История и повседневность в жизни агента пяти разведок Эдуарда Розенбаума: монография - Валерий Черепица

Революция 1905–1907 годов еще более укрепила в нем верноподданические чувства и желание служить в армии. Он дважды по рекомендации подполковника Лукашевича ездил в Петербург в Михайловское артиллерийское училище для сдачи экзамена на чин подпоручика артиллерии и дважды по иронии судьбы срезался там на экзамене по аналитической геометрии и механике, а готовиться к третьим испытаниям еще через год (как замечал позднее он) не было уже ни энергии, ни желания. В последний раз приезд из столицы в Луцк совпал с выходом в свет правительственного указа о том, что прапорщики могут оставаться в дальнейшем на военной службе с правом производства до чина штабс-капитана через каждые шесть лет. Этот указ Розенбаума в каком-то смысле удовлетворял. С 1905 по 1909 годы в чине прапорщика он служил еще около полугода в 11-й артбригаде, затем во второй запасной артбатарее и, наконец, в 6-м мортирном артдивизионе, который был расквартирован в Киеве. Отсюда по неизвестным причинам он уволился в запас и в сентябре 1909 года поступил на юридический факультет местного университета Святого Владимира.

В бытность студентом университета Розенбаум входил в состав студенческой монархической организации, находившейся под влиянием «Союза русского народа». Возглавлял организацию студент В.С.Голубев, издававший и газету монархически настроенных студентов «Двуглавый орел». Студенты, не принадлежащие к этой организации, называли таковую «Черной сотней». Как-то после одного из собраний Голубев предложил Розенбауму сообщать ему о важнейших событиях из жизни «студентов-прогрессистов», с презрением относившихся к «Двуглавому орлу», а также о постановлениях, выносимых на тайных собраниях землячеств. Таковых же в университете в ту пору было несколько. Сам Розенбаум входил в землячество польских студентов «Огниско» («Очаг»), был хорошо знаком с руководителем землячества украинских студентов «Украина-Подолье» Иваном Моргачевским и председателем землячества «Кавказ» Виктором Дубянским. Трудно сказать, был ли Голубев связан с жандармерией, но как председатель студенческого отдела «Союза русского народа» он постоянно вращался в кругу лиц, поддерживающих правительство. Передавая информацию о своих идейных противниках Голубеву, Розенбаум постепенно вовлекался в сферу интересов органов политического сыска. В своих сообщениях о подпольной деятельности землячеств он говорил преимущественно об их повседневной жизни, характеризовал поступки руководителей, круг их общения. Что же касается постановлений их собраний, то к их числу Розенбаум отнес переданные им Голубеву две-три прокламации, содержавшие призывы к организации студенческих демонстраций в связи с отлучением Святейшим Синодом Л.Н.Толстого от Церкви и преданием его анафеме, а также призывы к отправлению делегации киевских студентов в Ясную Поляну, на похороны писателя.

Благодаря участию в монархической организации и общению с Голубевым, Розенбаум в скором времени познакомился с профессором политической экономии, редактором-издателем местной монархической газеты «Киевлянин» Дмитрием Ивановичем Пихно (1853–1913), бывшим и главой киевского отделения «Союза русского народа». Более того, какое-то время по приглашению профессора он был даже занят в корректуре газеты. Общался он также с судебным инспектором Иваном Александровичем Григоровичем, с военными судьями Киевского военно-окружного суда генералом Смирновым и полковником Мочульским. Приблизительно в то же время он познакомился с подполковником Оже-де-Ран-куром — начальником Киевского железнодорожного жандармского управления. В доме Оже-де-Ранкуров он оказался благодаря дружеским отношениям с сыном подполковника Анатолием, бывшим в 1905 году кадетом последнего класса Киевского Владимирского кадетского корпуса. Затем он учился в Павловском военном училище в Петербурге, был произведен в офицеры.

Спустя годы, в 1924 году, в Польше Розенбаум встретил Анатолия Оже-де-Ранкура уже в качестве артиста русской опереточной труппы П.Н.Андреева-Трельского. Друг молодости не пожалел усилий для его зачисления в труппу в качестве передового (импрессарио) труппы. От него же Розенбаум узнал, что отец его умер, а сам он служил в «годы смуты» в армии Юденича. По-разному сложились судьбы и руководителей студенческих землячеств. Все они, по сведениям Розенбаума, были арестованы. После освобождения из ссылки В.В.Дубянский служил доцентом Киевского университета на кафедре геологии, и последний раз Розенбаум видел его во времена гетманского правления. Что касается В.С.Голубева, то он после окончания с отличием университета Св. Владимира продолжал заниматься национально-патриотической деятельностью. В 1914 году добровольцем ушел на фронт и, уже будучи георгиевским кавалером, погиб смертью храбрых под Варшавой[2].

Подполковник Оже-де-Ранкур представил Эдуарда Розенбаума начальнику Киевского охранного отделения подполковнику А.Н.Кулябко. Последний предложил монархически настроенному студенту-юристу сообщать ему все заслуживающие внимания охранки сведения о студенческой социально-революционной организации «Кавказ» и о землячестве «Украина-Подолье». Необычность названия последней была связана с тем, что студенты — выходцы из Правобережной Украины (преимущественно Подольской и Киевской губерний) именовали свою организацию «Подолье», а левобережцы из числа жителей Черниговской и Харьковской губерний — «Украина», хотя в целом и организационно объединение было единым по духу. К землячеству «Кавказ» принадлежали все студенты — выходцы с Кавказа и Закавказья без различия в национальности, но преобладали здесь грузины. Благодаря дружеским отношениям Розенбаума со студентом-математиком Григорием Рубановичем — членом землячества «Украина-Подолье», ему удавалось всегда быть в курсе дел в этом объединении. Из числа наиболее видных деятелей землячества Розенбаумом подполковнику Кулябко были сообщены фамилии студентов: Владимира Куд — рявцева, Дмитрия Данько, Ивана Морачевского, Александра Го — ловинского. Арестам и задержаниям в Киевском университете в 1909 году подверглись около 50 человек.

В 1907 году по заданию охранки Розенбаум выезжал на полгода на Кавказ, где работал под руководством подполковника жандармерии Казанцева. В Тифлисе и Баку им был раскрыто и выдано несколько революционных групп, в результате чего подверглись аресту десятки людей, включая активистов — Шарладзе, Натиева и др. В 1 91 0 году в Харькове под контролем генерал-майора Винберга он раскрыл большевистскую организацию, состоявшую главным образом из рабочих и студентов. В числе арестованных активистов был некий Первозванцев. Всего же по его доносам подверглись арестам около 200 человек. В это время агент Розенбаум работал под псевдонимом «Самойлов». Уже тогда как штатный агент охранки он получал в месяц до 500–600 рублей; кроме того, он имел право бесплатного проезда на железнодорожном транспорте, оплачивались также и все его путевые расходы. Среди городов, в которых побывал в рассматриваемый период Розенбаум, значились Елизаветград, Полтава, Винница, Проскуров и др. Спустя годы, на вопрос следователя, что его побудило пойти на работу в охранку, он отвечал: «Пошел я на эту работу, во-первых, из-за материальных выгод и желания выделиться, а, во-вторых, из-за своих антисоциалистических убеждений. Будучи сторонником незыблемости самодержавной власти, я был врагом всяких революций, а потому бдительно следил за всякими проявлениями революционности в армии, среди студентов и рабочих».

Как и большинство агентов охранки, Розенбаум действовал в революционной среде достаточно продолжительное время. Даже выезды в командировки предполагали его нахождение там не менее трех месяцев — срок вполне достаточный для внедрения в антиправительственное сообщество и обеспечения поставки для начальства более или менее регулярных сведений о них. Дело в том, что охранка ценила и оберегала своих осведомителей, приобретенных с большим трудом. Имея иногда детальные сведения о работе той или иной организации, жандармы не прибегали к арестам, опасаясь провалить агента и лишиться ценнейшей информации. В одном из циркуляров той поры об организации и ведении сыска, к примеру, предписывалось: «Все стремления политического сыска должны быть направлены к выяснению центра революционных организаций и уничтожению в момент наибольшего проявления их деятельности. Поэтому не следует ради обнаружения какой-нибудь типографии… срывать дело розыска»[3]. Следует заметить, что Розенбаум на протяжении всей своей агентурно-провокаторской деятельности твердо придерживался этого правила, что не только обеспечивало успех дела, но и собственную безопасность.

По возвращении в Киев Эдуард сразу же направился к подполковнику Кулябко. Как правило, конспиративные встречи студента и начальника охранки проходили в кафе «Аполло» и кафешантане «Шато де флер». Все полученные Розенбаумом сведения сообщались Кулябко устно, а иногда, по распоряжению последнего, — письменно. На эти встречи подполковник приходил в штатском платье, причем надевал пенсне, которого, находясь в военной форме, он никогда не носил. Вообще старался больше ходить в штатском платье. Весьма примечательно, что Кулябко в ту же пору привлек к доносительству, включив в число своих сотрудников, будущего убийцу П.А.Столыпина — Дмитрия Богрова, поступившего на юридический факультет в том же 1909 году, как и Розенбаум. Не исключено, что Розенбаум — монархист — и Богров — анархист-социалист — хорошо знали друг друга, но по политическим мотивам их отношения вряд ли были дружелюбными. Однако охранка их объединяла. Только Розенбаум встречался с Кулябко в общественных местах, а Богров — в самом охранном отделении, в служебном кабинете начальника. В Киевском охранном отделении Богров начал работать примерно тогда же, когда и Розенбаум. Толь — ко если для первого эта работа в Киеве завершилась в связи с отъездом в Петербург в феврале месяце 1910 года, то последняя встреча второго агента с Кулябко состоялась осенью того же года[4].