Вся вселенная TRANSHUMANISM INC.: комплект из 4 книг - Виктор Олегович Пелевин

не просто редуктор, а комплексный агрегат, суммирующий энергию велосипедных генераторов. Электроэнергия затем преобразуется в крутящий момент и подается на пропеллер ветробашни.

Точное устройство ветроредуктора засекречено. Ветробашни, где устанавливают эти приборы, находятся под охраной. Название «редуктор» сохранилось от самых первых моделей, передававших момент с велосипедных мультирам на пропеллер ветробашни механически, что вело к частым поломкам и замерзанию передачи в суровом сибирском климате. Электромеханическое устройство оказалось гораздо более адаптивным.

Трансформация физической энергии (усилия ног) в электрическую (велосипедное динамо), а затем обратное преобразование электроэнергии в механическую на пропеллере ветробашни теоретически уменьшает КПД системы – но на практике даже несколько снижает ее общий карбоновый след.

Устройство ветроредуктора позволяет совершать ветродеяние даже в ненастную погоду, когда винт крутится сам – считается, что создаваемый людьми крутящий момент компенсирует или увеличивает силу природного ветра независимо от направления, учитываясь таким образом в общем климатическом балансе планеты. Это может быть незаметно внешнему наблюдателю, но не влияет на сакрально-символический смысл происходящего.

Будки ветроредукторов– самые тщательно охраняемые объекты на ветрозоне. Именно там выставляется угол Лукина. Для этого используется так называемая ветрошкала, позволяющая повернуть пропеллер ветрогенератора точно на рассчитанную Институтом Лукина величину.

У меня быстро пухла голова. Про угол Лукина как-нибудь потом, решил я и отпустил время.

– А кому охрана подчиняется? – спросил Сердюков.

– Напрямую Курпатову, – ответила майор Тоня. – Во всех ветроколониях.

– Кому же наш Кукер дорогу перешел?

Шепните на ушко.

Майор Тоня недоверчиво поглядела на Сердюкова.

– Вы в курсе, что наша зона по крути на предпоследнем месте в стране?

– Нет.

– Из-за Кукера никто крутить не ходит. Весь мужской контингент в отказе. Такой у него авторитет в уголовной среде.

– И что?

– Вы правда еще не поняли?

– Правда, – сказал Сердюков. – Я бы вас не мучал.

– Редукторную будку под ветряком видели?

– Видел.

– Внутрь заходили?

– Нет. Туда и не зайдешь – три улан-батора на часах.

– Вы думали когда-нибудь, зачем? Сердюков сделал озабоченное лицо.

– Ну как. Редуктор охраняют. Это же важное устройство – крутильный момент передает на вышку.

– Понятно, – сказала майор Тоня и ухмыльнулась. – А такое видели – полный штиль, сидят люди на рамах, крутят педали, а винт на мачте еле движется?

– Видел.

– А почему, как считаете? Сердюков пожал плечами.

– Вы правда ребенок такой? – недоверчиво покачала головой Тоня. – Или прикидываетесь?

– Я ученый, – сказал Сердюков виновато. – Некоторых вещей не понимаю совсем. Зато другие лучше вижу.

– Вы думаете, наши зэки пропеллеры крутят?

– А что они делают?

Тоня перегнулась через стол, приблизила свое лицо к Сердюкову.

– Они деревяк майнят, – прошептала она. Сердюков побледнел.

– Да вы что.

– Бизнес генерала Курпатова. Ну не только его, он просто общак держит. Все оборудование для майнинга в редукторной будке, поэтому туда и не пускают никого. Крутящий момент и на пропеллер перепадает, конечно. Но не весь. Если в будку кто полезет, убьют.

– Во всех колониях так? – спросил Сердюков.

– Не суйтесь в это, – махнула рукой Тоня. – Вам же лучше будет. Вы просили объяснить, я объясняю. Понимаете, почему петухов-отказников по всем зонам режут? Они же в отказе от крутилова. Из-за них народ крутить не ходит. А куры в отказе далеко не все. И заправляют у них не отказницы.

Похоже, мое зачищенное корпорацией сознание окончательно потеряло связь с актуальной реальностью. Я остановил время, чтобы заказать контекстную справку.

TH Inc Confidential Inner Reference

Деревяк. Двуспиральная криптовалюта Доброго Государства, пришедшая на смену боливару. Во всех практических вопросах равноценна гринкоину и привязана к нему по пегу один-один.

История. После того, как барон Ротшильд стал токсичным (зверства в индейских резервациях, оптовая торговля низкокачественным кокаином, человеческие жертвоприношения и пр. – см. архивы CIN), негативное отношение общественности естественным образом перешло на генерируемую им криптовалюту, потерявшую свой аффирмативно-зеленый статус. Общественность потребовала перемен, и сразу после того, как барон Ротшильд был убит сердобольскими спецслужбами, мир перешел с боливара на двуспиральный гринкоин. В Добром Государстве ввели своего рода криптовалюту-клон, предположительно получаемую на том же программном обеспечении «TRANSHUMANISM INC.» (корпорация не подтверждает, но и не опровергает эту информацию).

В отличие от боливара, майнившегося на лошадиной тяге в джунглях Южной Америки, гринкоин и деревяк получают на основе квантового криптомайнинга со сверхмалым энергопотреблением. Необходимую зеленую энергию производят мускульным усилием исключительно сами люди, что имеет огромное символическое значение в современной культуре.

Для программ квантового майнинга это является строго контролируемым параметром; даже биороботы-хелперы не могут заменить человека – программа перестанет работать. Считается, что выполнение данного условия контролирует принадлежащий «TRANSHUMANISM INC.» квази-сознательный RCP-кластер «Око Брамы», способный прямо видеть реальность. Корпорация не подтверждает, но и не опровергает эту информацию.

Национальное оформление криптомайнинга в Еврохалифате, USSA, Да Фа Го, Африканском союзе и Добром Государстве весьма различается.

В Еврохалифате существует популярное шоу «Зеленая сотня», за право участвовать в котором борются в прямом эфире все школьницы Европы. Шоу критикуют как за бурки, паранджи и требование девственности, так и за якобы свойственные ему элементы педо…

Так, это лучше пропустить. Где у нас Доброе Государство… Вот.

В Добром Государстве майнинг носит откровенно репрессивный характер. Ему соответствует шоу «Клеветники России». Деревяк майнят именно «клеветники» с надетыми на головы пронумерованными мешками. По мысли устроителей, это отвечает народной тяге к справедливости…

Нет, не здесь… Ага, вот оно:

Муссируются слухи о нелегальном майнинге в сибирских ветроколониях, где применяются установленные на велорамах динамо-машины, что позволяет пройти антропо-контроль «Ока Брамы». Однако из-за низкого КПД тюремных технологий требуется массовое участие заключенных в майнинге. Информация на эту тему редко попадает в публичное поле и не распространяется мировыми медиа, из чего можно сделать вывод о серьезных масштабах данного коррупционного проявления.

В российском уголовном кукареке дополнительным значением слова «круть» является крипто-навар, получаемый сердобольской верхушкой от теневого майнинга.

– То есть все дело в крутилове? – спросил Сердюков.

Тоня кивнула.

– Видите, в каком я положении, – сказала она. – Я же выход на ветродеяние обеспечиваю. План на мне… Не бодаться же с министром Курпатовым.

– На него недавно дело заводили. По пяти статьям сразу.

– Ну заводили, и что? Расстреляли зеркальную секретаршу. Теперь у него две другие. А пикни я про этот майнинг, как вы думаете, кого следующим расстреляют? Курпатова, что ли?

– А кого?

– Да как бы не нас с вами, – прошептала майор Тоня, округлила глаза и провела ладонью по шее.

Сердюков, к его чести, удержался от сакраментального «а нас-то за что?».

– Поэтому слишком уж рьяно искать, кто тренировал Троедыркину, не советую, – продолжала Тоня. – Понимать надо, что происходит. У них там, – она притопнула сапогом в пол, – все ветроколонии поделены. Типа как денежные фабрики. Вот представьте, что вы на банку копите. Не для себя, у вас есть уже, а для родных