Бойцы - Илья Деревянко

Жора был абсолютно гол, волосы на теле сбриты.

– Не волнуйся, тебе не будет больно, – промурлыкал, заходя в палату, давешний очкарик.

– Изверги! Людоеды! – стонал Ройтман.

– Ай-яй-яй, какой нервный мальчик, – укоризненно покачал головой очкарик и ловко вонзил в Жору шприц. – Сейчас ты успокоишься! У нас хорошие лекарства!

– Сво-ло-чи! – пробормотал Жора. Потом глаза его закрылись. Препарат действовал безотказно и очень быстро...

– Нужно полностью «зачистить концы»[28], – говорил Ривкин в трубку сотового телефона. – С мальчишкой я разобрался, но меня беспокоит твой частный детектив. Что? Уехал на юга?! Ты уверен?! Ага, не совсем! Я тоже! Телефон слушаете? Ему часто звонят? И все время срабатывает автоответчик. Гм, это ничего не доказывает. Установи за домом постоянное наблюдение. Выясним, действительно ли он уехал... Да, кстати, когда объявится, его надо прикончить. Зачем? На всякий случай! Действуй!

Отложив телефон, Григорий Ефимович лениво зевнул, затем подошел к бару, достал бутылку коллекционного коньяка, налил крохотную рюмочку и, смакуя, выпил. На невзрачном, блеклом лице Ривкина появилось блаженное выражение...

Проснувшись, Нечаев не терял даром времени. Заехав с утра домой к Зарубину, он попросил как можно быстрее навести справки о фирмах «Бригантина» и «Гиппократ» и к середине дня получил результат. Обе принадлежали уже известному нам господину Ривкину, но на первый взгляд не имели между собой ничего общего. «Гиппократ» официально занимался торговлей медикаментами главным образом с заграницей, а «Бригантина» плавала в водах так называемого «ближнего зарубежья», чего-то там продавая и закупая. Правда, здесь имелась одна интересная деталь. «Бригантина» попутно с торговой деятельностью за минимальную мзду обеспечивала работой и жильем многочисленных русских беженцев из бывших союзных республик, доведенных националистически настроенными правителями этих карикатурных «государств» до полного отчаяния. И вот что странно! Обычно коммерческие структуры, пожертвовав хотя бы копейку на благотворительность, вопят о своем великодушии на каждом углу, а «Бригантина» скромно помалкивала. Впору бы умилиться: ах, какие чудесные люди! Однако Нечаев не был дураком. Проанализировав имеющуюся информацию, он заскрежетал зубами от ненависти и отвращения...

На сей раз слежка велась более активно, нежели раньше. Один «хвост» замаскировался под калеку-нищего и слезно просил подаяния. («С гримом переборщил», – отметил про себя Иван.) Двое других деловито возились с уличным фонарем, разбитым лет семь назад, а четвертый и пятый усердно изображали алкоголиков, распивающих водку на лавочке возле подъезда.

«Ишь, как засуетились! – мысленно усмехнулся Нечаев. – Аж пятерых оперативников прислали! (Он ни на секунду не сомневался, что все «хвосты» работали в милиции под руководством Валерия Кознова.) Что ж, причину гибели Митина я выяснил, теперь нужно бросить гадам наживку и ждать убийцу».

Иван вылез из машины, нарочито долго провозился с сигнализацией и неторопливо зашел в подъезд.

– Он дома, – запыхавшись, докладывал старший группы «хвостов». – Собственными глазами видел! Прикажете брать?

– Идиот! – криво усмехнулся Кознов. – Хочешь трупом стать?!

– Я занимался карате! – захорохорился оперативник. – Я три кирпича...

– Заткнись, – грубо оборвал его майор. – И проваливай к чертовой матери. «Брать» будут другие... А впрочем, ладно, подожди за дверью!

Когда оперативник вышел из кабинета, Кознов позвонил Ривкину.

– Наши предположения подтвердились, – сказал он в трубку. – Нечаев никуда не уезжал!.. Я думаю – да!.. Разумеется!.. Ничего, справимся!..

Закончив разговор, Валерий прикурил сигарету и задумался. Кознов понимал – Нечаев засветился специально. Ловит на живца и дожидается убийцу. Вот только не знает Иван, кто именно придет... или знает? Неожиданно Валерия охватило предчувствие беды, на лбу выступила испарина. Ему померещилось, будто в прокуренном воздухе кабинета плавает глумливая бесовская рожа, манит пальцем и плотоядно облизывается. Кознов встряхнул головой, наваждение исчезло.

– Тьфу, проклятие! – прошептал он. «Глюки начались! Заработался! А Ваньку нечего бояться. Он, конечно, профессионал, но и я не хуже, а может, даже и лучше. Чему он научился в своем спецназе? Душманам башки отстреливать да диверсии устраивать? Это любой дурак сумеет. Не знаешь ты, Ванечка, оперативной работы! Думаешь, я приду один и состоится честный поединок бывших друзей? Нет, голубчик, ошибаешься! Не состоится. Я тебя под статью подведу, арестую официально, а потом... потом тебя застрелят «при попытке к бегству», ха-ха-ха! Предлог для ареста?.. Ерунда – придумаем!»

Кознов хотел торжествующе улыбнуться, но внезапно вздрогнул. В дальнем углу опять появилась и сразу исчезла отвратительная морда беса. Майор громко выругался. Затем собрал и проинструктировал группу захвата...

– Откройте, милиция! – в который раз прокричал чернявый оперативник, не отрывая пальца от кнопки звонка, и вопросительно поглядел на Кознова: – Не отвечают!

– Ломайте дверь, – не разжимая губ, приказал Валерий.

Самый здоровый оперативник, весящий не менее ста двадцати килограммов, ринулся всей массой на дверь и, испуганно охнув, влетел вовнутрь. Замок не был заперт. Скрипнув зубами, Кознов вошел следом и включил свет. На полу, держась за ушибленную при падении голову, сидел незадачливый выламыватель дверей. Группа захвата быстро обшарила квартиру. Хозяина в ней не оказалось. Майор стиснул кулаки, с трудом сдерживая клокочущую в груди ярость, налитыми кровью глазами обвел помещение. Взгляд его остановился на письменном столе, и Кознов невольно вздрогнул. Там стояла большая застекленная в деревянной рамке фотография покойного Андрея Николаевича Моргунова. Старик строго и, как показалось, с презрением глядел на своего бывшего ученика. Рядом лежала отпечатанная на машинке короткая записка: «Н-ское шоссе. Тридцатый километр. Поворот направо. С трех до четырех утра. Привет коллегам».

– Что будем делать, Валерий Николаевич? – спросил один из оперативников, и тут Кознов, нервы которого окончательно сдали, молча врезал ему в челюсть...

ГЛАВА 8

Нет добра для того, кто постоянно занимается злом...

Нечаев наблюдал за действиями группы захвата с чердака дома, стоящего напротив его собственного. С освещением в этом районе дела обстояли неважно, но Ивана выручали инфракрасные очки. Около половины двенадцатого к подъезду подкатили темная «девятка» и два «воронка». Из «девятки» вылез Валерий Кознов, а из «воронков» посыпались дюжие оперативники. Через некоторое время в окнах квартиры Нечаева вспыхнул яркий свет. «Валерочка решил подстраховаться, да попал впросак», – констатировал про себя Иван.

«Интересно, какое обвинение он собирался мне предъявить? Впрочем, для нынешних ментов это не проблема! Они и на святого уголовное дело состряпают, а дьявола праведником объявят!»

Вскоре свет потух, и служители закона вышли на улицу. Один держался за челюсть и едва плелся, поддерживаемый товарищем. «Наверное, подвернулся Валерке под горячую руку, – подумал Нечаев. – Если так, то длительный больничный ему обеспечен».

Кознов яростно рванул дверь «девятки» и, взревев мотором, укатил. «Воронки» неохотно потащились следом. Выждав для верности час и убедившись в отсутствии слежки, Нечаев спустился с чердака, вошел в свой подъезд, запер на ключ дверь квартиры и направился в соседний двор, где припарковал машину. Ехать на рандеву с Козновым Иван не собирался. Сподличал Валера в первый раз, сподличает и во второй! В принципе, Нечаев предвидел подобный поворот событий, а записку оставил на случай, если Кознов все же явится один. Но он притащил с собой целую толпу подручных и наверняка запасся ордером на обыск. При обыске обязательно нашлись бы или наркотики, или оружие, или еще что-нибудь криминальное (ловкость рук и никакого мошенничества), потом, разумеется, задержание и вскоре пуля «при попытке к бегству».

«Просчитался ты, гаденыш! – прошептал Нечаев, включая зажигание. – Я начну с другого конца, а потом наступит твой черед!»

Резиденция господина Ривкина находилась за чертой города, в двадцати минутах езды от Кольцевой дороги. Место считалось престижным, недаром и коммунистические, и демократические номенклатурщики имели дачи именно здесь. Предпочитали строить тут дома и современные нувориши. Григорий Ефимович возвел роскошный трехэтажный особняк возле соснового бора, присоединив часть его к своему «приусадебному участку», размеры которого исчислялись не сотками, как обычно, а гектарами. По сути, это был огромный парк, окруженный высоким забором, освещаемый по ночам мощными прожекторами и патрулируемый бдительными, вооруженными до зубов охранниками. Господин Ривкин всегда уделял должное внимание мерам предосторожности и, несмотря на врожденную жадность, в данном случае не поскупился. Охрану своей драгоценной персоны организовал на высшем уровне. Мышь не проскочит! Однако сегодня Григорию Ефимовичу почему-то не спалось, сердце томилось нехорошими предчувствиями, нервы напряглись до предела. Он принял транквилизаторы (хотя, опасаясь за здоровье, по возможности избегал таблеток), но и это не помогло.