Фантастические тетради - Ирина Ванка

— Хорошо, так что же? Вы обвиняете меня в неискренности по отношению к вам?

— Именно так.

Обиженный профессор вышел из шатра, но вскоре его голая рука просунулась обратно и поманила Мидиана.

— Идите-ка, любезный, сюда.

Под ярким небом стоял одинокий профессор, обратив взгляд к звездным россыпям Мигратория.

— Вам не кажется, что расположение звезд сегодня не то, что прежде?

Мидиан сунулся было назад к своему испорченному приемнику.

— Как-нибудь объясню, отчего это происходит. — Но рука Эфа вцепилась ему в плечо.

— Я знаком с основами астрономии. О суточных и годичных смещениях имею понятие. До урагана картина звездного неба была принципиально иной. А вы как специалист проигнорировали это явление.

Мидиан еще раз взглянул на звезды и вернулся в шатер.

— Смещения зависят от зональной динамики, — объяснил он застрявшему в дверях профессору. — Мигратории — самая аномальная часть Вселенной. Не стоит сравнивать здешнюю картину с тем, что вы видели вокруг Пампирона. Чтоб объяснить местные особенности вам, знакомому с основами науки, я должен потратить годы.

— Вот! — с удовлетворением произнес профессор. — Годы! Вы, молодой ученый… А я, доктор наук, должен изложить вам в одной лекции все премудрости, связанные с адаптацией ментальных информатек. Так вот взять и выложить двумя словами суть, на понимание которой ушли десятилетия. И все для того, чтоб вы имели возможность решить, делом я занимаюсь или трачу попусту ресурсы экспедиции!

Профессор под вдохновение еще некоторое время негодовал, стоя на свежем воздухе. Эсвик-Эсвик упорно рыл грунт за скалой, а Мидиан сосредоточенно перебирал разбитые микросхемы, надеясь в скором будущем восстановить связь с орбитой. Эта надежда согревала его душу больше, чем оправдания беспомощного эфолога. Его вера в эту науку была подорвана окончательно, поведение профессора казалось ему смешным, а перспективы экспедиции весьма неопределенными.

После бессонной ночи, проведенной в обществе аборигена, профессор вернулся в шатер с хорошей новостью.

— Это ритуал. Мы наблюдаем не что иное, как процедуру оказания почестей, — доложил он измотанному работой товарищу. — Кому бы вы думали, друг мой? Нам, пришельцам. Яма на немом альбианском языке характеризует безмерное гостеприимство. Как бы приглашение остаться насовсем.

— Я польщен. — Ответил Мидиан.

— И только-то? Это совершеннейшее чудо, уверяю вас, достать информацию из существа, подобного Эсвику. Одна его восхитительная улыбка стерилизует пространство до первозданных форм.

— Но теперь, по крайней мене, ясны его намерения.

— Именно так рассуждает неуч, напичканный логикой искусственных дисциплин. Я же пытаюсь вам привить естественный взгляд на вещи. Разве я сказал, что разобрался в его намерениях? Он выполняет ритуал, вершит апогей символистики, призванной скрыть истинную суть процесса. Что вам стало ясно, если мне самому не ясно ничего?

— Успокойтесь, профессор, на то он и процесс, чтобы рано или поздно закончиться результатом. Поживем — увидим.

— Когда увидим, станет поздно рассуждать о намерениях. Мы можем увидеть кое-что такое, отчего исчезнет сама необходимость рассуждать.

— Какой глубины задумана яма? — деловито уточнил Мидиан.

— Думаю, самой что ни на есть грандиозной, — также по-деловому ответил профессор и сунулся в карманы.

— Вот видите, у нас еще масса времени. Снотворное у вас под подушкой, не трясите здесь песком, лучше ложитесь и отдохните. Следующий ураган мы должны встретить бодрыми и сильными.

Дождавшись, пока его ученое сиятельство рухнет в мякоть матраса, Мидиан закрыл шатер и отлучился на орбиту.

— Образец ДНК… — вместо приветствия произнес Бахаут и, не увидев в руках Мидиана коробочки с обрезками когтей и осколками копыт, полез в машину. — Где оно сидело?

— Оно ерзало по всему салону и лапало все вокруг.

— Прекрасно, — радовался Бахаут, — просто замечательно. — Изображение бесподобного Эсвика вскоре появилось на панораме его рабочего стола. — Такой же мутант, — поставил диагноз биолог, — той же природы.

— Вы сталкивались когда-нибудь с подобной конструкцией тела?

— Бывало даже похлеще.

— И как с точки зрения биологии эта особь функционирует?

— Элементарно. Нам с вами даст фору, особенно в экстремальной среде.

— Не поверил бы, если б не увидел…

— Что вас смущает, Мидиан? Каким способом происходит пищеварение у бескишечных? Я покажу. — На схеме появилась расчлененная утроба мутанта. — Видите, какие мощные стенки желудка. А ферментация! Только поглядите… он без остатка переварит булыжник и порошка не отрыгнет. Что вас интересует еще?

— Скорее, возможности интеллекта.

Из беспорядочного конструктора органов и частей тела Бахаут извлек голову, очистил мозг от черепной коробки и порезал ломтями.

— Ничем не хуже нашей расы, если говорить о биохимической основе. И мальчик, и кот, и этот симпатяга прошли один и тот же природный катаклизм. Не волнуйтесь, дорогой Мидиан, я все еще уверен, что к расе богов никто из них отношения не имеет. И вообще, ваши пресловутые боги… — Бахаут очистил панораму от препарированной красоты Эсвика, прошелся вокруг стола, собирая пустые емкости из-под растворов — Я думаю, они должны были как-то дать нам понять… Здесь они или не здесь…

— Подумайте лучше об альбианах. Эти биологические формы. Откуда они берутся на мертвой планете? Куда исчезают? Кто, кроме богов, может их забрасывать сюда на время урагана?

— Хотите знать мое мнение? Эти твари живут здесь, в подземелье. Похоже, планета наделена защитой, которая не позволяет нашим приборам получать адекватную информацию со сканеров.

— Защитой на уровне ментасферы?

— На уровне ментасферы, — с улыбкой подтвердил Бахаут.

— Не знаю, что я сделаю с вашим профессором, когда вернусь на грунт.

— Вот так, — засмеялся биолог, — вы только начинаете его узнавать и уже недовольны. Представьте, сколько ему пришлось пережить за всю карьеру. Вы должны с пониманием относиться к его скрытности, особенно если это действительно инфозащита ментасферы. Скажите вы, технически грамотный человек, способна ли современная наука придумать способ обмана всех без исключения сенсорных приборов?

— Хотите сказать, что, кроме богов, на это никто не способен?

— Всего лишь гипотеза. Истины пока не знает никто: ни профессор, ни тем более, мы с вами.

— Профессор, — вздохнул Мидиан и задумался. — Окажите мне услугу, Бахаут, завтра проконтролируйте в урагане мой маяк. Если возникнет необходимость, маневрируйте станцией.