Амея - Лиза Хок

– Я справляюсь, а тебе и дома дел хватает. К тому же, сейчас мне Нелт поможет… да?

Я пыталась разглядеть лицо Нелта, но в такой тьме это было совершенно невозможно, хотя я все равно была уверена, что он улыбается. Мы замолчали и стали прислушиваться к тому, что происходит снаружи. Через какое-то время звук стал тише и как будто дальше, – мы поняли, что ураган заканчивается, и все стали молча шевелиться и поджидать момента, когда можно будет выйти. Нетерпение усиливалось, первой сдалась бабушка.

– Ну, мне думается, уже вполне безопасно, – заявила она и, похоже, начала вставать, но неожиданно громко вскрикнула: – Ой, нога затекла.

– Да, давайте выбираться, – согласилась мама. – Нелт, помоги бабушке встать.

– Хорошо, – весело отозвался мальчик.

Мама начала подпихивать меня в бок. Я с трудом подняла дверь. Шум уже был вдалеке.

– Да, уже можно, – я вылезла из подвала и выпрямилась, в доме было темно.

В печи трещали дрова, но света от них почти не было, и я пошла поджигать лучину, пока остальные выбирались из подвала.

– Так, давайте-ка поедим, и надо б пойти коров подоить, – сказала бабушка и начала собирать на стол. – Амея, да погоди, – остановила она меня, поняв, что я хочу сделать, – сходи-ка лучше ставни открой, светло же еще.

Я вышла на улицу. Сегодня без потерь – сарай стоял, как ни в чем не бывало, крыша дома была на месте, и даже будка нашей собаки выдержала испытание. Папа ее недавно сделал возле сарая, вернее, практически под сараем. Раньше Горанд жил в доме, но мы решили, что он заслуживает отдельного места. А вот наши соседи явно чего-то не досчитались – малышка Нариния бегала по двору и что-то искала. Хотя, если она оставила это во дворе, то теперь это можно будет найти только где-нибудь в лесу… если вообще можно будет найти. Мысленно пожалев маленькую девочку, я отворила ставни; бабушка уже все собрала и позвала всех ужинать. Нелт помог отцу вылезти из подвала. Мама крутилась рядом, но, на мой взгляд, она только мешалась под ногами, не зная, чем именно помочь. Мы поужинали и пошли доить коров. Восемь больших кувшинов с молоком мы отвозили вечером к замку.

Коров мы доили все вместе, даже Нелт уже несколько лет помогал нам. Сегодня мы управились быстрее обычного, а с Нелтом было очень весело ехать. Мы отвезли кувшины, оставили их около рва, напротив огромных ворот, и забрали пустые, – они стояли там же, где мы оставляем молоко. Мы, конечно, никого не видели, да и нас тоже вряд ли кто-то заметил. Спать легли еще до темноты. Бабушка отказалась рассказывать нам свои истории, чтобы не мешать папе, – он заснул раньше всех, и мы все погрузились каждый в свои мысли. Я мечтала об осени, ни о чем другом в последнее время не думалось: еще чуть-чуть – и отдых. Мне отчего-то казалось, что эта осень станет особенной… совершенно особенной.

Бабушка разбудила нас на рассвете. Она всегда вставала за мгновение до восхода солнца. Мы выпили молока, съели по куску хлеба, – бабушка пекла самый вкусный на свете хлеб, и взялись за работу.

Большую часть лета мы работали в поле: сеяли, окучивали, пололи, поливали. Потом собирали урожай, мыли, сушили, солили. И, конечно же, коровы: кормить, доить, убирать – это было частью любого дня. Наша очередь платить налоги подходила ближе к осени и заканчивалась с началом зимы, так что мы, как правило, успевали собрать урожай и сделать основные запасы, и остаток теплых дней уходил на заготовку корма для коров на зиму.

Наш день, посвященный сену, начинался с того, что мы раскатывали рулоны с травой на просушку. Днем было очень жарко, и трава за несколько дней полностью высыхала, но на ее место попадала свежескошенная трава, так что этот процесс не прекращался до осени. Нам нужно было запасти столько травы, чтобы хватило на всю зиму, а она у нас долгая. Разложив траву, мы запрягли лошадь, положили вилы, косу и носилки в телегу и отправились в поле. Папа сегодня снова остался дома, вот уж бабушка была довольна! Несмотря на свою слабость, он помогал ей целый день.

До обеда мы успели сделать все, что запланировали, и мама поехала отвозить траву домой, а мы с Нелтом остались. Когда солнце было в зените, работать было невозможно, так что мы дошли до ближайшего пролеска и сели под большим деревом.

– Как ты думаешь, меня заберут на службу? – неуверенно промолвил Нелт.

– А ты так хочешь служить? – удивленно воскликнула я.

– А ты что, не хочешь? – изумился брат.

– Не знаю, я ведь могу больше никогда не увидеть маму и папу… и бабушку, – грустно пролепетала я.

– Но ведь можно же приходить весной и осенью, – поправил он.

– Только тем, кто в войске, но туда меня вряд ли возьмут, – улыбнулась я. – А тебя наверняка призовут, и ты станешь самым великим воином нашего мира! – очень громко и четко сказала я.

– Амея, не смейся, – смутился мальчик.

– Я и не смеюсь, я правда так думаю, – решительно заявила я.

– Может, тебе тоже повезет, и тебя возьмут в служанки к самой королеве!

– Не думаю, что для меня это будет везение, – шепнула я себе под нос.

– Амея, почему ты грустишь? – иногда мой брат становился очень проницательным.

– Я не грущу, Нелт… просто, мне кажется, что все скоро изменится…

И это действительно было так. Уже несколько недель подряд меня не покидало неприятное ощущение того, что все вот-вот перевернется с ног на голову.

– Так это же хорошо, если у тебя такое предчувствие! Значит, нас точно возьмут на службу.

– Да, ты прав, это хорошо, – я потрепала ему волосы, и мы рассмеялись. Возможно, он действительно прав, и все изменится к лучшему. Здесь, в тени деревьев, было очень хорошо. Ни ветерка, правда, но зато солнце не палило. Я прислонила голову к огромному стволу векового дуба и закрыла глаза, Нелт молчал, давая мне возможность отдохнуть, а может, он и сам последовал моему примеру. Я пыталась о чем-то подумать, но не смогла. Мне показалась, что я заснула. И вроде бы уже что-то мне снилось или я только думала, что снилось… меня гладили по щеке.

– Амея, проснись, мама вернулась, – прошептал нежный голосок, – Амея, Амея, проснись.

Я открыла глаза. Нелт стоял, склонившись надо мной, и улыбался. На его щеках красовались симпатичные ямочки. Обожаю его улыбку. Лучи солнца полностью освещали его, и на мгновение мне показалось, что он как будто стоит в столпе светящейся пыли, еле заметная переливающаяся дымка парила вокруг его силуэта, но вот он выпрямился, и дымка исчезла. «Он превратится в прекрасного юношу», – подумала я.

У него были красивые, густые золотистые волосы, крупными локонами обрамляющие его премиленькое личико и яркие голубые глаза, в которые я могла смотреть безостановочно. Он был очень похож на папу и бабушку. Жаль, мне от них не досталось ни ямочек на щеках, ни вьющихся волос, ни голубых глаз. Я на них совсем не походила. От мамы мне тоже мало досталось, у нас только волосы были у обеих темные.

– Я спала? – неуверенно спросила я.

– И довольно долго. Мне было скучно, – пожаловался Нелт.

– Ой, прости, – я попыталась подняться, но шея сильно затекла и я никак не могла выпрямиться, – пойдем, мама наверняка привезла что-нибудь поесть.

Мы быстро перекусили, побросав в рот хлеб с яблоками, запили все молоком, а напоследок еще и зажевали все это теплой кукурузной кашей. Эх, надо было обедать до перерыва, после такого плотного перекуса единственное, что хотелось делать, это спать. Но мы с Нелтом перебороли себя и с охами и вздохами, обращенными к маме, поднялись с земли и взялись за работу. Несмотря на непреодолимое желание спать, работали мы в хорошем темпе; через некоторое время мы взбодрились окончательно и весело закончили работу, успев все вовремя. Когда вернулись к дому, вся суета по двору с заводом скота в сарай уже была проделана отцом. Сегодня он выглядел значительно лучше и с лица, наконец, спала болезненная бледность – значит, отвар и впрямь помогает.

Молоко мы снова отвозили вдвоем с Нелтом. Вернулись быстро и даже снова успели лечь до темноты. На этот раз папа сам попросил бабушку что-нибудь рассказать. Он с детства любил ее сказки, а сейчас, казалось, даже ждал ее рассказа с каким-то нетерпением.

Бабушка долго укладывалась, несколько раз перекладывала сено под боком, ворочалась. Мы все ждали и хихикали под нос. Она так готовилась, как будто собралась перед самим королем выступать. Наконец она улеглась, набрала в легкие воздуха и закрыла глаза. Тишина. Окно было открыто, и в дом проникал свет от большой, полной луны. Я вглядывалась в бабушкино лицо, пытаясь понять, о чем она сейчас думает. Она была очень сосредоточена. Ее лоб бороздили длинные морщины, волосы почти полностью были седые, хотя все еще очень густые и мягкие. Прежняя красота с неохотой покидала ее. На щеках появились ямочки, и рот растянулся в улыбке.

– Ну же, Инария, мы все в нетерпении, – прошептала мама.

– Тише, Милата, – цыкнула бабушка, – эдакие события были, мне надо все как следует припомнить. Да и надо бы подумать, о чем сегодня вам поведать.