Ветер с Юга. Книга 1. Часть вторая - Ример Людмила

– Что-то товарец у тебя нынче дрянь. Облезлый старикашка да два хилых заморыша, которых даже в пастухи не возьмёшь – совсем дохлые. Хотя вон тот парнишка ничего, крепенький. Только сонный какой-то… Не больной, часом?

– Что вы, как можно, мой господин! Я больных и порченых сроду на продажу не выставлял! – Морда заискивающе заулыбался. – А насчёт этого паренька вы ой как не правы. Это он с виду только такой квёлый, а сам силён и вынослив! И в кузнечном деле кое-что смыслит – у него ж отец кузнецом был.

Господин Рагон ещё раз оценивающе оглядел Дарта и громко щёлкнул пальцами. Жила подскочил и, пихнув пленника в бок, заставил подняться. Парень встал, хмуро глядя себе под ноги. Он почти на целую голову возвышался над своим покупателем.

Рагон шагнул ближе и ткнул пальцем в мышцу на руке Дарта. Видимо, результат его вполне удовлетворил, и он довольно хмыкнул. Пожевав губами и закатив глаза, он повернулся к Морде:

– Ну, хорошо. Восемь литов за этого замухрышку я тебе дам. Учитывая прошлые твои нечестные сделки… это очень хорошая цена!

– Да побойтесь Богов, господин Рагон! Это же ни в какие ворота не лезет! Я тащил его сюда почти целый месяц! Да он еды у меня не меньше чем на три лита слопал! Не-е, этот парень никак дешевле двадцати не может быть продан!

Рагон ещё сильнее закатил глазки, почти скрывшиеся в пухлых щеках, и слегка повысил голос:

– Ладно, ладно! Десять. И учти, это уже самый настоящий грабёж!

Морда заметался вдоль лавки и, хлопнув себя по коленям, заявил:

– Восемнадцать! Да вы поглядите на него, поглядите! Он же годика через два настоящим кузнецом будет! И продать его вы сможете уже в пять раз дороже!

Рагон возмущённо заголосил:

– В пять раз?! Да он ведь жрёт как боров! Я же за это время на его кормёжке разорюсь! Двенадцать!

Морда с такой силой замотал головой, что Никите на миг почудилось, что она сейчас оторвётся и покатится по грязи.

– Эт кто ж вам сказал, что он много ест?! Полная брехня! Так, клюёт, как птичка! Зато силищи в нём немерено, едва-едва верёвками его удерживали! Шестнадцать!

– Во-от! Сам видишь, что проблем с ним полно! На кой дьявол мне сдался работник, которого нужно на верёвке держать? Четырнадцать! И ни на дарк больше!

Морда для порядка несколько секунд помолчал, изображая на лице страшную внутреннюю борьбу, и махнул рукой. Они с Рагоном тут же обнялись, закрепляя сделку и, донельзя довольные друг другом, отошли в центр пересчитать деньги.

Дарт, про которого в пылу спора совсем позабыли, внезапно очнулся:

– Я без Ника никуда не пойду!

Жила тут же отвесил ему затрещину, но парень злобно зыркнул на обидчика и упрямо повторил:

– Не пойду! И только попробуй тронь меня ещё раз, гнида!

Покупатель и продавец разом повернули головы, весьма удивлённые таким поведением пленника. Морда уже собрался подскочить и приложить руку к усмирению строптивца, но тут в его глазах мелькнул хитрый огонёк.

– А ведь парнишка прав, господин Главный сборщик налогов! Ещё как прав! Его дружок, вон тот, с торчащими ушами, совсем не так прост, как кажется. Он весьма умён и знает одну хитрость, которая позволит вам озолотиться… – Морда наклонился к самому уху Рагона и что-то быстро зашептал.

Тот жадно слушал, и выражение крайнего недоверия на его лице постепенно сменилось искренним удивлением. Глазки впились в Никиту, будто желая взглядом пролезть внутрь вихрастой башки и уже там постараться выяснить, не надувает ли его в очередной раз бессовестный проходимец.

Наконец Рагон махнул рукой, прерывая поток слов, льющийся из уст Морды, и поманил Ника пальцем. Тот подошёл и встал на почтительном расстоянии.

– Это правда?

Никита, не зная, о чём наболтал покупателю Морда, вопросительно посмотрел на того. Бандит состроил страшную рожу и, округлив глаза, закивал головой за спиной Рагона. Никита пожал плечами:

– Я без понятия, о чём речь.

Господин недовольно поджал губы и буркнул:

– Ты правда умеешь делать… камни… из глины и они не рассыпаются и не размокают под дождём?

Никита нехотя кивнул. Не рассказывать же этому толстяку, что он и делал их всего-то раз в жизни. И теперь за это горько расплачивается. А-а-а, будь что будет… Морда облегчённо выдохнул и приготовился ко второй части торгов. Но их не последовало.

Рагон повернулся к продавцу и жёстко заявил:

– Шесть литов за этого засранца! Но если ты меня надуешь и на сей раз, я лично позабочусь, чтобы тебя никогда больше в Ундараке не видели!

Морда побледнел – угроза была далеко не пустой. Главный сборщик налогов Солонии одним щелчком своих пухлых пальцев мог упрятать его в тюрьму на весь остаток жизни – официально торговля людьми в Нумерии была запрещена, и Закон карал за это очень строго. Если кто-то вдруг вспоминал, что есть такой Закон…

– Конечно, мой добрый господин, как скажете. Шесть – так шесть. По рукам! И вы до конца своих дней будете с радостью вспоминать и этот счастливый день, и меня, подарившего вам этого чудного мальчишку!

И пока Рагон раздумывал, можно ли считать слова Морды угрозой, тот быстро метнулся к лавке, схватил Дарта за руку и подтащил к стоявшему Нику.

Оббежав их вокруг, он с радостной улыбкой остановился возле покупателя и напомнил:

– Ещё шесть несчастных литов, мой щедрый господин! И эти красавцы в вашем полном распоряжении!

Грасарий

За два дня до празднования Верхушки зимы было решено устроить большую дворцовую охоту. Как обычно, на неё пригласили членов всех знатных семейств Нумерии. Охотников набралось так много, что Калиус Стейнбок, занявший после высылки домой отца Кронарии пост Главного распорядителя столь ответственного мероприятия, решил поделить их всех на два лагеря.

Первый, во главе с Наследником трона Рубелием, должен был наутро отправиться к подножию левого Близнеца, где на склонах водилось великое множество горных козлов. Второй, во главе с Грасарием Корстаком, ещё накануне отбыл в светлые леса Кватраны – там, среди корабельных сосен, паслись великолепные пятнистые олени.

Большинство молодёжи решило попытать счастья, прыгая по горам. Опытные же охотники справедливо посчитали, что за дичью лучше гоняться, сидя на резвом коне, и выбрали охоту на оленей. Грасарий, все эти дни мучительно размышлявший, как лучше подъехать к Главному сигурну с предложением поженить их детей, с радостью увидел, что Мустин Беркост присоединился к его отряду.

Ранним утром нарядно одетые охотники и сопровождающие их дамы в меховых шубках и замысловатых шляпках потянулись из Остенвила по хорошо наезженной дороге длинной пёстрой лентой. За ними ехало множество повозок с оружием и припасами, палатками, коврами и различной утварью, необходимой для комфортного пребывания на охоте знатных господ и их избалованных роскошью спутниц.

В середине дня остановились на привал. Шатры решили не ставить, расположившись на расстеленных коврах. Прислужники сбивались с ног, поднося господам кувшины с вином и расставляя на низеньких столиках припасы, ещё на дворцовой кухне разложенные по огромным плетёным корзинам.

Привал грозил затянуться, но Грасарий, торопясь до темноты довести свой отряд до места ночёвки, скомандовал отправляться. Разогретые крепким вином охотники, красуясь перед не менее возбуждёнными дамами, тут же захотели устроить настоящие скачки. Победитель мог выбрать себе в награду поцелуй любой из присутствующих здесь женщин.

Два десятка всадников выстроились в ряд и по сигналу Грасария рванули вперёд, нахлёстывая своих коней и стремясь первыми доскакать до одинокого дерева, видневшегося у кромки леса. Не принимавшие участия в гонке охотники и дамы поспешили за ними в предвкушении развязки.

Кони бешено неслись, закусив удила, подгоняемые орущими во всё горло для них плётки. Вначале вперёд вырвался Рингус Стейнбок, сын распорядителя охоты, на великолепном гнедом жеребце майдожанской породы, стелившемся над землёй чёрной тенью. Всадник в короткой куртке и шапке из меха чёрной лисы почти слился со своим конём, в пылу гонки яростно выкрикивая девиз своего дома: «Только к вершине!»