Бойцы - Илья Деревянко

– Я занят! – рявкнул Валерий Николаевич. – Вы разве не слышали?! – И вдруг осекся, узнав Нечаева. – Иван? Ты? Какими судьбами?!

– Нам нужно поговорить, конфиденциально...

Кознов в раздумье поморщил лоб.

– Ладно, свободен, – махнул он рукой подчиненному и учтиво обратился к адвокату: – Вам долго еще, Вадим Юрьевич?! – Тот неопределенно пожал плечами.

– Давай побеседуем на улице? – предложил Нечаев. – Душно здесь, да и людям мешать не будем.

Возле здания милиции, окруженная чахлыми топольками, стояла деревянная беседка, сооруженная с претензией на декоративность. Внутри чесали языками два сопливых юнца-альтернативника. При виде майора, славившегося крутым характером, они мгновенно испарились.

– Зачем ты так бедолагу лейтенанта охаивал, да еще при посторонних людях? – спросил Иван, присаживаясь на лавочку и закуривая сигарету.

– Заколебали меня эти болваны, – скривился Кознов. – Ни черта не умеют и не хотят уметь! Век бы их не видеть! Все нервы истрепали, охламоны!

– Хрен с ними, – прервал излияния майора Иван. – Я по другому поводу!

– Нет проблем! Для старого друга все что угодно! – лучезарно улыбнулся Валерий.

– Ты в курсе дела об убийстве Митина?

– Убийстве? – еще шире улыбнулся Кознов, однако Иван заметил нехороший огонек, мелькнувший в глазах майора. – Не было никакого убийства, он покончил с собой!

– Ты уверен?

– Конечно, я сам присутствовал при осмотре места происшествия. Митин повесился на люстре, следы борьбы в комнате, а также какие-либо травмы на теле полностью отсутствуют.

– Где труп?

– Зачем тебе?

– Ты не ответил на вопрос.

– В морге, разумеется.

– Дозволь взглянуть.

– Я тебя не понимаю, Иван, – в голосе Кознова зазвучало плохо скрытое раздражение. – Или ты некрофил?

– Митин работал в нашей фирме... Я полагаю, его убили!

– Послушай, мы оба с тобой профессионалы. Неужели ты считаешь, что я не смогу отличить настоящее самоубийство от инсценированного?

«Врет, – убежденно подумал Нечаев. – Точно врет!»

Но почему?

Служитель больничного морга Н-ского района Александр Дмитриевич Мясников, или попросту Митрич, отличался исключительным пристрастием к «зеленому змию». Он даже время измерял не часами, как все люди, а стаканами. После второго стакана привезли нового жмурика... Когда по телевизору показывали футбол? Ну, примерно после шестого стакана... Обычный человек давно загнулся бы от таких доз спиртного, принимаемых ежедневно, но Митрич, вопреки всем законам физиологии, почему-то не загибался и даже ухитрялся, когда требовалось, довольно твердо держаться на ногах.

Сегодня Митрич дежурил в ночь. В больничный морг, в отличие от обычного городского, мертвецы поступали довольно редко и только из больницы. Правда, менты привезли недавно одного самоубийцу. Их начальник лично договорился с главврачом, с которым, судя по всему, был хорошо знаком. Зачем? Не все ли равно покойнику где лежать? Впрочем, Митрич не утруждал себя излишними размышлениями. Привезли так привезли, пусть лежит, места хватит!

В настоящий момент его волновал другой животрепещущий, исключительно важный вопрос, а именно: где достать выпивку?! Он тоскливо глядел на почти пустую банку из-под медицинского спирта. Горючее на исходе, карманы безнадежно пусты. Беда!

Неожиданно в дверь позвонили.

– Кого там черти носят?! – недовольно прохрипел Митрич и, слегка пошатываясь, направился открывать.

– Привет, дружище! – улыбнулся ему незнакомый мужчина лет тридцати с небольшим и достал из полиэтиленовой сумки две бутылки водки. – Хочешь выпить?!

ГЛАВА 3

Расставшись с Козновым, Нечаев долго размышлял о странном поведении Валерия. Почему он так насторожился, когда разговор зашел о Митине, почему отказался дать разрешение взглянуть на труп? Может, оскорбился за недоверие к его профессионализму?

Покойный Андрей Николаевич Моргунов научил их многому. Затем они вместе закончили одно и то же погранучилище, прошли специальные курсы диверсионной подготовки, где овладели всеми возможными способами убийства. Потом пути друзей разошлись. Ивана отправили в Афганистан, а Кознов обосновался в одном из пограничных военных округов. В конце восьмидесятых он по неизвестной Нечаеву причине уволился из армии и поступил на службу в милицию. С тех пор они почти не встречались, и теперь Ивана неприятно поразила произошедшая со старым другом перемена. Нет, не внешняя, а, если можно так выразиться, – энергетическая. Нечаев почти физически ощущал исходящее от Кознова зло. Кроме того, с одной стороны, Иван был почти на сто процентов уверен, что Костя Митин, искренне верующий христианин, никогда не стал бы кончать с собой, с другой – Кознов, отлично владеющий УНИБОС, моментально отличил бы настоящее самоубийство от инсценированного.

При обычном повешении смерть наступает от удушения, причем человек в процессе какается, писается и даже кончает. Но иногда в старину палач или из гуманных соображений, или по просьбе родственников, или согласно секретному пункту приговора[19] облегчал страдания жертвы. Он надевал на шею казнимому петлю и резким, незаметным для посторонних глаз движением стягивал ее, ломая шейные позвонки и избавляя беднягу от дальнейших мучений. В комнате и на теле Кости отсутствовали следы борьбы, но это ничего не доказывало. Убийца, подобно палачу-«гуманисту», мог сперва сломать Митину шею, а потом повесить на люстре. Если смерть наступила в результате удушья, то у Кости должно быть посинелое лицо, вываленный язык и другие характерные признаки, если же его сперва убили и лишь потом повесили...

«Надо любой ценой осмотреть тело», – решил наконец Иван и отправился в городской морг, заведующего которым хорошо знал...

– Нет такого, – развел руками заведующий, грузный румяный старик в белом халате с плохо застиранными пятнами крови. – Можете проверить, Иван Станиславович!

– Ни к чему, – вежливо улыбнулся Нечаев. – Я вам на слово верю.

Старик расплылся в довольной улыбке.

– Попробуйте поискать в морге больницы Н-ского района, – сказал он. – У начальника отделения с главврачом, как бы это сказать... э-э-э... плотные завязки! Тьфу, проклятие, по-блатному заговорил, самому не верится!

– Ничего страшного! – утешил его Нечаев. – Сейчас даже дикторы Центрального телевидения стали «по фене ботать»[20]. Только и слышишь: «разборка», «беспредел», причем, заметьте, речь идет не о бандюгах, а о политиках...

– Не вижу между ними особой разницы, – нахмурился заведующий. – Впрочем, мы отвлеклись... Итак, советую – загляните в больничный морг. Служителем там некто Митрич, мой сосед по лестничной площадке, алкаш с большой буквы! Прихватите с собой пару бутылок спиртного покрепче, и он ваш с потрохами. Кстати, вчера днем Митрич ошивался возле пивнушки, значит, сегодня дежурит в ночь...

– Большое спасибо, – горячо поблагодарил Иван...

После беседы с заведующим смутные подозрения Нечаева переросли в уверенность. Менты намеренно спрятали труп Митина в надежном месте, где «все схвачено, за все заплачено». Стало быть, есть на то причина.

Дождавшись наступления темноты, Иван затарился водкой в первой попавшейся коммерческой палатке и направился к больнице. Морг, одноэтажное здание из красного кирпича с замазанными белой краской окнами, располагался неподалеку от нее, в глубине больничного сада. В душном воздухе августовской ночи не ощущалось ни малейшего дуновения ветерка. Было на удивление тихо. Сквозь редкие просветы в кронах деревьев воровски проникали бледные лучи лунного света. К моргу вела выложенная бетонными плитами дорожка. Нечаев, верующий, но отнюдь не суеверный человек, не боялся ни привидений, ни «оживших мертвецов», ни прочей чепухи, которой до предела нашпигованы низкопробные фильмы ужасов, однако в настоящий момент он чувствовал себя довольно неуютно. Подойдя к моргу, Иван позвонил в дверь. Внутри послышались приближающиеся тяжелые шаги и невнятные ругательства. Наконец дверь распахнулась. Митрич действительно являлся алкашом «с большой буквы» и распухшей сизой физиономией напоминал утопленника, пролежавшего в воде по меньшей мере неделю. На мгновение Нечаев усомнился, действительно ли это сам служитель или один из его «подопечных»?..

– Привет, дружище, – оправившись от удивления, изобразил дружелюбную улыбку Нечаев, – хочешь выпить?..

При виде водки Митрич встрепенулся и плотоядно потер руки. В глазах сверкнул дьявольский огонь. Служитель радостно оскалился, продемонстрировав покрытые никотиновым налетом зубы.

– Заходи, – прохрипел он. – Чего тебе нужно? – вылакав без малого полбутылки, поинтересовался Митрич.

– Недавно сюда привезли самоубийцу.

– Ага, и-ик...

– Так вот, я хотел бы взглянуть на него...