Ветер с Юга. Книга 1. Часть вторая - Ример Людмила

Енария

– Явился… Старушку проведать решил, или дело какое ко мне имеется? – Тихий шелестящий голос насмешливо зазвучал из груды подушек. В комнате было сумрачно и очень душно, пахло какими-то микстурами, пылью и едва уловимым запахом старческого бессилия. – Подзадержался ты, голубок, со своими соболезнованиями. Но Боги милостивы: дали мне ещё пожить, посмотреть, как мой враг в корчах сдохнет… Мальчонку, правда, жаль – ни за что помер, даже света белого не увидел… Вот и я сейчас не вижу… – Енария пожевала губами и, захихикав, добавила: – Да и ну его – этот свет! Чего я на нём ещё не видала?

Грасарий, чьи глаза постепенно привыкали к полумраку, разглядел на подушках худое, сморщенное лицо с глубокими морщинами и устремлённые на него необыкновенные живые глаза. Енария своими словами пресекла готовящую сорваться с его языка приветственную речь, и теперь мужчина ошарашенно молчал, не зная, правильно ли он вообще сделал, заявившись сюда.

– Ты, милок, присядь, присядь тут – в ногах правды нет. Хотя, кто знает, вдруг и ты когда-то рад будешь постоять, а лежать придётся… Тьфу-тьфу, чего несу-то, старая! Ты ж мне, почитай-ка, во внуки годишься… Ну, так что там у тебя стряслось?

Грасарий подошёл к кровати и, приложившись к почти невесомой руке, больше похожей на куриную лапку, вдруг заговорил, начисто забыв про свою заготовленную речь:

– Каюсь, Енария, прости меня! Но все эти навалившиеся на наше семейство события начисто выбили из моей головы болезнь, так внезапно сразившую тебя в тот злосчастный день…

– Ну, ты-то, сердешный, к ней никакого отношения не имеешь. Это мне надо «спасибо» сказать своей внученьке Кронарии. Учила дуру, учила, а она, как сучка течная, ни одного кобеля мимо не пропускала. Но не могла же я предложить Палию себя в жёны – умницу и красавицу… – Старушка снова захихикала. Грасарий натянуто улыбнулся. – Так что там с новым Наследником? Говорят, наш рогоносец успел-таки!

Грасарий наклонился ближе и заговорил. Енария, чуть приподнявшись на здоровой руке, жадно слушала, иногда согласно кивая головой. Порой её глаза удивлённо раскрывались, а на губах мелькала презрительная усмешка – сейчас она совсем не была похожа на ту хрипящую старуху, корчившуюся на полу Большой Залы.

В хорошо натопленной комнате Грасарий быстро взмок в своём дорожном костюме из плотной серой шерсти, и хозяйка, дотянувшись до колокольчика, резко дёрнула шнурок. В соседней комнате раздался мелодичный звон, и на пороге сразу же появилась стройная женщина средних лет в белом переднике поверх строгого синего платья:

– Что желаете, госпожа?

– Принеси господину Грасарию холодного сока. И открой ненадолго окно – что-то мне тоже захотелось глотнуть свежего воздуха!

Прислужница бесшумно скользнула к окну, и морозный воздух хлынул в комнату, неся с собой запах дымка из городских труб и свежего хлеба из дворцовой кухни.

Енария повела носом и весело сверкнула глазами:

– А не позавтракать ли нам? Если честно, мне до ужаса надоели сопливые каши, которые наш лекарь-стервец приписал мне, втайне надеясь, что от них я скорее протяну ноги. Иринда, прикажи кухарке подать нам завтрак. Нормальный завтрак! И лёгкого вина! Мы с господином проголодались!

Через десять минут небольшой столик был придвинут к кровати, и на нём появились горка жареных цыплят, паштет из печёнки, нарезанный тонкими ломтиками олений окорок, пирог с рыбой и масса других блюд, достойных любого праздничного обеда в любом замке Нумерии.

Они подняли чаши с белым вином десятилетней выдержки и выпили за здоровье присутствующих. Грасарий с аппетитом накинулся на угощения, от души нахваливая кулинарные таланты местной кухарки. Енария вяло пожевала ножку цыплёнка, отщипнула кусочек сливового пирога и удовлетворённо отвалилась на подушки, внимательно наблюдая за гостем.

– А как здоровье матери будущего Наследника?

Мужчина поперхнулся и закашлялся. Запив кусок оленины добрым глотком гахарского, он утёр слезы и удивлённо посмотрел на хозяйку:

– До вас тоже дошли слухи, что она совсем неважно себя чувствует?

Енария ехидно улыбнулась и поправила складочку на одеяле:

– Если вы думаете, что два дня пути от Остенвила – это уже полная глушь, то весьма заблуждаетесь, молодой человек. Не успеет ваша кухарка продрать глаза и отправиться в погреб за продуктами, а мы здесь уже знаем, что она будет готовить на завтрак!

Грасарий в крайнем изумлении уставился на старуху. Он знал, конечно, что Енария Вермокс всегда была в курсе всех событий во дворце, но ему и в голову не приходило, что дворец настолько наводнён её соглядатаями.

Он обиженно поджал губы, что не ускользнуло от глаз хозяйки.

– Этого ещё не хватало! Стоило переться в такую дыру, чтобы обижаться на беспомощную параличную старуху! – Енария посерьёзнела. – Я знаю очень много, но мне важно услышать твоё мнение обо всём, что произошло. И увидеть твоё отношение к событиям. Вот теперь мы и дошли до главного… Ты очень хочешь стать Повелителем, но между тобой и троном стоит очередной оболтус и пьяница. При этом имеющий кучу своих собственных наследников.

Грасарий внимательно посмотрел в лицо собеседницы. В этом беспомощном, угасающем теле жил острый ум самого великого игрока, когда-либо рождавшегося в стране. Появись она на свет мужчиной, то совершенно точно нашла бы способ усесться на трон, даже если бы тот со всех сторон обступил целый десяток полноправных претендентов.

– Убивать брата в твои планы не входит.

Её полувопросительная интонация заставила Грасария напрячься. Он ещё не задумывался всерьёз, насколько далеко готов пойти в своей борьбе за власть.

– Кровь есть кровь, и тяжкое проклятье падёт на голову того, кто прольёт хоть каплю родной крови, – тихий голос не давал ему времени ответить. – Но кровь и проклятия ваш род Корстаков никогда не пугали. Может, потому все мужчины рода и умирают, не дожив до преклонных лет. Но самое страшное не это… Убив Рубелия, ты откроешь путь к трону настоящему демону, а это точно тебя погубит.

– Патарий? Племянничек, конечно, имеет дурной характер, но…

– Не разочаровывай меня, молодой человек! При чём здесь твой племянник? Я говорю о Мирцее. Гахарская гадюка спит и видит, как дорваться до власти. А уж она-то, будь уверен, намертво вцепится в неё своими ядовитыми клыками!

Грасарий задумался. Енария была права: старший сын Рубелия боготворил мать и, став Повелителем, вряд ли примет хоть одно решение, не посоветовавшись с ней. А коварная и безжалостная Мирцея сделает всё, чтобы он, Грасарий, со своим сыном скоренько переселились на нижний этаж Главной пирамиды. В компанию к скучающему там Палию.

– Тебе нужны союзники, которые встанут на твою сторону, когда придёт время Патария. И которые смогут на чём угодно поклясться, что он не сын Рубелия…

– Не сын? Но ведь…

– Надеюсь, ты услышал меня! Думай! Думай быстрей! Он что, вылитый отец?

Грасарий замотал головой, лихорадочно соображая.

– Тогда, кто может с полной уверенностью сказать, кроме самой матери, разумеется, что этот ребёнок рождён именно от этого мужчины?

Гость ошарашенно молчал. Это было настолько очевидно, что спорить было не о чем.

Старуха поднесла чашу ко рту и сделала большой глоток вина.

– Я больше тебе скажу. Праведница Мирцея с превеликим удовольствием наставляет рога твоему плодовитому братцу. И кто знает, есть ли среди его потомства хотя бы один его собственный ребёнок. Но только ты сам должен добыть этому доказательства. Да ты пей, пей, вино чудесное… а то я смотрю, у тебя аж во рту пересохло…

Грасарий машинально схватил чашу и осушил её одним глотком, не сводя глаз с хихикающей старушки. Мысли бешено проносились в голове, но у него никак не получалось сложить из рождавшихся смутных образов картинку, нарисованную хозяйкой.

– И… кто этот счастливчик? Или их было много?

– Не думаю, что много, – раньше Рубелий и сам вполне справлялся с обязанностями мужа. А вот последние несколько лет то ли инструмент поизносился, то ли баба стала не в меру похотлива, но его частенько стали замещать в супружеской постели…