В поисках лучшей доли. Российская эмиграция в странах Центральной и Юго-Восточной Европы. Вторая половина XIX – первая половина XX в. - Коллектив авторов

Протоиерею Петру в отправлении служб помогал священник Владислав Неклюдов, которого особенно любили прихожане храма. Вторым священником был о. Иоанн Сокаль, выпускник Московской духовной академии, до своего назначения в Белград трудившийся преподавателем в Битольской духовной семинарии в Старой Сербии (нынешней Македонии). По воспоминаниям одного из современников, это был «дипломат английской выправки», отличавшийся склонностью к долгим и «мудреным» проповедям, которые зачастую были утомительны и трудны для понимания. После смерти в 1940 г. настоятеля Белградской русской церкви протоиерея Петра Беловидова он стал его преемником.

С историей и жизнью храма связана и судьба семьи Тарасьевых, представитель третьего поколения которой по сей день окормляет русскую паству.

Служители церкви крестили, исповедовали, отпевали. Церковь сопровождала человека в радостях и горестях «сей привременной жизни». И сейчас «…зимой или весной при оголенных кустах и отсутствии высокой травы русские могилы легко обнаруживаются на периферии почти всех православных кладбищ Югославии или католических и лютеранских – в северо-западной части страны. Распознаются они по восьмиконечным крестам (иногда лишь высеченным на плите), по кириллице едва разборчивых эпитафий или цитат из Священного Писания, по склоняющимся над ними березам… Могилы обычно сгруппированы и составляют целые русские участки. Большие участки сравнительно хорошей сохранности находятся на православном Новом кладбище в Белграде, кладбище Мирогой в Загребе, православных кладбищах Воеводины: в Панчеве, Белой Церкви, Нови-Саде, Зренянине, Суботице, Сомборе, Земуне, Сремских Карловцах. Однако многие участки уже разделяют общую судьбу старых кладбищ – запустение, осквернение или даже полное уничтожение (как в Скопле, Сараеве, Кикинде и др.)13.

Одно из самых больших – русское кладбище, вернее сказать участок, на Новом Белградском кладбище. «Все это место пронизано русской землей, русским горем и русскими слезами». В Иверской часовне в алтаре вместо мощей небольшая шкатулка с русской землей14.

Там же возвышается памятник Русской славы (архитектор Р.Н. Верховский, проект выполнен В.В. Сташевским, идея исходила от полковника М.Ф. Скородумова). Сам монумент выполнен в форме снаряда с фигурой Архангела Михаила на вершине. На памятнике высечены российский герб и несколько надписей. Одна из них – на русском языке – гласит: «Вечная память императору Николаю II и 2 000 000 русских воинов Великой войны». Другая – на сербском: «Храбро павшим братьям русским на Солунском фронте. 1914–1918». Тут же значатся имена жертвователей на постройку памятника, вождей Белого движения, названия воинских союзов и объединений, имена тех, за кого надо молиться. Под ступенями, ведущими к памятнику, устроена часовня-склеп, над входом в которую – еще одна надпись: «Спите, орлы боевые». Здесь захоронены останки павших на Салоникском фронте, а также офицеры и солдаты двух русских батарей, отдавшие свою жизнь при обороне Белграда. Там же покоится прах четырех русских военнопленных, расстрелянных австрийцами в Горажде за отказ участвовать в погрузке снарядов, двух моряков монитора «Тирасполь», погибших у Кладова, около сотни русских солдат, скончавшихся от ранений в госпиталях. В часовне – крест, сделанный из рельсов. На нем надпись: «Русские герои, жизнь свою положившие за свободу Сербии».

Наряду с храмом в Белграде в стране действовали и другие русские церкви.

В Земуне в 20-е гг. русские получили в свое распоряжение храм Михаила Архангела, где были священниками Фрол Жолткевич, Виталий Лепоринский, Михаил Котляревский15. В г. Белая Церковь, где нашло прибежище сравнительно большое количество русских эмигрантов, стараниями иеромонаха Иоанна (Шаховского) был отстроен в 1931 г. по проекту архитектора А.В. Шавцова храм во имя ев. Иоанна Богослова16. Всего в городе было три русских храма (прихода): приходской, сооруженный заботами о. Иоанна Шаховского, в кадетском корпусе и в Девичьем институте. В этом небольшом провинциальном городке открылась и скромная пастырская школа. Как писал о. Иоанн Шаховской: «Вакансии пастырские в сербских приходах тогда были открыты в значительном числе. Сербская Церковь охотно предоставляла пастырский труд русским священникам… Чтобы не заставлять пожилых людей проходить полного семинарского курса… и был устроен ускоренный выпуск кандидатов в пастыри»17 В Великом Бечкереке в 1920 г. первые богослужения начались в одном из помещений кофейни «Кригер», где был устроен передвижной алтарь. Вел их о. Владимир Востоков, который «во время революции и гонения религии был схвачен большевиками, возившими его в клетке. Вырвавшись от них, отец Владимир предлагал вождям белого движения пойти на „нечисть“ крестным ходом». В 1922 г. он был переведен в Панчево, тогда же для церкви было отведено место получше – гимнастический зал школы. Преемником о. Владимира был назначен о. Владимир Мельников, бывший ранее разъездным священником и прослуживший до середины 1920-х гг. В 1929 г. под церковь переустроили бывшие казематы тюрьмы «Мункач». Алтарные иконы написал изограф А.И. Шелоумов, полиелей сделал С.И. Шереметинский. «Тайную вечерю» написал генерал А. Шестаков. Первое богослужение в храме, получившем имя в честь архистратига Михаила, прошло 7 декабря. И первым настоятелем этой церкви стал уже упоминавшийся о. Владимир Востоков, не покидавший паству до 1941 г. Потом был о. Владимир Ульянцев, который через некоторое время стал священником в Русском охранном корпусе, в отряде, воевавшем в Боснии. На его месте стал служить о. А. Мирошниченко, последний русский поп в Великом Бечкереке. После резолюции Информбюро 1948 г. и фактического разрыва Москвы с Белградом, Сталина с Тито, был вместе со многими другими изгнан из Югославии18. По сведениям русского краеведа Б.Л. Павлова, сразу после освобождения города в 1944 г. храм посещали советские солдаты, шедшие через город на фронт: «.. церковь часто была полна до отказа. У многих на шее были ладанки, иконки, кресты». Многие знали службу и помогали священнику. Находились среди них и певчие. Но после ухода советских частей в храме не было уже такого количества верующих. Службу тогда вел о. Милош Попович, затем о. Нинчич. В 1973 г. распоряжением Сербской Патриархии русский храм под предлогом, что русских почти не осталось, был передан городскому женскому монастырю Св. Мелании19.

В Новом Бечее русские возобновили богослужения в переданной им сербами старинной (начало XVI в.) монастырской церкви Успения Божией Матери. В Земуне, пригороде Белграда, сербы предоставили русским небольшую церковь в городском парке. В Панчево церковь во главе с настоятелем о. Петром Голубятниковым при русской больнице обслуживала и русскую колонию. В Великой Кикинде служил священник Василий Шустин, впоследствии духовный писатель. В Сараеве образовалась церковная община под водительством о. А. Крыжко. Можно назвать и храм в г. Црквеница на Адриатике, сооруженный заботами вдовы императорского посланника Н.Г. Гартвига. Есть русская часовня-памятник, сооруженная русскими военнопленными в великую войну 1914–1917 гг. в горах Словении на высоте 1226 м над уровнем моря, в 6 км от ж/д станции Кральская гора, вблизи от шоссе, получившего название «Русская цеста». Часовня сооружена из дерева в русском стиле, покрыта гонтом и обшита древесной корой. Здесь русские военнопленные работали над постройкой стратегического шоссе. От частых снежных обвалов и тяжелых условий работы здесь нашли вечное упокоение свыше 4000 человек. А во время одного из весенних обвалов погибло сразу более 2000 русских солдат. На этом месте близи часовни воздвигнут восьмиконечный крест с Георгиевскими крестами по сторонам. Уцелевшие начали строить и построили часовню-памятник. Заботами проф. Билимовича, Спекторского и о-ва «Русская Матица» в Любляне подвели под часовню бетонное основание и обшили гонтом всю наружность кроме входа. В ограде трудами одной из югославских военных частей сооружен памятник-пирамида неизвестному русскому солдату. Ежегодно в июле русскими совершается в часовне торжественное богослужение. 3 декабря 1939 г., уже после начала Второй мировой войны, состоялось открытие памятника 54 русским воинам, умершим в Первую мировую войну в австрийском плену и похороненным на православном кладбище в Приедоре. Памятник был поставлен усердием «русских националистов», зарабатывавших тяжелый хлеб на шахте Любия, и русскими горожанами Приедора во главе с инженером Петром Зотовым20. В Черногории в г. Никшиче есть православный собор, построенный на средства, отпущенные по распоряжению Николая II. В Сербии недалеко от г. Алексинца, на месте боев русских добровольцев ген. Черняева, в 1876 г. вдовой полковника Раевского, павшего здесь, сооружена на ее средства русская церковь21. Случалось и так, что сербский священник был настоятелем русского храма, как это было в Нови-Саде, или русский епископ стоял во главе сербского монастыря Раковица. В Приштине трудился законоучителем выпускник Хабаровского и Донского кадетских корпусов (1928) Михаил Степанович Боровский (? – 10.06.1981, Чачак), переквалифицировавшийся в преподавателя русского языка после Второй мировой войны22.