Изгой - Дмитрий Шатров

не знаю… ваша ситуация уникальная в своём роде, — замялся Пётр Петрович. — Видите ли, Александр Георгиевич, процесс инициации — материя сложная. Мишенька не просто лишился магии, у него серьёзно повреждены каналы. Мальчик просто чудом остался в живых. И я до сих пор не уверен…

— Говорите короче, доктор! — оборвал его отец, налегая на раскатистую «Р». — Мы с вами не на научном симпозиуме.

Тот покраснел от обиды, промокнул лысину клетчатым носовым платком и, подумав, ответил:

— Полагаю, для полной реабилитации понадобится полгода, как минимум. Если не год. Но это при условии тщательного ухода и систематических тренировок. Конечно же, гарантий я вам не дам, но…

— У вас три недели, — отрезал отец и, снова посмотрев на меня, чуть слышно добавил: — лучше бы ты умер тогда…

С этим он по-военному чётко развернулся и вышел из комнаты. Мать подхватилась, выбежала за ним. Сквозь тяжёлую поступь и частый перестук каблучков донёсся их разговор.

— Сашенька, ну зачем ты так при ребёнке…

— Он уже не ребёнок, — отрезал отец.

— Ну зачем ты так. Я совсем не это имела в виду. Просто я переживаю за нашего мальчика. Он такой слабый, такой утончённый…

— Утончённый. — фыркнул отец. — Это всё твоё воспитание. Зря я тебя тогда послушал. Отдал бы его в корпус, там из него быстро бы выбили всю утончённость.

— Ну чего уж теперь, — со вздохом ответила матушка.

— Чего уж теперь⁈ — громыхнул отец, скрежетнул зубами, беря себя в руки, и продолжил уже спокойнее: — Ну да, чего уж теперь. Ты просто не представляешь величину неприятностей для Рода, для меня… и для сына.

— Сашенька, ну ты же вхож в ближний круг. Поговори с Его Императорским Величеством…

— Не стоит злоупотреблять благоволением государя, Лиза. Он и так проявил величайшую милость. И потом, — голос отца посуровел, хотя, казалось, больше и некуда, — Мой пост при дворе, это не привилегия, но почётный долг и величайшая ответственность.

— Сашенька, нельзя же так строго. Мишенька же не виноват. Поговори хотя бы в Совете. Они должны… нет, они просто обязаны дать ему второй шанс.

— Ты слышала, чтобы его кому-то давали? Вот и я нет. Кодекс в вопросах Чести вариантов не оставляет.

— Сашенька, а может, ты не поедешь? Может, не станем сообщать, что он выжил? Может, спрячем его? Переждём? Потом что-нибудь придумаем…

— Лиза, не говори ерунды. Я не могу не поехать. И не поставить в известность Совет тоже не имею возможности, — сухо отрезал отец, но потом чуть смягчился. — Не волнуйся, сделаю всё что в моих силах, но решение в любом случае остаётся за…

За кем остаётся решение, я не расслышал — они уже далеко отошли. А того, что расслышал — не понял. Слишком обрывистой была информация.

— Ну-тес, молодой человек, а теперь давайте поспим, — склонился надо мной Пётр Петрович.

— Какой поспим доктор, когда тут такое… — возмутился я. — Мне столько всего нужно обдумать…

Но его вопрос оказался риторическим. Он наложил пухлую длань мне на голову, и я почувствовал, как от макушки и дальше разлилось тепло. Тело расслабилось, в глазах поплыли радужные круги, веки потяжелели… Я сопротивлялся как мог, но меня всё сильнее и сильнее клонило ко сну.

Уже сквозь дрёму, я увидел, как доктор заменил палочку с благовонием и установил на подставки зелёный как малахит и овальный, как яйцо, кристалл. Сделал несколько пассов руками, тот замерцал тусклым светом и загудел роем пчёл. Свет был тоже зелёным… Приятным…

«Тоже мне, чародей выискался…», — подумал я, и меня окончательно вырубило.

* * *

Сон был предельно странный. Наверное, потому, что лечебный.

Я словно парил в невесомости, в полной темноте и абсолютном беззвучии. Вокруг ни цвета, ни шороха… иногда прорывался запах чабреца и мелиссы, но это не раздражало. Вдобавок я прекрасно мог размышлять.

«Вот и займусь, пока есть возможность. Начиная с начала…».

Я раз за разом прокручивал в голове страшную сцену во время застолья, чтобы понять, где допустил прокол. Сердце сжималось от скорби, но я с этим справился. Смотрел не как сын, не как жертва, а как аналитик. Как… Интуит.

Пока удалось выяснить всего два момента. Во-первых, я однозначно не выжил в той бойне, и во-вторых, охотились именно на меня. Слова «Привет от Несвицкого» прямо на это указывали. Так звали мою крайнюю цель, которую я ликвидировал позавчера. Думал, что ликвидировал.

А вот применение глушилки наводило на определённые мысли.

Изделие «АА» индекс ГРАУ — 1РЛ 14−8. «АА» обозначало в сокращении — анти-альт, но в обиходе его называли «Глушитель Даров». Название пафосное, но на деле «Глушитель» — всего на всего электронно-волновой прибор, настроенный на биоритмы мозга. Включил и способности, как отрубило. Такой даже в Даркнете не купишь — изделие под жёстким контролем правительства. Так что ноги растут от самого верха.

«И я до этого верха дойду, когда здесь разберусь. Не знаю как, но дойду», — пообещал я себе и решил на время оставить эту тему. Там надо вдумчиво, а у меня ещё тут конь не валялся.

Теперь, что касалось владельца моего нынешнего тела. Точнее, бывшего владельца. Очевидно, что он тоже откинул копыта в результате какого-то ритуала. Иначе я бы не оказался здесь. Или, как вариант, родители перенеслись вместе со мной в своих местных аналогов. Правда, непонятно, куда он сам делся? Бывший владелец…

А не всё ли равно? Делся и делся. Единственно, теперь мне разгребать весь его геморрой.

Вопросов целая куча, и ни на один у меня нет ответа. Что это за инициация такая, которую он не прошёл? Какой магией лишился? Какая она здесь вообще, эта магия? Что за Совет такой, которого так страшится маменька и куда так стремится отец? И почему для меня лучше было бы умереть? Но с этим чуть позже. Пока нужны общие представления о мире, куда я попал. И прежде всего — где я локально?

Последнюю проблему я мог решить, не вставая с кровати. Заодно и проверить, как работает Дар после глушилки. Но, прежде чем я успел активировать «Панораму», в голове прошелестел тихий голос:

— Ты кто?

Я сначала подумал, что заговариваюсь. Конечно же, мысленно.

— Ты кто? — переспросил голос настойчивее.

— Я кто? — опешил я и ответил, выделив интонацией первое слово: — Ты,