Мифы Великой отечественной 2 - Г. Пернавский

Позднее, уже в наше время появилась версия о том, что Жукова «подставили» и план проводившейся им операции был сдан немцам. Эта версия была введена в оборот одним из руководителей разведки Павлом Судоплатовым. Он утверждает, что советское командование для того, чтобы с большей надежностью исключить переброску немецких резервов с Западного направления на Южное, через агента-двойника Александра Демьянова подбросило 4 ноября 1942 г. «информацию» руководству вермахта о том, что главный удар по противнику Красная Армия нанесет 15 ноября подо Ржевом. Даже если отвлечься от того, что такая «дезинформационная» операция очень плохо пахнет, само по себе выдвижение подобных версий явно призвано прикрыть промахи разведки на московском направлении. Тем более передача информации по приказу политического руководства в куда меньшей степени сказывается на чести мундира, чем откровенный провал с определением местоположения резервов противника.

Культовым сражением поклонников разведки как «соли земли войны» была и остается Курская битва. Согласно популярной и упрощенной версии событий именно там разведчики наконец-то помогли армейским неудачникам не облажаться в очередной раз. Попробуем разобраться, насколько значимым был вклад разведки в успех советской обороны. Действительно, в отличие от многих других оборонительных операций, летом 1943 г. у советского верховного командования были весомые данные разведки относительно планов противника. Они были получены задолго до начала немецкого наступления – весной 1943 г. Важнейшее сообщение пришло 7 мая 1943 г. В этот день НКГБ СССР за № 136/М направило в Государственный Комитет Обороны (ГКО) сообщение Лондонской резидентуры, в котором приводился текст перехваченной английской разведкой телеграммы от 25 апреля генерал-фельдмаршала Вейхса в адрес оперативного отдела штаба Верховного командования. Интересно, что эта информация была получена неофициальным путем, через советскую разведывательную сеть в Англии. Документ передал известному впоследствии советскому разведчику Киму Филби один из членов «кембриджской пятерки» Джон Кернкрос, работавший в дешифровальной службе Блетчли-парк. Одновременно Кернкросс был агентом советской разведки. Он был завербован еще в 1935 году, но оставался неизвестным до начала 90-х.

В перехваченной и дешифрованной англичанами телеграмме Вейхса подробно излагался план операции «Цитадель» и оценка состояния советских войск на этот момент. Через двадцать дней в Генштаб поступило спецсообщение 1-го Управления НКГБ СССР, в нем указывались направления ударов германских войск на линии Белгород – Курск – Малоархангельск.

Однако полученные от разведки данные не давали исчерпывающего ответа на вопрос о месте нанесения ударов. Более того, у советского командования не было даже точных сведений о наряде сил противника для наступления на северном и южном фасах Курской дуги. Г.К. Жуков вспоминал: «Ставка и Генштаб считали, что наиболее сильную группировку противник создает в районе Орла для действий против Центрального фронта. На самом деле более сильной оказалась группировка против Воронежского фронта, где действовали 8 танковых, одна моторизованная дивизии, 2 отдельных батальона тяжелых танков и дивизион штурмовых орудий. В них было до 1500 танков и штурмовых орудий. Танковая группировка противника, действовавшая против Центрального фронта, насчитывала лишь 1200 танков и штурмовых орудий. Этим в значительной степени и объясняется то, что Центральный фронт легче справился с отражением наступления противника, чем Воронежский фронт» (Жуков ГК. Воспоминания и размышления. В 2 т. – М.: Олма-Пресс, 2002. Т.2. С. 147).

Справедливости ради нужно сказать, что, несмотря на неудачу с определением «веса» ударных группировок противника на северном и южном фасах Курской дуги, советские разведчики добились определенных успехов. В своей книге о Курской битве американский историк С. Ньютон пишет: «Во время специальной операции для введения в заблуждение советских войск, учитывая то, что произошло с 9-й армией и составляющими ее войсками после отхода с Ржевского выступа, на протяжении весны и начала лета 1943 года немцы использовали ряд ложных названий. По-видимому, группа армий «Центр» особенно заботилась о том, чтобы скрыть местоположение штабов 9-й армии и 47-го танкового корпуса, на которые были возложены основные штурмовые задачи в операции «Цитадель» (Ньютон С. Курская битва: немецкий взгляд. М.: Яуза, Эксмо, 2006. С. 175). Еще одной мерой была маскировка танковых дивизий под пехотные.

Однако появление 9-й армии, чье присутствие немцы так стремились скрыть, не ускользнуло от внимания советской разведки. Уже в «Оценке группировки противника перед центральным фронтом» на 10 июня 1943 г., за месяц до начала операции «Цитадель», указывалось:

«В последнее время поступили данные, что на участок Центрального фронта вышло управление 9 А (генерал-полковник Модель), ранее находившееся на смоленском направлении. Предположительно в подчинение 9 А вошли соединения, действующие на участке от Кромского шоссе до Севска (или даже Рыльска)» (ЦАМО РФ. Ф. 201. Оп.392. Д. 7. Л. 222).

Таким образом, принятые немцами меры маскировки не достигли поставленных целей и появление 9-й армии не осталось незамеченным. Более того, в «Справке-докладе о группировке войск противника, действующих против Центрального фронта» на 11.06.1943 г. о присутствии 9-й армии говорилось как о свершившемся факте:

«Против войск ЦФ обороняются соединения 2 ТА (генерал-фельдмаршал Шмидт), 9 А (генерал-полковник Модель) и 13 АК из состава 2 А (генерал Штаубе)» (Там же, л. 224).

Несомненно, заметную роль в этом успехе сыграла длительная пауза в боевых действиях. С апреля по июнь 1943 г. никаких крупных операций сторонами не проводилось, и разведчики могли спокойно «прощупывать» статичную группировку противника.

Однако гораздо хуже обстояли дела с определением качественного и количественного состава войск, которые могли обрушиться на оборону Центрального фронта. В той же «Справке-докладе о группировке войск противника, действующих против Центрального фронта на 11.06.1943» группировка противника характеризуется следующим образом:

«Всего в первой линии против Центрального фронта действует до 16 дивизий, из них:

Пехотных дивизий…..14 (299, 216, 383, 78, 258, 102, 72, 45, 137, 251, 82, 377, 340, 327).

Танковых дивизий … 1 (20)

Егерских батальонов 5 (8, 9, 10, 11, 13)

Всего во второй линии – 10 дивизий, из них

Танковых до 5 дивизий (18, 20, 12, 2 и тд б/н)

Моторизованных 2 дивизии (36 и 10 мд)

Пехотных 3 дивизии (7 и две пд б/н)» (ЦАМО РФ, Ф. 201. Оп. 392. Д. 7. Л. 225).

Обладая сегодня исчерпывающими данными о составе немецких ударных группировок июля 1943 г., можно сделать некоторые выводы об успехах и промахах разведки. Во-первых, невооруженным взглядом виден пропуск двух танковых дивизий – 4-й и 9-й. Одна из них в принципе могла прятаться за «тд без номера», но другая явно была посчитана как пехотная. Также в списке отсутствуют 6, 31, 86 и 292-я пехотные дивизии, участвовавшие в операции «Цитадель» в составе 9-й армии.

Чем обернулись расплывчатые данные разведки? Советскому командованию и на северном, и на южном фасе Курской дуги пришлось прикрывать широкий фронт. Фактически после получения информации о немецком наступлении против Курского выступа, вся танкодоступная местность на его северном и южном фасах была с разной плотностью перекрыта заслонами войск Центрального и Воронежского фронта соответственно. Благо резервы в 1943 г. в отличие от 1941 г. имелись. Разница была в том, что у Центрального фронта танкодоступный участок местности составлял 95 км, а у Воронежского фронта – 164 км при примерно равном наряде сил на оборону. Поэтому оборона Воронежского фронта была менее плотной и не устояла под сильным ударом немцев. Оборона фронта была пробита на всю глубину, и потребовалось введение в бой резервов Ставки в лице 5-й гвардейской танковой и 5-й гвардейской армий. Впрочем, и на Центральном фронте не все было благополучно. Предполагавшегося удара вдоль железной дороги на Курск через Малоархангельск не последовало. Немцы ударили в стороне от дороги, где оборона была менее плотной. Первую полосу обороны на этом направлении 9-й армии удалось пробить уже в первый день «Цитадели».

Может быть, в 1945 г. ситуация исправилась? Разведчики набрались опыта и не совершали досадных ошибок? Опыт появился, техника разведки улучшилась, но неустранимые недостатки «зрения» армии остались. Характерным примером являются боевые действия в Венгрии. Немцы воспроизводили там многие типичные для других своих наступлений приемы. Попробуем посмотреть, увидела ли возмужавшая советская разведка то, что не видела до этого. Итак, в конце декабря 1944 г. войска 2-го и 3-го Украинского фронтов окружили Будапешт и блокировали его гарнизон. Реакция на самом верху властной пирамиды Третьего рейха последовала незамедлительно. В Рождество 1944 г. Гитлер распорядился перебросить из-под Варшавы IV танковый корпус обергруппенфюрера и генерала войск СС Герберта Гилле. Ему подчинялись танковые дивизии СС «Викинг» и «Мертвая голова». Задачей эсэсовского корпуса было пробиться к окруженному Будапешту и восстановить линию фронта по Дунаю. Операция получила кодовое наименование «Конрад». Дивизии «Викинг» и «Мертвая голова» пошли в бой с колес, до полного сосредоточения всех частей. Вспоминается Вязьма 1941 г. – тогда прибывшие из-под Ленинграда немецкие дивизии тоже начали наступление до сосредоточения всех частей.