Ошибка, которую я совершила - Пола Дейли

выглядели слабее. Их жизненная энергия быстро истощалась. Мама стала двигаться осторожно, будто опасалась упасть, и я подумала, что, возможно, она действительно уже падала, просто держит это при себе.

Я сказала родителям, что Джордж так рвался наверх к кузине, что я не успела его задержать. Настоящая причина заключалась в том, что я боялась его публичных откровений о нашей мебели. Папа с мамой и так достаточно беспокоились о моих финансах.

— Роз! Роз, идем поболтаем со Скоттом и Надин, — сказала Петра, утаскивая меня за локоть. — Я очень хочу тебя с ними познакомить. Они такие милые. Не могу поверить, что они пришли. И знаешь, что привез Скотт? Видишь там вино? — Она указала на стол, накрытый белой скатертью. — Целых три ящика!

— Хорошее вино? — спросила я, не зная, что ответить.

— Что? — она подняла брови. — Конечно, хорошее. Скотт не пьет всякую дрянь. У него есть специальный закупщик, чтобы выбрать самое лучшее. Только не говори ему об этом, а то ему станет не по себе. Он не любит выпячивать свое богатство.

— Я и не собиралась.

— Скотт, Надин, — сказала Петра, когда мы приблизились к почетным гостям, — это моя сестра Роз Туви. Тот самый физиотерапевт, о которой я говорила. Она супер-талантливая. Может вылечить что угодно, даже хронические боли.

Я закашлялась и протянула руку.

— Боюсь, Петра меня переоценивает. Рада познакомиться, Надин. Какие у вас красивые волосы.

— Она ездит к своему стилисту в Манчестер, да, Надин? — перебила меня Петра.

Надин поднялась, взяла меня за руку, сказала, что очень рада познакомиться и расцеловала в обе щеки. Нам не удалось избежать неловкого момента, когда один человек (то есть я) отстраняется, не ожидая второго поцелуя. Вот так северяне всегда себя и выдают.

— Мы так много слышали о вас, — сказала она с искренней улыбкой.

— Взаимно, — ответила я, а затем шепнула ей на ухо: — Думаю, Петра немного в вас влюблена.

Надин была достаточно любезна, чтобы принять комплимент, слегка приподняв бровь, а затем подвела меня к своему мужу.

— Скотт Элиас, — сказал он, и снова два поцелуя.

Он был ростом около шести футов, держался очень уверенно, и мог бы выглядеть немного подавляющим, если бы не его улыбка. Он умел смотреть так, словно искренне интересовался тем, что вы собираетесь сказать.

— Тогда, может быть, вы глянете мой локоть, если найдется минутка? — и тут же получил толчок от Надин.

— Он шутит, — решительно сказала она. — Правда, дорогой? Ты же шутишь?

— Конечно, дорогая, — он шутливо пригнулся, словно защищаясь от удара. — Не такой уж я и наглый.

Вообще-то, большинство людей именно такие.

По непонятной мне причине они не хотят признавать границы между работой и личной жизнью. Я не знала, каким бизнесом занимается Скотт и как он зарабатывает свои деньги, но, допустим, он работал садовником. Попросить меня посмотреть его локоть, было сродни просьбе заскочить ко мне домой и перекопать неровный участок земли за домом. Или попросить шеф-повара приготовить канапе на скорую руку, потому что мы все проголодались.

В любом случае, я не обижалась на него, потому что, как и большинство людей, он сказал это, не задумываясь. И люди спрашивают о своих недугах, просто потому, что не могут придумать ничего другого для начала разговора.

Затем мы перешли к более приятным вещам — прекрасной погоде — и, как и большинству людей, с которыми я разговаривала, солнце нравилось им вдвойне, оттого, что юг сейчас заливало дождями. Я спросила Надин о детях, и она с гордостью рассказала, что ее младшая перед началом учебы в Уорике решила провести лето в Тулузе, а старшая учится в Лондонской академии киноискусства. При этом она сделала гримасу, показывая, что сомневается в успехе этого начинания. Они со Скоттом не отличались артистизмом, и вряд ли могли передать талант по наследству.

«Приятная неожиданность», — подумала я.

Они держались очень хорошо. После непрестанных комментариев Петры о том, что Скотт Элиас делает то-то, а Надин Элиас занимается тем-то, я ожидала, что эта пара будет меня раздражать. Ведь к шоферу Скотта относятся как к члену семьи, а Надин любит, когда в каждой комнате стоят свежесрезанные цветы и бла-бла-бла. Но они оказались нормальными. Совершенно адекватными и довольно приземленными.

Конечно, Надин выглядела более изысканной, чем обычная женщина. Каждая деталь ее внешности была усовершенствована и отполирована, чтобы максимально подчеркнуть ее достоинства. Представьте обычную песню в исполнении Джорджио Мородера, и вы поймете, о чем я говорю. Ей, как и Скотту, было за пятьдесят — аккуратная подтянутая женщина хрупкого телосложения с тонкими лодыжками и запястьями. На ней были широкие белые брюки и блуза с круглым вырезом, а на шее красовалась подвеска в виде ромба на цепочке.

— А вы здесь одна? — спросила Надин, оглядываясь в поисках моего вероятного кавалера.

— Да, — ответила я.

Когда-то я заполняла неловкое молчание после этого вопроса самоуничижительными объяснениями, но чтобы не смущать собеседников, произносила их веселым тоном. Теперь я перестала это делать.

— В вашей жизни сейчас нет мужчины? — спросил Скотт.

Петра вмешалась раньше, чем я успела ответить:

— Вот и я говорю, что Роз нужен хороший надежный парень. У тебя случайно не найдется таких друзей, Скотт?

Скотт сделал вид, что обдумывает своих знакомых. При этом он хмурился, словно тщательно взвешивал каждого из них. Затем он посмотрел мне прямо в глаза и удерживал мой взгляд в течение нескольких секунд. С помощью такого приема некоторые мужчины подчеркивают свое внимание.

— Боюсь, что нет, — сказал он. — Все заняты.

— Обычная история, — быстро ответила я, чуть смутившись его серьезностью. — Хоть Петра и лучше знает, что мне нужно, сейчас я хочу побыть одна. Но все равно спасибо.

— Не все такие, как Уинстон, — резко сказал Петра. — Не все люди ведут себя, как он.

Я взглянула на сестру, как бы говоря: «Не сейчас», и ответила: