Волшебный театр Гримгора - Сергей Охотников

6

Театр начинается с Германа

Кукольный театр стоял на старой ярмарочной площади. Здесь река, огибающая городскую стену, выходила из скалистых берегов и разливалась по округе многочисленными рукавами и островками. Когда-то в этом месте под стенами старого замка устраивали ярмарки, но с тех пор, как в городе начали строить фабрики, он подрос, и деревенских торговцев убрали на окраину. Теперь здесь была мощеная набережная, на которой кругом стояли чудесные повозки мастера Гримгора. Этот круг был затянут сверху куполом шатра, так что в результате получилось одно большое, но странное здание. Входом ему служила огромная ярко раскрашенная голова клоуна. Зрители подходили к голове, показывали билеты. Клоун разевал пасть, полную желтых деревянных зубов. Через эту глотку можно было пройти в театр.

Если же к голове подходил безбилетник или просто праздно шатающийся зевака, то она рта не открывала, а крутилась из стороны в сторону, скрипя и моргая.

На самой макушке головы сидел тряпичный Петрушка в красном камзоле и орал на зевак:

— Проходите! Проходите! Герману нельзя нервничать. А то его деревянные мозги загорятся!

Зеваки смеялись и отходили.

Николас недолго потоптался у входа, купил на пару медяков сладкой ваты и только затем решился подойти к гигантской голове.

— Билет показывай, дубина! — закричал сверху Петрушка.

Ник спохватился, достал заветный билет и предъявил его. Герман скосил на него свои большие деревянные глаза, заскрипел, едва заметно кивнул и, наконец, открыл пасть. Николас шагнул внутрь и обнаружил там красно-розовый язык, он же ковер с высоким ворсом. Пробравшись через темную красную глотку, Ник оказался в небольшом и абсолютно пустом холле с семью дверями. На дверях имелись надписи: «Балкон Альфа», «Балкон Бета», «Галерка», «Партер», «Гранд-партер», «Ложа» и еще какой-то «Барбукум». Больше в холле не было ничего, если не считать больших маятниковых часов на стене.

Ник замер в нерешительности, разглядывая двери. И тут же на часах открылась потайная дверка. Из нее выехал небольшой мостик, на котором стояло крохотное кресло. В кресле сидела сурового вида железная птичка.

— Что у тебя на билете написано, мальчик? — проскрежетала она.

Ник поднес билет к глазам и прочитал по слогам: «Барбукум ряд третий, место шестое».

— Все понятно! — заявила птица. — Тебе туда!

При этом дверь загадочного Барбукума открылась, а подиум с птицей со стуком и скрежетом убрался внутрь часов. Николас пожал плечами и прошел в открытую дверь. За ней оказалось темное пыльное помещение, с многочисленными полупрозрачными занавесками и высокими потертыми креслами. Кресла стояли в полнейшем беспорядке. Ник сначала наткнулся на место семь в первом ряду, а рядом с ними уже был третий ряд, второе место. И дальше в том же духе — так что какой-либо смысл нумерации терялся. Николас пожал плечами и принялся искать свое место. Для этого пришлось пробираться между пыльными занавесками. Кресла по большей части пустовали. Только в одном обнаружился странный коротышка в засаленном черном костюме и шляпе котелком.

— Вильгельм Мауф, гробовщик… — представился человечек, поднимая котелок над головой.

— Очень приятно. А я Николас Гонт, — пробормотал Ник и поспешил скрыться за занавеской. Потом он сделал еще пару шагов в сторону и наткнулся на кресло с эмалированной табличкой: «Ряд третий, место шестое». Ник облегченно вздохнул, сел на свое место и принялся доедать сладкую вату. Тем временем в барбукуме появились другие зрители. Николас не видел их, только слышал. Один раз кто-то высокий и массивный пробрался за его креслом, от чего все занавески пришли в испуганное движение. Потом кто-то начал шептаться и кашлять впереди слева. Но вот свет в барбукуме погас, а впереди на сцене зажегся.

7

Представление

Сначала сцена была абсолютно пустой, и первым на ней появился уже знакомый Николасу Петрушка.

— Привет-привет! — завопил он. — Представление начинается! Рты не разевайте! Смотрите, не зевайте.

Тем временем за спиной Петрушки стали сами собой возводиться декорации. Картонные стены поднимались, на них прыгали перегородки, сверху падали крыши и башенки. Таким образом вырос целый замок, средневековый и весьма впечатляющий.

Послушайте сказкуПро принцессу прекрасную,Про Якова дуракаИ принца издалека! —

закричал Петрушка, когда замок закончил себя строить и поднял цветастый штандарт по флагштоку. После этих слов на балкончике самой высокой башни появилась кукла в короне и с длинными золотыми волосами. Кукла помахала рассказчику стихоплету платочком.

— Вот она, наша прекраснейшая принцесса! — закричал Петрушка, а потом снова заговорил стихами:

Вот уже который годПринцесса замуж не идет,Может быть, характер скверный,Может, просто не везет!

И дальше представление закрутилось-завертелось. Принцесса страдала в башне, капризничая сверх всякой меры. Заморский принц старался добиться ее расположения, но все как-то неумело. Например, в помощники нанял местного дурачка Якова-подметальщика. В результате герои оказывались в ситуации одна глупее другой. Принц жутко коверкал слова, пугался паровых машин и менял странные наряды. Яков постоянно падал, спотыкался, сбивал кого-нибудь с ног. Принцесса страдала и закатывала глаза. В это время другие куклы и солдатики танцевали, пели или сражались, устраивая поразительные зрелища. Петрушка смеялся надо всеми, ехидничая и подчас издеваясь. Балаган этот не прекращался больше часа, а потом Яков случайно попал к старой мудрой гадалке. Ведьма посмотрела руку дурака и рассказала о страшном проклятии. Мол, вся его неуклюжесть из-за того, что с детства маленького Якова приучили неправильно надевать башмаки — правый на левую ногу, а левый на правую. И вот Яков-подметальщик, переобувшись, превратился в высокого стройного красавца, перестал спотыкаться и делать глупости. В результате именно он женился на принцессе, отправив принца обратно за море. Публика смеялась до слез и рукоплескала. В финале на свадьбе принцессы и Якова гуляло все королевство, смеялось, танцевало и лакомилось мятным печеньем. Николас как раз вспомнил про подаренное кукольником угощение и нащупал коробочку в кармане. Печенье имело сильный пряный запах и необычный привкус, но Ник сам не заметил, как съел его под финальный танец кукольного балета.

Занавес опустился под бурные аплодисменты. Затем кукольные актеры три раза выходили на бис, а Петрушка все пять. Но с Ником в это время начало твориться нечто странное. Все тело как будто одеревенело. Мальчик не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Его голова завалилась куда-то назад, так что сцена ушла вниз. Ник видел стальные перекрестные балки под потолком и колышущиеся занавески. Потом его накрыло что-то огромное, и свет померк, осталось только странное качающееся движение в неизвестность.

8

Транспортировка

Тьма рассеялась так же внезапно, и Ник смог оглядеться по сторонам. Каким-то образом он оказался подвешенным за шкирку на странном движущемся конвейере. Николас видел такой в красильном цехе, где полотна ткани прогоняли через покраску и сушку, но под этим конвейером не было стоков для разноцветной жижи. Внизу, под плетеной решеткой, жили куклы. Они шли по своим делам, здоровались, отдыхали на скамейках и не видели, что кто-то движется у них над головой.

— Должно быть, представление продолжается! — подумал Ник.

— Только теперь мы тоже стали его частью, — прозвучал противный квакающий голос.

Николас поднял голову и увидел перед собой нелепую матерчатую куклу в черном пиджаке и шляпе котелком. Кукла, висела на прищепках и ехала в ту же сторону, что и Ник.

— Вильгельм Мауф, гробовщик… — представилась кукла, приподняв над тряпичной головой свой черный котелок. Николас еще не понял, что все это значит, но весь похолодел в нехорошем предчувствии.

— И не стоит думать так громко, — проквакал Вильгельм Мауф.

Николас недоуменно уставился на него.

— Все потому, молодой человек, что у вас шов на голове разошелся.

Ник поднял руку к лицу, нащупал у виска неровный край ткани и торчащие нитки.

— Это по-настоящему?! — испуганно шевельнулась мысль под разошедшейся тканью.

— А как же! — начал гробовщик, но тут откуда-то сверху появилась огромная механическая рука, ухватила Ника и утащила прочь.

Минуты две-три рука таскала мальчика по темным и пыльным закоулкам, а потом снова подвесила на конвейер. Кажется, это был другой, не тот, на котором Николас ехал раньше, но точно сказать было невозможно. Впереди через три пары пустых прищепок висела серая мешковатая кукла. Она не поворачивалась и вообще не подавала признаков жизни. Тогда Ник сам повернул голову назад и увидел тощенькую тряпичную куклу с большими поролоновыми ушами. Что-то в ней было такое знакомое… Причем, скорее всего, те самые уши!