Возрождение Тёмной - Фим Юлия

Чживэй дочитала страницу, перевернула лист – продолжения не было. Всего одна страничка с загадочным содержанием. Почувствовав легкое раздражение, она вернулась к строчкам, вычленяя смысл: настоящей Чживэй жаль, что та вызвала ее, чтобы спасти семью.

Значит, все-таки ей не показалось. Она не принадлежала этому миру, этим людям. Но должна спасти их.

Спасти как? И, главное, от чего?

И кто она тогда?

Пробежавшись глазами по первой строчке, Чживэй задумчиво поджала губы. Что прошлая Чживэй имела в виду? Это намек на врагов? Убийца здесь? Где-то в доме, поместье? Или подкрадется ночью, когда все будут отдыхать?

Разве не стоит писать более конкретно, если желаешь спасения семьи? Чживэй отложила свиток и потянулась к следующему. Возможно, он принесет больше ответов.

Второй свиток оказался шелковым, и большую его часть занимал рисунок сосны. Ее ветви переплетались с солнечными лучами, а левее были выведены изящные иероглифы.

«Однажды, очень-очень давно, Нефритовый Император имел двух любимых людей – Гуанмин и Цзиньлун.

Гуанмин и Цзиньлун были работящими и добрыми – всегда помогут тем, кто рядом, голодному – дадут еды, жаждущего – водой напоят.

Нефритовый Император был очень доволен ими и думал, как же вознаградить таких самоотверженных людей, делающих столько добра во славу Его.

Думал Он много дней. Ответ пришел однажды, когда Он стоял у речушки и наблюдал, как маленький поток ускоряется, расширяется, пока не превращается наконец в кристально-прозрачную реку, чье устремление бурлит к своей единой цели – влиться в гладкое озеро и найти покой.

Это натолкнуло Его на мысль: люди – сосуды для маны, но маны в их душах совсем на доннышке, едва хватит на самые простые чудеса, даже если они всю свою жизнь будут медитировать и служить Ему.

Но Он, Нефритовый Император, мог сделать этот поток души сильнее, увеличить запас маны так, чтобы Гуанмин и Цзиньлун могли бурлить, точно широкая река, и нести людям покой, который дарует единственный взгляд на спокойное озеро.

Он наградил их большой внутренней силой ци, назначил их Нефритовыми Посланниками, а сам отошел на покой, чувствуя, что дал людям тех, кто может о них позаботиться.

Гуанмин и Цзиньлун поблагодарили Нефритового Императора и решили разойтись – так бы они несли больше добра в их прекрасную Поднебесную страну.

Шли годы, Гуанмин копил внутреннюю силу, копил ци, делая добрые дела и медитируя. Он не торопился творить великие дела, желая совершенствоваться.

Цзиньлун же был нетерпелив, он брал ци везде, куда только могли дотянуться его руки. Он быстро стал могущественным воином, защитником людей.

Гуанмин и Цзиньлун не виделись много-много лет, но до Гуанмина начинали доходить беспокоящие его слухи. Цзиньлун возомнил себя судьей людей: карал неугодных, награждал избранных.

Гуанмин не хотел этому верить, а потому отправился искать дорогого ему друга. И когда нашел, то не поверил своим глазам: Цзиньлун стоял в луже крови, руки его пылали огнем, а люди кричали, моля о пощаде.

Гуанмин накопил могущественную ци за прошедшие годы, и он призвал Нефритового Государя помочь ему управиться с обезумевшим Цзиньлуном.

Нефритовый император услышал Гуанмина, потому что тот излучал сильный свет. Он появился в ту же секунду и разозлился увиденному.

Гневно посмотрел на Цзиньлуна и наказал его.

„Никто не сочтет тебя моим Посланником боле. Ты будешь жить в ненависти и боли, и все будут знать, какое зло ты совершил“.

В ту же секунду Цзиньлун закричал – глаза его стали красными, как кровь, в которой были запачканы его руки, волосы почернели, как земля у его ног.

Так Нефритовый Император проклял Цзиньлуна и весь его род – и дети его, наследники темной ци, навсегда несут в себе это уродство.

Увидел тогда государь Гуанмина, плачущего над мучениями своего названого брата. Это тронуло его душу, и он даровал Гуанмину голубой, как небо, цвет глаз и волосы прекрасно белые, отражающие само солнце».

Легенда на этом заканчивалась. Чживэй задумчиво вглядывалась в строгие буквы, которые, казалось, осуждали ее.

Она потомок Цзиньлуна? Наследница темной ци? Потомок некоего зла?

Чживэй вновь перечитала послание, надеясь увидеть конкретные указания, что ей делать дальше. Похоже, прошлая обладательница тела не знала, что угрожает семье, знала лишь, что не может совладать с этой угрозой? И та Чживэй была уверена, что у нее сейчас достаточно навыков для этого.

А легенда же просто отвечала на вопрос, кто она такая, и что у нее есть внутренняя сила.

Чживэй попыталась сосредоточиться на своих ощущениях, но никакой особенной силы не почувствовала. На глаза опять попался поднос, и Чживэй попыталась силой мысли сдвинуть миску с рисом. Миска осталась на месте, даже не пытаясь притвориться, что как-то впечатлена попыткой Чживэй. Как бы ни работала темная ци, она явно не двигала вещи силой мысли.

Чживэй поднялась с кровати. Пришло время исследовать это место, собрать как можно больше информации, чтобы решить, как поступить дальше. Тем более что попытки вспомнить что-то о себе вызывали только сильную головную боль.

Покинув комнату, Чживэй оказалась в вымощенном камнем дворе. Чистенький, но при этом совершенно пустой, даже безжизненный, дворик. Только справа и слева от ее дверей росли зеленые кустарники, а в центре двора стоял маленький фонтанчик.

Двор был не больше десяти метров в ширину и длину, окруженный высокой каменной стеной с двумя арками. Чживэй направилась в правую арку, но дверь оказалась заперта, тогда она пошла ко второй арке.

Дверь отворилась, и Чживэй обнаружила садик с каменным мостом и лотосовым прудом. Чживэй нагнулась, чтобы посмотреть на свое отражение, но увидела только нечеткие очертания ее лица и фигуры.

День загадок без отгадок. Скоро ли вернется Мэйцзюнь? Ей нужны хоть какие-то ответы. И ей нужна большая свобода действий, если она действительно хочет помочь семье, а потом вернуться обратно в мир, которому она принадлежала.

Садик, как и ее дом, окружали высокие каменные стены. Единственная дверь, что вела наружу, была заперта. Получается ли, что Чживэй здесь взаперти?

Чживэй развернулась в немедленном желании проверить еще раз вторую дверь, но наткнулась на грудь мужчины. Она отпрянула назад, складывая руку в кулак, готовая защищаться.

Мужчина стоял неподвижно, давая ей время рассмотреть себя. Чживэй подняла взгляд на его лицо: зеленые глаза смотрели насмешливо, но добродушно. Красиво очерченное лицо, волевой подбородок, тонкие губы – его лицо сохраняло благородную невозмутимость. Широкие кожаные доспехи выдавали в нем воина.

– Чживэй, ты очнулась, – мужчина протянул к ней руки. – Поспеши и обними своего брата Чжунъяна.

Девушка сделала шаг к нему, не будучи уверенной, как повела бы себя настоящая Чживэй в подобных обстоятельствах. Чжунъян лишь приобнял ее, проводя ладонью по волосам, и тут же отпустил.

– Узнаю свою милую сестрицу. Только проснулась, а на месте уже не сидится.

Он игриво коснулся ее лба пальцем, Чживэй автоматически увернулась, чем вызвала его смех.

– Я рад, что ты не изменилась.

Не изменилась? Неужели все так плохо знали здесь ту Чживэй, что, когда смотрели прямо сейчас на абсолютно чужую девушку, не видели никакой разницы? Неужели та Чживэй так же пытливо щурилась, пытаясь оценить уровень доверия между ними?

Что ж, если он дружелюбен, надо воспользоваться возможностью и узнать как можно больше об угрозе семье.

– Я скучал, – продолжил брат, легкой поступью прогуливаясь вдоль мостика.

– Тогда, может, присядем? – Чживэй указала на беседку, что располагалась в саду, и Чжунъян согласно кивнул, жестом пропуская ее вперед.

В беседке располагались стол из мрамора и два деревянных табурета, на один из которых и присела Чживэй.

Чжунъян не стал присаживаться, оперевшись плечом на беседку. Он выглядел невозмутимым и статным. Интересным.