрецов и тиранов, которых предлагали партнеры Его величества. Если теневой маг убьет ее, Вернард будет свободен от этих соглашений.

Она спрыгнула с седла и забрала птицу, Энор, с руки капитана.

— Верни Абеларда в Харатон, он мне на той тропе не понадобится.

— Галина, я боюсь за тебя…

— Бери коня и вернись в замок. Так тебе приказано, — она закинула сумку на плечо и поправила плащ на длинном мече на бедре. — И забери сентиментальность с собой. Мы на пороге войны, и мне нужно заключить союз.

Он взял Абеларда за поводья, спрыгнул со своего коня и схватил Галину за руку.

— А наш союз?

Она опустила сокола на плечо и накрыла пальцы капитана своей ладонью в перчатке.

— Ты — капитан моей стражи, довольно неплох в постели. Но у нас интрижка, Так, а не союз. Не путай, — она убрала его ладонь со своей руки.

Светловолосый мужчина выругался под нос, выпрямился и сказал:

— Да, маркграфиня, — он забрался на лошадь и мрачно посмотрел на башню Ранита. — Есть еще приказы?

— Нет. Я надеюсь, что ты подготовишь Харатон к первому нападению, — холодный ветер бросил волосы Галины на ее лицо. Он нес ленты тумана и звуки лагеря Вернарда вверх — крики и смех, звон металла об металл, вопли лошадей.

Разочарование ее капитана стало решимостью.

— Я уберегу Кхару к вашему возвращению, Ваша светлость.

— Я знаю, Так, — она погладила черно-серые перья сокола и добавила. — Я буду присылать Энор с посланиями.

— Я останусь тут, пока ты не пересечешь границу.

— Нет. Не теряй время. Вернись в Харатон, пока король не отказался отпускать тебя и наших воителей.

Таксин кивнул.

— Береги себя, Галина, — он развернул коня и Абеларда и повел лошадей вниз по склону.

Она не смотрела ему вслед. Таксин был не первым солдатом, которого она не награждала за верность. Вместо этого она смотрела на дорогу в лесу, взглянула на Энор. Птица была спокойной.

Крачки и вороны кружили сверху, кричали друг на друга в сером небе. Но Хараян был тихим, грозным и неподвижным, словно ветер и дикая жизнь не осмеливались беспокоить его тайны.

Где-то впереди были чары мага, достаточно сильные, чтобы убить и свести с ума прошлых гонцов Вернарда. Галина смотрела на мрак впереди нее.

— Трусишь, — но страх был старым союзником, который помогал оставаться настороже.

Она выдохнула и подошла к линии черных камней. Воздух мерцал, что-то тянуло ее за тело, как сильное течение — привязанную лодку. Свет пропал, и она застыла, моргая, сглотнула, вдруг ослепнув. Ее ладонь потянулась к мечу, голод вонзился иголками в ее открытую кожу, пронзал ее кости, она охнула и задрожала.

Но Энор на плече Галины издала тихий «ки-ки-ки», вытянула крылья и опустила их. Она не боялась. Галина выдохнула.

— Это темные чары, женщина, и ты еще не мертва, — она пошла вперед сквозь чары. Они поддавались, остались за ней, мрачный свет леса вернулся, и холод пропал. Ее мутило, от сильного ощущения дрожали конечности, горечь подступила к горлу. Она сглотнула и скривилась от жжения кислоты. Но она выжила в столкновении с темной магией. — Вот так. Можешь не переживать, Илькер.

Галина расправила плечи и пошла к цитадели Ранит широкими шагами. Чем раньше она прибудет, тем быстрее сможет согреться и заставить мага служить Урсинуму.

Когда она стояла у леса, звуков не было, но лес теневого мага оказался не лишен жизни. Вороны каркали предупреждения о ее прибытии. Черные белки щебетали и бегали по стволам деревьев и среди кустов. И высоко в кронах деревьев красный дятел стучал в поисках насекомых, звук разносился эхом по лесу.

Туман был густым среди замерзших стволов, превратил лес в мир черного, серого и белого. Тонкие ветки без листьев из-за холодного ветра, склонялись к вытоптанной тропе, словно руки злых стариков. Солнце озарило бы их замерзшую кору, будто присыпанную звездами, но солнце не сияло над Кхарой, тем более, над лесом теневого мага.

Галина гладила грудь Энор, пока шла по туннелю из деревьев и тумана. Она вглядывалась во тьму, заходя глубже в лес, улавливая звуки существ, которые сводили с ума тем, что не попадались на глаза. Они смотрели на нее, может, даже охотились. Деревья скрипели от ветра, туман кружился у стволов.

Она уловила движение — что-то большое и белое во мраке. Она прищурилась, глядя в глубины леса. Ее правая ладонь сжимала меч. Существо шагало к ней. Туман клубился вокруг него. Ветки хрустели под его ногами. Галина остановилась. Там шагал некий большой зверь, не боялся ее.