Ошибка, которую я совершила - Пола Дейли

ГЛАВА 2

Когда паром со стоном отчалил от берега, я вышла из машины. Обычно туристы выскакивают из своих автомобилей, как только закроются паромные ворота. Они торопятся сфотографировать друг друга на фоне озера и поймать в кадр красивые особняки, разбросанные вдоль линии берега. Но, как и большинство местных жителей, я воспринимала всю эту красоту, как должное. Я уже не обращала внимания на скалы, древние леса и сверкающую воду.

Повседневные заботы могут сделать величие этого места практически незаметным. Деревни Боунесс и Хоксхед разделены самым большим озером в стране: Уиндермир. Паром пересекает озеро в самом его широком месте, посередине, а сама переправа работает уже пятьсот лет. Чтобы объехать озеро в любом направлении, придется проделать путь в пятнадцать миль, а при летнем трафике это займет не меньше часа. Вот почему паром так важен. Когда-то людей и грузы переправляли лодки, затем пароход. Нынешний паром работает на дизельном топливе и принимает на борт восемнадцать автомобилей зараз.

В хорошие дни я чувствовала, как мне повезло. Великолепие природы наполняло радостью мое сердце от того, что я живу в одном из самых красивых мест на земле. Многие люди мечтают после ухода на пенсию и долгих лет упорного труда поселиться здесь.

Сегодня я опаздывала, и никаких оправданий у меня не было. Сказки о перекрытой дороге, тракторах с прицепами, стадах овец или спущенных шинах не прокатывали. И как бы я ни опаздывала, паром не мог двигаться быстрее. Две недели назад моя машина стояла рядом с каретой скорой помощи, везущей раненого, и все равно паром не мог идти быстрее. Это было завораживающее зрелище: синие огни отражались в воде, пока паром полз от берега к берегу. Пассажиры, нервно переглядываясь, гадали, кто находится внутри, и кого срочно везут в больницу. Мы так и не узнали.

Я не хотела задерживаться допоздна, потому что Джордж начинал волноваться и даже мог немного поплакать. Моему сыну было девять, и в большинстве случаев он держался стойко, но последние пару лет после того, как я рассталась с его отцом, ему пришлось нелегко. Я видела, как его жизнерадостность постепенно уходит и сменяется своего рода угрюмым ожиданием. Он становился все более замкнутым, словно поддерживал себя в состоянии постоянной готовности к неприятным переменам и сложностям.

Я вынула свой мобильный и нажала повторный набор.

Солнце все еще стояло высоко и жара только начала спадать. Дым дизельного топлива и бензиновые пары автомобильных двигателей наполняли воздух липкой вонью, так несоответствующей чистой прозрачной воде озера. Стоя с телефоном в руке возле перил, я еще раз прослушала автоответчик школьного клуба. Затем в попытке найти моего бывшего мужа, набрала номер Дайлис. Она взяла трубку почти сразу.

— Дайлис? Это Роз.

— Кто?

— Роз, — повторила я. — Где Уинстон?

— О, я не знаю, дорогая, — пробормотала она не очень внятно. Она часто вела себя так, словно была слегка под кайфом. — Думаю, он на работе. Дай-ка мне найти ручку. Я запишу и передам…

— Дайлис, — перебила я. — Уинстон не работает, помните? Вот почему я не получаю алименты. Или он уже нашел работу?

— О, нет, — запинаясь, сказала она. — Я не это имела ввиду. Я не совсем уверена. Может быть, он просто помогает кому-то. Ну, бесплатно.

— Бесплатно? — Категорично отразила я. — Это Уинстон-то? Послушайте, Дайлис, если увидите его через пять минут, можете передать, чтобы он срочно забрал Джорджа из школы? Я опаздываю.

— Но сегодня не наша очередь забирать его, — пробормотала она в замешательстве.

Я слышала, как она листает страницы. Должно быть, она просматривала свой ежедневник.

— Да, сегодня не ваш день, — объяснила я, — но я сильно опаздываю. И если бы вы нашли Уинстона и…

— Билет, Роз, — раздался голос сверху.

Прижав телефон плечом к уху, я выдернула из кошелька купюру.

— Мне нужна новая абонементная книжка, Терри, — прошептала я пожилому служащему. — Я использовала последний билет сегодня утром.

Затем я вернулась к разговору с Дайлис. Она не водила машину, поэтому я не могла попросить ее забрать Джорджа. Но Уинстон Туви (который, как я подозревала, подрабатывал за наличные), развлекался с приятелями где-то неподалеку и не торопился мне на помощь. Он переехал к матери и снял с себя все основные обязанности отца и мужа. А поскольку у него не всегда выходил на связь, мы не могли его найти.

Закончив разговор с Дайлис, я уже не в первый раз почувствовала, что мне хочется ударить телефон обо что-то твердое, вот так она на меня действовала. Это было похоже на попытку выудить информацию из ребенка. Она частенько забывалась и выбалтывала какие-либо важные (по крайней мере, для меня) новости об Уинстоне, а когда я начинала настаивать, то замолкала и смотрела себе под ноги.

Если я нажимала сильнее, Дайлис поднимала голову и смотрела на меня с такой тоской, словно смертельно больная собака. Ее взгляд умолял: «Пожалуйста, не говори Уинстону». Мне хотелось взять эту женщину за плечи и хорошенько встряхнуть. Мне хотелось крикнуть ей в лицо: «Как ты могла позволить своему сыну сбежать и бросить меня одну с этой кучей долгов?». Но я этого не делала, потому что на уровне подсознания, вероятно, понимала, что полусонная мечтательная манера поведения Дайлис была для нее лучшей защитой от действительности.

К тому времени, как я добралась до школы, часы показывали 6:28. На двадцать восемь минут позже крайнего срока. Я толкнула входную дверь, и меня встретил пустой коридор, голые вешалки для одежды, полиэтиленовый пакет на одном из них.

Я сделала глубокий вдох и вошла в класс. Для школьного клуба использовалась комната первого класса, и обычно, ожидая пока Джордж соберет свои вещи, я с удовольствием рассматривала первые детские попытки нарисовать портреты родителей. Эти наивные картинки на удивление правдиво и точно изображали взрослых, подчеркивая их привычки, от которых родители предостерегали детей (например, теребить уши или ковырять в носу).

Сейчас Джордж сидел на полу, вытянув ноги и не отрывая